Правда, сейчас Рисса тоже не отказалась бы от человека, которого можно крепко ухватить за руку и смотреть на него напуганным побитым щеночком: "Ну пожалуйста, спаси меня, ты же такой сильный!". Хоть раз в жизни.

— Я не хочу так во второй раз… — шептала Милли, тихонько всхлипывая. — Иллин, я не выдержу, если он снова прикажет меня избить. Лучше пусть сразу убьет, чем так…

— Тише. — Иллин слегка дрожащей рукой потрепала Милли по волосам. — Здесь есть свои правила, Милли. Мы не сделали ничего плохого, у него нет повода наказывать нас. Не бойся.

Милли помотала головой.

— В тот раз тоже не было. Иллин, мне страшно. Мне очень страшно!

— Так, малая, хорош пищать, без тебя тошно! — шикнула на нее Рисса. Милли, вздрогнув, сжалась и попыталась спрятаться за Иллин. Рисса чуть смутилась: эта мелкая что, думает, будто она ее бить станет? Да что у нее с головой не так? — Еще неизвестно, ради чего этот сбор. Может, он и не из-за нас вообще, а просто тут порядок такой. Не разводи панику.

Ремис бросил на нее косой взгляд, но смолчал. Даже до него дошло, что незачем пугать малявку раньше времени. И так ей хуже всех приходится.

У кабинета Аргейла образовалась небольшая давка: никто не хотел первым входить в логово надзирателя и всячески пытался уступить эту честь другому. Но делать было нечего, и в конце концов жиденькая и нестройная шеренга послушников по одному втянулась в высокий дверной проем. Аргейл дожидался их во всем своем великолепии: мантия идеально отглажена, осанка прямая, как у королей с картинок, взгляд — только дрожать и падать ниц перед таким. И не подумаешь, что вчера ночью на этого человека безнаказанно орал старый врач. Рисса укусила себя за губу, чтобы не ухмыльнуться, хотя от страха у нее сводило живот и тряслись коленки.

— Вы заставили себя ждать, — процедил он, обведя послушников тяжелым взглядом. Девочка, стоявшая рядом с Риссой, прерывисто вздохнула и рефлекторно потянулась к шее, на которой еще виднелись ранки от рабского ошейника. — За это для каждого из вас сегодняшние порции еды будут урезаны вполовину.

Он сделал паузу, словно бы ждал, что сейчас дети начнут роптать и отстаивать свое право на полноценную кормежку. Никто не издал и звука. Рисса так же, как и все, стояла, потупив голову, и считала секунды до главного действа. Последние надежды на то, что Аргейл созвал их просто так, следуя каким-то загадочным порядкам Академии, рассыпались в тот момент, когда он посмотрел на нее, — гораздо более пристально и зло, чем на других.

— Теперь к делу, — продолжил Аргейл, убедившись, что никто не смеет пискнуть против его скотейшества. — Послушники Милли Белавара, Иллин Мартеса, Рисса Праус и Ремис Трет, шаг вперед.

"Ну все. Приплыли". — Рисса сжала кулаки, но послушно сделала, что велели. Девочка со следами от ошейника посмотрела на нее с нескрываемым сочувствием. Сосед Ремиса шарахнулся от него, как от заразного больного. Иллин что-то быстро шепнула на ухо побледневшей сильнее прежнего Милли. У малой в глазах стояли слезы — единственной из всей их компании.

"Это ненадолго. Пока электроплетью бить не начали".

— Взгляните на них хорошенько. — Аргейл чеканил каждое слово, будто старался как можно глубже впечатать его ребятам в мозги. — Каждый из вас — ничтожный червь. Никто до сих пор не проявил хоть сколь-нибудь заметного таланта и усердия в учебе, никто не оправдал доверия, оказанного вам самим Императором. Но эти четверо сумели выделиться даже на вашем фоне — своей ленью, непочтительностью, слабостью и дремучим невежеством.

Рисса заметила, как однокашники недоуменно переглянулись: все видели, что Рисса и Ремис неплохо держались во время тренировки, а Иллин так вообще была единственной, кто понимал, чего от них хотят учителя на уроках. Никто из них — кроме, разве что, Милли, — не тянул на худшего ученика. Но, конечно, ни один из этих трусов не вякнул: все тихо радовались, что сегодня надзиратель будет измываться не над ними.

