Хафиз отложил прессу и внимательно взглянул на меня сквозь очки в золотой оправе.
— Как вы себя чувствуете? Вас что-то беспокоит, дитя? — с заботой в голосе спросил старик. И заметив, что меня слегка шатает, поднялся и помог усесться на небольшую тахту.
— Зачем же вы подымались? Если вам что-то необходимо, нужно было отправить служанку.
Рания, смущённо стоящая в коридоре у двери, покраснела ещё больше и пролепетала:
— Извините, это моя вина.
Проигнорировав лепет служанки, лекарь просканировал мой организм и, удостоверившись, что со мной всё в порядке, спросил:
— Так что же вас ко мне привело, Дина?
— О, сущие пустяки, хотела спросить, передали ли вы уже те документы, которые я заполнила?
Он подозрительно посмотрел и спокойно подтвердил мои худшие опасения:
— Конечно, сразу же отправил с посыльным шагесу Ильдару, можете не беспокоиться.
После подобных слов тревога наоборот заполнила каждую клеточку, а я чуть не задохнулась от нехватки воздуха. Хафиз обеспокоено взглянул и пожурил отеческим тоном:
— Дина, вы же не выполнили моё предписание, не так ли? Почему ничего не съели? Если не начнёте питаться, истощение гарантировано.
И, повернувшись к моей служанке, грозно свёл брови, добавив:
— Рания, ты, наверное, совершенно не дорожишь своим местом? Почему не объяснила ничего своей госпоже? Или мне сообщить мирхе, что не соответствуешь должности?
Рания вмиг позеленела от предстоящей перспективы. А я, поняв, что невольно подставила бедную девушку по полной программе, решила помочь ей выкрутиться без особых потерь.
— Шагес, не горячитесь, девушка ни в чём не виновата. Это всё я. Понимаете, когда смотрю на еду, вспоминаю, что меня отравили, и не могу проглотить ни кусочка! А то вдруг там будет яд?
Усмехнувшись, лекарь похлопал меня по руке и дал совет:
— Ну, будет вам, не стоит так переживать. Уверен, шагес Ильдар сделает всё, чтобы обеспечить вашу дальнейшую безопасность. К тому же, он уже передал вам артефакт, который помогает определить наличие ядов в пище. Так что вы можете убедиться, что всё это лишь плод вашего воображения.
Я недоуменно посмотрела на Ранию, не понимая, о каком артефакте идёт речь. А та опустила голову ещё ниже, если такое возможно. Ладно, разберёмся с ней позже.
Поблагодарив Хафиза и согласившись со всем, лишь бы не выслушивать о том, что моё здоровье бесценно и нужно себя беречь, пошла в обратный путь. Когда мы с Ранией отошли на достаточное расстояние, остановилась и, скрестив руки на груди, с вызовом спросила:
— И чего я ещё не знаю? Признавайся, это ты подмешала яд?
Я сказала это просто так, даже больше для профилактики, чтобы немного постращать девушку. Мне не нравилось, что она явно что-то скрывает, потому как слишком дёрганая какая-то. А попала пальцем в небо. Она резко рухнула мне в ноги, умоляя сначала выслушать её.
— Лучше поднимись и пойдём в мою комнату, нечего кому-то ещё слышать то, что ты расскажешь.
В палате Рания, захлёбываясь слезами, начала свой рассказ.
Нет, травить меня девушка не собиралась. Для этого она слишком ценила своё место. Да и вообще жизнь в целом. Но выполнить мелкое, практически невинное поручение одной из фавориток вполне могла.
Так вот, вчера утром к ней подошла служанка одной из фавориток, опекающих нас. И, отсыпав Рании, семья которой была сейчас в бедственном положении, приличное количество монет, попросила всего лишь подсыпать в моё блюдо порошок, вызывающий чрезмерную сыпь по телу, которую всегда можно списать на аллергию на один из ингридиентов. Ничего слишком ужасного, но первое впечатление при встрече с Повелителем может испортить.
— А что с артефактом? — спросила я, ещё пребывая в шоке от этих откровений.
— Я просто не успела вам его отдать. Вот, — она вынула из кармана платья кольцо и протянула мне. Необходимо над едой повернуть по кругу. Если камень станет красным, кушать нельзя.
