Родителям я особо не нужна. Детей нет, любимого тоже. Ну а компания? Так всё же возможно, и даже в этом мире. Создавать с нуля это всегда захватывающий процесс. И главное — я молода, полна сил и способна родить ребёнка. А остальное ерунда. Если, верить, что всё получится, тогда именно так оно и будет.

После принятого решения стало легче и я со спокойной душой провела остаток дня в тренировках танца с кинжалами. Не знала, увидимся ли мы ещё с Амиром до моего отъезда, но если увидимся, то хотелось попрощаться красиво и навсегда. К тому же, я, кажется, задолжала ему этот танец. А быть должной не в моих правилах.

На следующий день занятия возобновились и в гареме снова забурлила жизнь. Правда, нагрузка была намного меньше, чем в предыдущие дни. Поэтому я попросила свою учительницу танцев позаниматься со мной более усиленно. И она даже похвалила меня за те успехи, что я делаю.

А всё благодаря тому, что каждый раз, танцуя, я представляла, что делаю это перед ним. Вспоминала его слова о том, что вряд ли возможно научиться этому танцу за такой короткий срок. И эти слова подстёгивали меня ещё больше.

Злость, ярость, обида, сожаление, желание и борьба с собой — всё это читалось в каждом моём движении, будто безмолвное послание тому, кого собиралась покинуть навсегда.

Три дня пролетели будто одно мгновение и вот я стояла перед зеркалом, разглядывая себя со всех сторон. Легкие, прозрачные ткани, не мешающие движениям, словно алые языки пламени скользили вдоль тела. Волосы были заплетены в замысловатую косу, уложенную наверх. А в ушах сверкали рубины — подарок Амира к сегодняшнему вечеру, присланный со слугой.

Сегодня Повелитель желал видеть меня в своих покоях. И я собиралась продемонстрировать свой прощальный танец, который разучивала до полного изнеможения всё это время. Полноценным танцем с кинжалами его назвать нельзя было, это была лишь сокращённая версия. Но и в этом коротком танце было всё, что я хотела передать.

Сегодня ночью мы попрощаемся навсегда, а утром я уже буду на корабле, плывущим в далёкий Занил…

Накинув плащ, я в сопровождении Рании добралась до покоев, которые не надеялась увидеть. Но одновременно была рада этому последнему свиданию.

Возле самих покоев эстафету принял Ансар и, открыв огромные двери с золотыми узорами, пригласил меня внутрь.

Я затаила дыхание, рассматривая мужчину, стоявшего вполоборота внутри комнаты. Он обернулся и сердце пропустило удар и появилось желание бежать. Бежать, как можно дальше, от таких проницательных, пронзительных, заглядывающих в душу очей и от самой себя, по крайней мере от той части себя, что согласна остаться здесь, с ним. Позволить себе любить и быть любимой, несмотря на цену, что придётся заплатить.

Но избегать мыслей и чувств к нему буду потом. Для этого есть ещё целый год. А сегодня. Сегодня будут существовать лишь двое — мужчина и женщина. Любить, гореть и сгорать, и возрождаться из пепла, но только вместе.

Амир повернулся ко мне, а я без слов сбросила накидку и, переступив её, вызывающе посмотрела на своего господина.

Активировала артефакт-браслет с записанной на нём мелодией, выданный учительницей. А когда музыка полилась медленным ручейком, я так же медленно, не отрывая глаз от того, кто владел моими мыслями, повела плечом, словно избавляясь от невидимого груза, который довлел над ним.

Потом другим. А за ними руки, плавно извиваясь, словно змеи, начали вычерчивать узоры в воздухе. Я знала, что картина должна быть сейчас завораживающей. Этот танец просто не мог оставить равнодушным.

Вскоре музыка начала набирать темп, ускоряясь. И вместе с ней движения моего тела тоже набирали силу, кусочки алой ткани взметнулись вверх, словно языки пламени, а в следующий момент в руках появились, будто из воздуха, кинжалы, припрятанные до этого на теле.