— Я мог бы с полным правом казнить этих ничтожеств прямо сейчас, но даю им возможность заслужить второй шанс. Сегодня вместо занятий они отправятся в усыпальницу Аджунты Полла. Их заданием будет принести по копии ритуальных скрижалей, установленных в погребальной камере его супруги и первой ученицы Хамеис Ар'Шаат. Справятся — смогут вернуться в Академию. Если же нет… — Аргейл уставился прямо Риссе в глаза, — я вновь созову общий сбор, и те, кто разочарует меня больше прочих, попробуют себя в роли палачей.

Повисла тишина. Не слышно было ни ропота, ни даже шепотков. Никто не хотел привлекать к себе внимание. Никто не хотел оказаться следующим. Рисса сильнее стиснула кулаки, стараясь не дрожать и не заплакать. Только не перед этой мразью. Только не на глазах у всех.

Даже она знала, что гробницы — это финишная прямая. Туда отправляли старших послушников для испытаний. Взрослых, хорошо обученных ребят, которые знают, с какой стороны держать меч и как поджарить голодного монстра молнией. И даже они возвращались далеко не всегда.

Ремис взял ее за руку и крепко сжал пальцы. Рисса не стала вырываться. Хатт с ним, что Аргейл видит, — главное, что так почему-то ноги держали чуть тверже.

— У вас есть задание. Отправляйтесь немедленно, — холодно сказал Аргейл. — Остальным — разойтись.

Однокашники не сговариваясь пропустили их вперед. Уже стоя за дверью кабинета, Рисса наблюдала, как они торопливо идут к выходу — никому не хотелось опоздать на тренировку и получить за это пару лишних пробегов вокруг Академии. На их компанию смертников бросали торопливые взгляды и тут же отворачивались. Некоторые — не смотрели вовсе.

Рисса даже разозлиться на них толком не могла. Когда на Таларме бандиты устраивали над кем-нибудь расправу, она тоже проходила мимо с таким видом, будто ее это совсем не касается. В конце концов, жить долго хочется всем. Только не у всех получается.

Общую замогильную атмосферу Академии отлично дополняло то, что стояла она прямо по соседству с Долиной темных повелителей — огромным кладбищем, где древние ситхи хоронили своих царей и прочих важных шишек. Ее жизнерадостными видами послушники любовались каждую тренировку, пока у них еще оставались силы глазеть по сторонам: Долина расстилалась прямо под скалой, на которой стояла Академия, и даже с высоты было не понять, где же она заканчивается. Ряды обелисков, гигантских скульптур и каких-то каменных сооружений — то ли храмов, то ли гробниц, то ли еще чего, — тянулись до самого горизонта. Выглядело, что и говорить, офигительно. Реальный Коррибан был куда фантастичнее, чем любые древние руины из фантастических фильмов. Было бы круто приехать сюда туристкой, а еще лучше — охотницей за сокровищами с верным бластером на поясе, десятками опасных экспедиций за плечами и с матерыми наемниками в качестве компании.

Когда тебе одиннадцать с небольшим, в руках — тренировочный меч, от которого у противников только ерундовые ожоги с синяками останутся, а в напарниках — мелюзга не лучше тебя самой, жажду приключений почему-то отшибает начисто.

— По крайней мере, мы не огребем за несделанную домашку, — не очень уверенно попытался приободрить всех Ремис, пиная камушки с обрыва. Статуя с наполовину отбитым лицом, сторожившая вход в гробницу Аджунты Полла, мрачно смотрела на него уцелевшим глазом.

— Ага. Буду думать об этом, пока меня жует какая-нибудь хищная тварь. Позитивом заряжаться-то надо. — Рисса, скривившись, глотнула воды, парой бутылок которой предусмотрительно разжилась в столовой. Благо хоть ее здесь выдавали не по электронным талонам и бесплатно.

Уже минут десять они топтались у лифта в Долину. Можно было потянуть время и пойти по старой горной дороге, за прошедшие столетия обвалившейся и, по рассказам словоохотливой девчонки из старшаков, местами сузившейся до ненадежной тропки, но какой смысл? Только доберутся к гробнице потными и уставшими.