Пока я задумчиво рассматривала кольцо, Рания с замиранием сердца спросила:
— Я знаю, что очень виновата перед вами. Но прошу о милосердии. Если вы меня пощадите, я стану самой преданной вашей рабой, клянусь, — приложила она ладонь к сердцу.
Да, дилемма…
Вот не знаю, не верилось мне в будущую безоговорочную преданность Рании. Какие бы жизненные обстоятельства не вынудили пойти на подобное (даже болезнь близких, о которой она рассказывает со слезами на глазах), всё равно они её не оправдывают. Если человек сделал подлость из корысти раз, то кто гарантирует, что не подведёт и во второй?
А с другой стороны, мне сейчас, как никогда, необходим человек, который хорошо знаком с внутренней «кухней» дворца. Который сможет мне в случае чего помочь с побегом. Или хотя бы свести с нужными для этого людьми.
Заметив мои сомнения, Рания дрожащей рукой вынула из складок одежды маленький складной нож и, раскрыв лезвие, подалась ко мне.
В испуге отшатнулась от девушки, чуть не свалившись на землю.
«Вот и ответ», — подумалось мне, — «Зачем ей лишние свидетели?»
Но Рания всего лишь раскрыла свою ладонь и резким движением сделала надрез на ней.
— Дайте руку, — попросила она, и я как завороженная протянула ей требуемое, с неверием ожидая, что сейчас и мою руку постигнет та же участь.
Однако Рания сжала свою ладонь в кулак и несколько капель упало на протянутую мною абсолютно целую, никем не повреждённую ладошку.
— Я, Рания Саишан, клянусь жизнью, что никогда словом или делом не причиню вред своей хозяйке, Дине Шарх. Буду верно служить ей и помогать во всём, что не перечит законам шарихата (местной религиозной книги).
Что-то во мне как-будто знало, как поступить. Я посмотрела на девушку и торжественно произнесла:
— Я, Дина Шарх, принимаю твою клятву!
Кровь засветилась ярко-алым и полностью впиталась в кожу, не оставив и следа, пока я завороженно смотрела на этот процесс.
— Скажи, Рания, у тебя есть магия?
У служанки округлились глаза и она удивлённо на меня посмотрела, не ожидая подобного вопроса.
— Нет, конечно. Я, как и любая другая женщина здесь, не имею и искры магии.
Понятно. Значит клятва имеет другую природу.
— Хорошо, не обращай внимания. Принеси мне лучше лекарство, которое прописал Хафиз, а я пока займусь бульоном.
Рания кивнула, довольная, что обошлась малым, ведь за подобное нарушение могли и казнить с их-то порядками. И, последовав моему приказу, выпорхнула из комнаты. А я обратила свой взор на порядком остывший ужин.
Покрутив перстень, задумчиво смотрела, как он окрашивается в зелёный.
Странный он. Мужчина, который дарит дорогие артефакты обычной рабыне, заботясь о её безопасности, и в то же время наказывает её без лишних эмоций. Так кто же ты, Ильдар?
Провела пальцем по гладкой поверхности перстня, приятно холодящей кожу, и улыбнулась. Не такой уж ты и бесчувственный, Ильдар. И думается, что вряд ли за сочинённые стихи мне грозит какое-либо страшное наказание. Иначе я давно прохлаждалась бы не здесь, а в месте намного темнее и прохладнее.
Засыпала я сегодня с двоякими чувствами. Мысли постоянно возвращались к утреннему инциденту с Ильдаром. Как бы я ни хотела скрыть это от себя, но где-то глубоко в подсознании признавала, что мне не было так уж противно получать ласки от него. Вернее, если уж быть совсем перед собой честной, мне они доставляли удовольствие. И если бы всё происходило чуть иначе, не в качестве наказания и не таким образом, я бы не испытывала подобную злость и неприятие.
Но что сделано, то сделано. Теперь я постараюсь максимально увеличить дистанцию между нами. Зря он так меня унизил. И никакой заботой и дорогими подарками этого уже не изменишь.
Я натура злопамятная и оскорбления прощать не привыкла…
Следующий день прошёл как в тумане. Чувствовала я себя неплохо, и посему вернулась к занятиям. Но по настоящему сосредоточиться не могла. Голова была занята тысяча и одной посторонней мыслью.
