Я тоже больше люблю ночь. За то, что она заставляет слегка померкнуть дневные яркие эмоции и даёт возможность оценить то, что произошло за день, более взвешенно. Ночь — пора для размышлений и принятия решений.

Вот и сегодня, пересматривая накопившиеся бумаги, я думал, анализировал, пытался разобраться в себе и в сероглазой девушке, которая прочно заняла своё место в моих мыслях и в моей жизни.

Женщина — загадка и женщина — страсть. Внутри неё взрывались миры и тут же возрождались новые из пепла старых.

Я видел, что Дину тянет ко мне с той же силой, что и меня к ней. Но моя упрямая эгайя лишь крепче сжимала свои миниатюрные и хрупкие кулачки, стараясь противостоять очевидному.

Тем интересней было играть на тонких натянутых струнах её терпения, выводя её из себя очередной провокацией и наблюдая, как она мило краснеет от осознания, что я её привлекаю.

Но и она знает толк в играх. Что же искала эта строптивица на торговой площади? В историю с кинжалами я не поверил сразу же. Нет! Танец она выучит. Я был в этом уверен. Слишком уж упрямая и целеустремлённая у неё натура. Но вот в то, что сломя голову, вместо того, чтобы обустраиваться на новом месте и отправить за покупкой того же Мирзу, в сопровождении которого вышла в город, она, надев наряд достойный не госпожи, а служанки, отправилась сама только лишь, чтобы купить кинжалы, не поверил ни разу.

Мало того, вместо покупки оружия, она целый час просидела в артефакторной лавке некого Аюба, с которым никак не могла быть знакома ранее. Биографию девчонки, как и её отца, я проверил. Мать же Дины погибла, когда та была ещё малышкой.

Что же тебе понадобилось от старика, Дина?

Чтобы понять это, отправил к лавке и дому торговца наблюдение и приказал собрать информацию об Аюбе. Посмотрим, что вас связывает…

А сегодня вечером, когда по моему приказу явилась эгайя, очередная девушка из отбора, вместо того, чтобы оценивать её, я пытался отыскать хоть что-то, напоминавшее мне Дину. Но внешняя схожесть наоборот ещё более подчёркивала их различия.

Тихая, безмолвная девушка услужливо и изящно выполнила обязательный поклон и так же красиво поднялась с него лишь после моего разрешения. А потом, опустив глаза, тихо рассказывала, практически шептала оду собственного сочинения. Приторно сладкую. О великом и мудром правителе. Проникновенные восхищённые взгляды, которые она всё же умудрялась посылать мне исподтишка из под длинных ресниц, не вызывали ничего, кроме раздражения.

После того, как погибла Амина, они все стремились показаться похожими на неё, копируя смиренную и тихую натуру моей бывшей айны. Но вместо этого выглядели лишь некачественными подделками.

Все, кроме одной. Я представил, как бы поступила на её месте Дина, и усмехнулся. Она уж точно бы не пожалела эпитетов похлеще и позадиристей. А смотрела бы только прямо на собеседника, не стараясь при этом произвести благоприятное впечатление. В её глазах читалось бы не глупое беспочвенное преклонение перед силой, властью и богатством, а целая история, рассказанная за мгновение: и холодное презрение к своему положению, и мелькнувшее любопытство, желание понять, разобраться, кто её собеседник, и даже притяжение к стоящему перед ней мужчине, сменившееся на борьбу с собой и нежелание уступить.

Но вместо того, чтобы отослать девушку, имени которой я даже не вспомню завтра, произнёс, присаживаясь в глубокое кресло:

– Ты доставила мне огромное удовольствие. Присядь, — похлопал по широким поручням кресла.

Девушка, изгибаясь молодым красивым станом, оттенённым сексуальным платьем алого оттенка, завлекающей походкой подошла ко мне и присела на предложенном мною месте, мастерски балансируя и умудряясь как можно более тесно невзначай касаться моей руки. И при этом невинно краснеть.

Дина

— Амину я лично не знала, — начала рассказ Кариса. — Тогда меня ещё не было в гареме. Но историю о первой айне Повелителя знаю, как и все здесь.

