— И? Так же ты желаешь каждую из своих эгай. Не зря они оказываются в твоей постели. Но почему-то ты не делаешь весь свой гарем айнами. У женщин те же чувства и желания. Да, ты привлекателен и притягиваешь меня, как мужчина. Но что дальше? Где уважение и чувства ко мне, а не к той роли, которую я должна сыграть в твоей жизни? Оставаться там, в твоём гареме одной из сотни роз и меряться колючками с другими девушками, приняв правила игры, я не собираюсь.

— Дина, с тех пор, как я встретил тебя, в моей постели не побывала ни одна другая женщина. Мне нужна только ты, я думал, ты чувствуешь это…

Не похоже на ложь. Как хочется верить. Сердце застучало быстрее, и моё внутреннее «я» возликовало! Быть может…

Оборвала себя и вздохнула, вспомнив, что это не единственные камни преткновения. Мы из разных миров и не сможем быть вместе. Да и кто сказал, что завтра ему не захочется разнообразия, а гарем тут как тут. Как же обьяснить ему, что мы не подходим друг другу?

— Послушай, Амир, айна — это девушка, которая похожа или противоположна шагесу по духу. Мы с тобой очень схожи, наверное поэтому так притягиваемся друг к другу. А теперь представь, что ты оказался бы на моём месте. Смог бы стать чужой тенью? А ведь если я останусь там, в твоей золотой клетке, вскоре потеряю себя, — продолжила спокойнее и тише, отвернувшись от него и глядя вдаль невидящим взглядом. — Несмотря на то, где и как я оказалась, во мне живёт дух свободного человека. Я хочу созидать и создавать, быть не просто чьим-либо украшением и приложением. Быть кем-то, кто меняет мир, а не живёт, плывя по течению. Готов ли ты пожертвовать чем-то ради того, чтобы я была с тобой? Поменять уклад своей страны и сделать меня единственной не потому, что это моё условие, а из уважения к моим чувствам?

Красноречивая тишина последовала за этим вопросом. Я резко развернулась и… проснулась.

Амир

Несколько недель с дня побега Дины прошли мучительно медленно. Связь пропала, но меня всё равно не покидало чувство пронзительной потери. Дина за столь короткое время успела въесться мне под кожу. Стать моим наваждением. Желанная и единственная и так мне необходимая, словно источник путнику в пустыне. Я восхищался её умом, смелостью и находчивостью, был заворожен её внутренней силой, стержнем, удивительным для восемнадцатилетней девушки. Всё во мне твердило: «Моя». И в то же время она была недосягаема.

После разговора с Музаффаром, а потом и открытия некоторых фактов, подтверждавших его теорию, я согласился с его доводами, что подобное положение вещей самое оптимальное на сегодняшний день. Дина сама помогла обезопасить себя, не подозревая об этом.

Противостоять Владыке Фавии было намного проще, когда я знал, что Дина в полной безопасности. А именно он, как я выяснил благодаря неудачному нападению на меня, стоял за всем этим спектаклем. Слишком большая независимость Южных земель давно стояла Каххару поперёк горла. Да и мой отец был чересчур сильным магом, чтобы Владыка оставил его в живых.

Век мага долог, и Каххар решил, что успеет стать за время своего правления самым выдающимся и великим Владыкой, примерив на себя роль повелителя всего Восточного континента. А для начала ему нужно было упрочить своё положение в Фавии, убрав пользующиеся чрезмерной свободой автономии.

Когда я пришёл к власти, Каххар приблизил меня к себе, сделав другом и советником, а на деле пытаясь контролировать каждый шаг, как я теперь понимаю. Он рассчитывал, что молодой, а значит слабый и неуверенный Повелитель, наделает кучу ошибок, примет непопулярные законы и очень скоро заставит своих подданных желать его свержения и, в итоге, жители Южных земель будут счастливы справедливому Каххару, упразднившему независимость этой части Фавии и принявшему под тёплое крыло претерпевающие не лучшее время земли. А потом уже можно приниматься и за Нигал.

Но случилось не так, как он себе представил. Я оказался отнюдь не слабохарактерным юнцом, а принятые мной вполне осознанные шаги к постепенному улучшению тяжёлых условий существования малообеспеченных слоёв населения принесли не гнев и порицание, а поддержку простого народа.

