Надрывный писк оборвался слезами. Иллин, как всегда, молча и по-взрослому обняла Милли — это у нее, похоже, был такой способ почувствовать себя сильнее и старше. Вот только глазами она хлопала больно глупо и растерянно. Рисса подозревала, что у нее сейчас вид не шибко умнее.

Потекли те самые секунды, когда мозг уже осознал, насколько ситуация дерьмова, а до эмоций еще не дошло. Рисса шумно выдохнула сквозь зубы. Паника понемногу давала о себе знать колючими иголочками в сердце и спазмами в горле.

— Охренеть, — проговорила она. В голове было пугающе пусто. Хотелось громко ругаться на хаттском, причем почему-то на Ремиса, который, сволочь такая, оказался прав. — Что делать будем?

Ответом ей были завывания ветра, хныканье Милли и потерянный взгляд Иллин.

При всей суровости академского распорядка, на завтрак младшим послушникам отводили целых полтора часа. Этого времени вполне хватало, чтобы поесть, помыться после тренировки и даже немного отдышаться. По местным меркам — очень даже щедро. Но это так кажется, пока не нужно срочно придумывать план "как наябедничать одному из правителей Империи на надзирателя и остаться в живых".

Накануне Ремис с Киром до глубокой ночи обсуждали, к кому из Совета лучше обратиться за помощью. Происходило это так: Ремис вслух взвешивал все "за" и "против", а Кир разбивал пункты "за" в пух и прах. Пару раз чуть не дошло до драки: ко второму часу ночи пессимизм Кира начал здорово смахивать на диверсию. В конце концов подходящий кандидат все-таки был найден, а вот решимость встретиться с ним к утру заметно сдулась. Если немного подумать, идея искать защиты от уважаемого надзирателя у человека, о котором простые смертные иначе как опасливым шепотом не говорили, выглядела не такой уж гениальной. Фигово, что других не было: кроме Темного Совета власти над Академией не имел никто, а из двенадцати его членов только двоим проблема Ремиса была "по профилю" — повелителю Мортису, ведавшему имперским правосудием, и повелителю Танатону, бывшему кем-то вроде главного имперского историка, министра культуры и верховного инквизитора в одном лице. Так как Мортиса на Коррибане пока никто не видел, а время поджимало, вариантов не оставалось вообще.

— Может, все-таки бросишь эту затею? — Если Кир взялся изображать голос разума, то у него это получилось жуть как хорошо: то же самое и, кажется, точно таким же тоном секундой раньше пронеслось у Ремиса в голове. — Дался ты Аргейлу. Вдруг потравит тебя пару дней, а потом угомонится?

Ремис покосился на Элдрижа с компанией, оккупировавших стол неподалеку. Элдриж вылупился на него в ответ и, оскалившись, ударил ребром ладони по согнутому локтю. Ремис в долгу не остался и наглядно показал, где видал и самого Элдрижа, и его подпевал. Отвернувшись, угрюмо уставился в свою тарелку с остывшим мясным рагу. Кусок в горло и раньше-то не лез, а теперь от одного вида еды становилось тошно.

Нет, ничего само собой не решится. Сегодня или завтра Элдриж — один или с бандой, не суть важно, — подкараулит его в темном закаулке. Может быть — хотя и вряд ли, — Ремис снова сумеет уложить его мордой в пол, а может, Элдриж и его пацаны сделают из него отбивную. Это тоже неважно: драки в Академии были строжайше запрещены. Победителя повесят на соседний столб с побежденным, и шкура у обоих будет свисать со спины клоками. Возможно, пару-тройку наказаний Ремис переживет. Возможно, Элдриж пораскинет мозгами и решит, что один вражина собственной шкуры не стоит. Но сколько Ремис так проживет? Год, два? Да он скорее умом тронется и скинется с ближайшей скалы.

— Кир, это не прокатит. Сам же говорил, что мне крышка, забыл уже? Если все пройдет хреново, меня хотя бы прикончат быстро.

Не то чтобы Ремиса такая перспектива прельщала. Сказать по правде, не прельщала совсем: жить ему пока не расхотелось. Но, как говорил один выбившийся в крутые наркоторговцы парень с его района, "если у тебя есть две дороги, и одна точно в жопу, то у тебя ни хрена не две дороги".

— Оптимист, — фыркнул Кир. — Угадай с одного раза, к кому тебя отправят, если ты разозлишь повелителя? Аргейлу, конечно, тоже попадет за твое дурное воспитание, но вряд ли тебе от этого сильно полегчает.