Я прикрыла глаза, внимательно вслушиваясь в тихую речь моей подруги по несчастью.

— Говорят, она была дочерью торговца. И попала в гарем совершенно случайно. Тогда как раз начались знаменитые распри среди двух крупнейших торговых синдикатов. Доходило до абсурда, когда организовывались покушения грабителей, поджоги и шантаж. Цены то стремительно повышались, то падали ниже допустимого уровня, заставляя остальных участников рынка прогибаться под этих ненормальных. Повелитель, обеспокоенный таким положением дел, лично отправился разобраться в ситуации, уладить конфликт и наказать виновных.

«И здесь не обошлось без монополии», — усмехнулась про себя.

— Амина была дочерью одного из торговцев, входивших в синдикат. Отцу грозило как минимум длительное заключение, и дочь явилась с прошением о великой милости к правителю. Не знаю, почему он ей не отказал. Обычно, он отклонял такие просьбы. Но что-то заставило его в тот день принять девушку. Возможно, она отправила ему записку, не знаю. Но это и не важно. Явившись, Амина упала пред ним, пряча глаза, и сказала, что готова на всё, лишь бы он пощадил отца. Если потребуется, она станет служанкой, обычной рабыней или отправится вместо него в заключение. И поверь, говорила она вполне искренне.

Я представила себе эту картину, и задумалась, а как бы я поступила на её месте? Стала бы унижаться и смиренно умолять или попыталась бы найти доказательства невиновности, а в случае вины аргументы, способные помочь? Мы с ней точно разные. Хотя, кто знает… Когда близким грозит опасность и не нп такое становишься способен.

— Как бы то ни было, — продолжила моя новая соседка, — Повелитель отчего-то вдруг решил удовлетворить её просьбу и сделал обычной рабыней, служанкой одной из его эгай. Насколько знаю, характер у той был не сахар. Она ужасно гоняла девушку и постоянно срывалась на ней по поводу и без. А Амина терпела и безропотно выполняла все её бессмысленные приказы. Девушка была тихой и мягкой всегда и со всеми.

Да, характер у Амира не изменился. Любит поиздеваться над людьми. Поставить над ними эксперименты…

— Однако в один прекрасный день она вдруг из служанки превратилась в фаворитку, а затем и вовсе стала его айной. Почему и как, никто не знает. Но, вопреки ожиданиям, характер у неё не изменился. Она не затевала скандалов, не повышала голос, даже к обычным служанкам относилась с добротой и уважением. Её любили все, от самой последней рабыни до Рахмы, которой не так-то просто угодить, и тем более странной и неожиданной стала её гибель…

Я слушала, затаив дыхание. Что же такого произошло с Аминой? Я помнила, что ещё в первый день во дворце девушки делились слухами о том, что в гибели Амины виновен Амир. Но, если всё так, как рассказывает Кариса, то тем более невозможно поверить в его причастность.

— Бывшую айну Повелителя обнаружили мёртвой в его личной купальне. Причину смерти никому не объявляли. Первое время пополз слух, что это сам Амир. Ведь не мог же посторонний проникнуть сквозь личную стражу Повелителя в его покои. Да и расследование не дало никаких результатов. Убийцу не нашли.

Поёжилась, обняв себя за плечи, будто вместе с дуновением лёгкого, совсем не холодного вечернего ветра в комнату ворвалась тень, предвестник чего-то ужасного и тёмного. Что-то мне совсем не нравится эта история с предыдущей айной. Вряд ли это, конечно, Амир. Хотя бы потому, что он не дурак убивать её в своих же купальнях. Но тот, кто смог осуществить подобное, должен быть где-то рядом. Возможно, он вхож к Амиру или даже близок ему.

— Но лично я никогда не верила в подобный бред, — вторя моим мыслям, сообщила Кариса, — я имею ввиду виновность Амира. Сама природа связи между айной и её господином такова, что в случае её гибели, он страдает слишком сильно, чтобы когда-нибудь пожелать подобного. Бывали случаи, когда один из пары умирал, а вслед за ним спустя несколько дней и второй погибал, не выдержав утраты и пустоты от потери. Страдания от разрыва связи между ними ощутимы практически как физическая боль, пустота и невозможность сложить себя заново…