Да и часть знати давно созрела к прогрессивным нововведениям, понимая, что труд свободных вольнонаёмных работников под час намного эффективнее, чем труд рабов. Я уж не говорю о том, что обращение некоторых шагесов с рабами ничем, кроме как беспочвенной жестокостью, объяснить нельзя было, и подобное самодурство уж точно могло привести к непредвиденным последствиям, таким, к примеру, как восстание, так что изменения были приняты весьма своевременно.

Со временем я собирался полностью упразднить рабство, действуя постепенно и мягко. Наверное, именно эти мои идеи и привели Каххара к мысли, что долго мне не править. И теперь, поняв, как ошибался, он решил пойти другим путём, совершая покушение за покушением. Если Южные земли останутся без Повелителя и без наследника, которым я не успел обзавестись, то вполне вероятно, что Владыка объявит о назначении временного правителя из своих самых верных прихвостней, который уж точно примет «верные» законы о переходе Южных земель под полное подчинение Фавии. Ну а что бывает более постоянным, чем временные меры?

Скрипнул зубами, представив, что ждало мой народ в этом случае. Зная манеру правления Каххара, то скорее всего непомерные налоги, увеличение бюрократической волокиты и детское рабство, которое, как я не пытался уговорить Каххара, он отменять не собирался, заявив, что лучше начать реформу с части земель (моих, к слову), чтобы народ успел привыкнуть к нововведениям.

Но ничего, когда знаешь врага в лицо, намного легче вести войну. Играть я умею не хуже Владыки, так что ещё увидим, кто выйдет победителем. Вовремя мне подвернулся Нариф. Порой, используя людские слабости, можно многого добиться и о многом узнать. Каххар надеялся натравить на меня этого суеверного воина, но ошибся. Как иногда страсть к женщине может сделать мужчину слабым и зависимым.

Мысли вновь плавно перетекли на ту, что делает слабым меня. Прошло чуть больше месяца с её исчезновения, а я готов был плюнуть на все предосторожности и планы и вернуть свою айну, невзирая ни на что.

Я понимал, что Дина обижена за ложь и вместо того, чтобы обсудить всё со мной, решила, что лучший выход — бежать. Не самое мудрое решение, но и его можно было списать на юность и импульсивность. И всё же, я нуждался в том, чтобы поговорить с ней, услышать, почему и зачем она решила перебраться за океан, только бы не быть рядом со мной. А ещё, я чувствовал, что если мы не поговорим в ближайшее время, то я могу попросту потерять Дину навсегда. Она из тех, кто стараются не жить прошлым, каким бы притягательным оно ни было.

И тем тяжелее мне было понимать, что я не могу пробиться сквозь выстроенную ею с помощью артефакта стену меж нами и хотя бы наведаться в её сны. Каждый день тщетных попыток вызывал злость и раздражение. От меня шарахались все во дворце, досталось даже Рахме, не вовремя пришедшей с вопросом, буду ли я и дальше проводить отбор.

Проскользнувшая Шальная мысль попробовать заменить Дину суррогатом, одной из отбора, так похожей на неё внешне, заставила поморщиться. Нет, Дину уж точно никем заменить невозможно. Но отбор для видимости пришлось продолжить. И тут нашёлся выход. Навесив на Ансара иллюзию, я оставлял его вместо себя общаться с эгайями, что вызывали у меня теперь лишь приступ раздражения и желание сравнить их с Диной.

И вот сегодня, наконец, мне удалось проникнуть в её сон. Удивительно, но Дина применила для чего-то медитацию, ослабившую ненадолго её блок. Воспользовавшись удачей, установил незаметную для постороннего ока ментальную связь и воссоздал ту обстановку, которая не вызвала бы лишней тревоги у Дины. Я и сам затаился, пытаясь расслабить её, заставить довериться мне, несмотря на острое желание схватить и не отпускать.

Но долго моё спокойствие не продержалось, уступив место целому букету ярких эмоций.

Жгучая ревность Дины потешила моё самолюбие и приятно порадовала, а её отрицание этого факта лишь заставило улыбнуться, ещё больше уверив в том, что моя маленькая и хрупкая айна похожа на меня даже больше, чем думает. Как выяснилось, большего собственника, чем я, не сыскать, по крайней мере во всём, что касается Дины.