— Дружище, ты по физии давно получал? По-моему, тебе очень надо.

— Не кипятись. Кто-то же должен быть твоими мозгами, раз своих нет. Кстати, я тут для тебя кое-что накопал. Глянь почту, если еще не видел.

Почту Ремис, конечно же, не проверял: читать каждое письмо с оскорблениями и угрозами, которых ему за остаток вчерашнего дня пришло больше, чем за всю жизнь, — удовольствие то еще. Открывая вкладку с новыми сообщениями, он почувствовал себя так, будто с головой нырнул в канализацию. Сообщение от Кира прилетело сегодня в пять утра, еще до побудки, и чтобы добраться до него, Ремису пришлось пролистать кучу дерьма от Элдрижа. Судя по первым строчкам, с фантазией у однокашника было туго. Жаль, что с кулаками и друзьями — куда лучше.

Зато Кир порадовал. Так порадовал, что верилось с трудом. Ремис даже глаза протер — а вдруг у него уже крыша едет и глюки начались? Ему понадобилась пара минут, чтобы понять, чем были приложенные к письму файлы — и как они сочетались с тем, что они с Киром нашли в уставе Академии.

На голографических страницах, заверенных подписями и печатями, шел длинный список имен, дат, пометок и ссылок на личные дела. В заглавии красовалось: "Итоговый сводный отчет о группе 48.5-аурек. 3254 год, день 35 месяца серхма". В итогах — жутковатое: "Успешно пройдены испытания: 2 послушника. Испытания провалены: 4 послушника. Скончались по иным причинам: 10 послушников". Ремис заглянул по ссылке в личные дела. Попал на файл симпатичной девочки-забрачки, родившейся в рабстве и попавшей в Академию в десять лет. Здесь девочка не прожила и года: "Умышленное убийство. Виновные казнены по решению Дарта Харрада, верховного наставника". Ремис из интереса глянул досье на убийц и ничуть не удивился, увидев парней из той же группы. Одиннадцать и двенадцать лет, один — бывший раб, другой — "имперец в первом поколении", родом с отошедшей Империи по Корусантскому миру Балморры.

И так — еще шестеро ребят. "Несчастный случай", "болезнь", "умышленное убийство", "казнь по решению верховного наставника", "самоубийство". Все шестеро — бывшие рабы, "имперцы в первом поколении" или дети осужденных. Все погибли в разное время, не дожив до шестнадцати.

— Вот это компроматище… — Ремис с благоговейным трепетом перелистнул страницу. Пацан-наутоланин, раб, погиб в четырнадцать от заражения крови. Кто бы сомневался, что Аргейл ручки пачкать не будет! Но вкупе с остальными и эта смерть выглядела очень подозрительно. — Ты откуда это взял?!

Кир почему-то замялся и уткнулся взглядом в кашу.

— Ремис… я обещал не говорить. Аргейл с нее голову снимет, если узнает!

— Если у меня ничего не выйдет, с меня голову снимут раньше. Кир, ну намекни хоть! Я ничего и никому!

Тут в голове щелкнуло. "С нее". Баба, значит. Или девка. Девка, которая очень не любит Аргейла и что-то выгадает, если у него начнутся неприятности. И у этой девки есть доступ к документам, которые, по логике, может посмотреть только служащий Академии.

Вытаращив глаза, Ремис перегнулся через стол, чтобы оказаться поближе к Киру — на всякий случай, чтобы их уж точно не подслушали. Перестраховаться не помешает, пусть даже гам в столовке стоял такой, что до соседнего стола было не докричаться, хоть во всю глотку ори.

— Дильхаш?! — громко прошептал он с недоверием и восторгом. — Она же, да? Да ты чего, серьезно?! Как ты к ней подкатил так, а?

Лицо Кира, и так не слишком румяное, совсем посерело.

— Ремис, ты бы заткнулся, — угрожающе прошипел он. — Что ты на всю столовую орешь?! Ну да, она это, она. Сестра она моя двоюродная. Я же вижу, что у тебя серьезные проблемы, вот и решил попробовать через нее как-то помочь… Думал, она меня пошлет, а она взяла и согласилась. Сказала, этот урод ей столько крови попортил, что грех возможностью не воспользоваться. Ее же Аргейл за эти смерти виноватой сделал, а верховный наставник чуть на фронт после этого не отправил. Только ты что хочешь выдумывай, но чтоб ни ее, ни моего имени не звучало, идет?