Они прошлись снизу вверх вдоль каждого изгиба, рисуя фигуру девушки и словно отсекая невидимые нити от неё, а дальше, победно поднявшись вверх, очертили знак бесконечности над головой. Музыка снова поменяла свой ритм, став чёткой, тревожной, будоражащей. Мелодией сражений, побед и в то же время поражений. Я словно бы принимала бой, отступала и тут же шла в наступление. На самой высокой ноте, сражённая невидимым врагом, я грациозно распростёрлась на земле, чтобы через минуту подняться, сверкая очами, и под вновь мирную и медленную мелодию чертить новую историю, созидающую. Создавать свой новый мир, в котором будет гармония и согласие с самой собой.

В какой-то момент кинжалы исчезли из моих рук, ловко и незаметно вернувшись на свои законные места, а я, сделав ещё несколько движений, поклонилась Амиру.

А когда подняла взгляд, увидела рядом с собой его глаза. В них плескалось восхищение, гордость, чувство собственности чем-то ценным и уникальным и желание обладать им безраздельно. Он властно обнял и, притянув меня к себе, подарил долгий и сладкий поцелуй. Руки умело проследовали дорогой кинжалов, исследуя моё тело и словно бы подтверждая своё исключительное право на него.

Погрузившись в полоски алой, как пламя, ткани, и словно проверяя её лёгкую и приятную текстуру на ощупь, выбрал одну из полосок и протянул по ней рукой, вскоре вернув на место и продолжив жгуче-сладкое путешествие. Порождая множество мурашек, его ладонь прошлась по внутренней стороне бедра, намеренно на миг остановилась, дразня моё уже и так воспламенившееся от желания и танца тело, а потом продолжила пытку, проникнув за край кружевного белья.

От вначале медленного, а потом, словно вторящего моему танцу, всё более быстрого поглаживания клитора, я задохнулась и схватилась за плечи Амира, испытывая первый оргазм, когда палец моего на эту ночь мужчины проник дальше и погладил особо чувствительную точку внутри.

Поразительно, но впервые я ощущала всё настолько остро. А ещё это был первый раз за долгие годы, когда я доверчиво разрешила мужчине делать с моим телом всё, что он пожелает, не беря инициативу в свои руки. И от этого наслаждение было ещё ярче и невероятнее.

Когда первые волны удовольствия прошли, я с удивлением обнаружила, что кружевное белье на мне отсутствует, Амир подхватив руками мои бёдра, поднял меня словно пушинку и, закинув их на себя, вошёл одним резким движением, придерживая за талию.

От пронзившей тело сладкой молнии я ахнула и одновременно почувствовала такую долгожданную наполненность, что выгнулась, пытаясь соединить наши тела ещё больше.

Амир, придерживая за талию, приподнял меня, и я всхлипнула от нахлынувших ощущений. А потом и сама начала двигаться в такт с ним, раскачивая чувственные качели и приближая нас обоих к крышесносному пику удовольствия.

Сегодня мы любили друг друга так, будто бы чувствовали, что это в последний раз. Не было лишних слов и недопонимания. Не было опасных вопросов, которые грозился задать Амир, выиграв в игре с желаниями. Не было Повелителя и его эгайи. Лишь руки, губы, тела и безраздельное полное доверие друг к другу. Я позволила себе украсть у судьбы хотя бы эту, последнюю ночь. Любить и быть любимой.

Дождавшись, когда утомлённый нашим марафоном только недавно оправившийся от тяжёлого ранения Амир заснёт глубоким сном, я тихонечко выскользнула из его объятий, с замиранием сердца заметив, как он заворочался, не желая отдавать добычу так просто.

Но, слава Богу, всё обошлось. Одёрнула себя, когда вдруг захотелось обернуться и посмотреть в последний раз на того, кого собиралась оставить в прошлом. Нет, забыть о нём придётся уже с этой самой секунды, иначе через год я вновь вернусь к своему господину в качестве вечной, пожизненной рабы. А я не готова к такому повороту событий.

Запретив себе воскрешать в памяти каждую минуту этой ночи, я, бесшумно ступая, добралась до входной двери, где меня уже ждала Рания. Девушку я предупредила, что нужно будет сказать Ансару, будто Рахма дала ей распоряжение, чтобы она дождалась, когда Амир отпустит её хозяйку, и провела эгайю на женскую половину.