Тем же путём обратно, вот только Грек может создать проблемы. Он толстый, в окно пролезет с трудом, да и прыгать с третьего этажа и одному тяжело, а с такой тушей на плечах и вовсе чревато травмами. И бросать не хочется. Разберёмся по ходу пьесы. Оружие — только холодное, шуметь нельзя ни в коем случае.

Размышляя так, я не заметил, как наступил рассвет. Скоро должны были поступить вести от Харона. Работать без информации тоже можно, но не хочется упустить что-то или кого-то. В ожидании успел подремать пару часов. Разбудил меня стук в дверь. На пороге, вместо привычных безликих курьеров, стоял Душман. Он протянул мне запечатанный конверт, но уходить не стал.

— Харон ждёт ответа на письмо, — пояснил он, — устно, со мной.

Я, не торопясь, разорвал пакет. В письме несколькими строками описывалось, что и как будет происходить. Выходило, что клиенты будут на месте, только Грека он задержит, тот будет у себя на квартире, адрес прилагался, да я и так его знал. На всю операцию отводилось два часа, с девяти до одиннадцати. В двенадцатом часу я должен буду выехать через ворота. Ну, или меня расстреляют на выезде. Говорилось там и о том, что Душман в теме и говорить ему можно всё. Допустим.

— Передай Харону, — ответил я, — что так и будет. Сначала все, потом один, дальше прощаемся.

— Понял, удачи тебе.

Душман развернулся и вышел, а я, посмотрев на часы, вновь погрузился в раздумья. Ожидаемое дело не составит никаких трудностей, все проблемы связывались только с Хароном и его людьми. Когда во мне отпадёт надобность, случиться может многое. Никакой дар не поможет против снарядов зенитки. Несмотря на волнение, я заставил себя уснуть. В таком деле ясная голова дорогого стоит. Глаза открылись только в половине восьмого.

Собираться не было нужды. Вещи давно лежали в машине. Денег у меня не оставалось, жемчуг загодя забрал из банка. Из одежды выбрал спортивный костюм и кеды. Ночного камуфляжа у меня нет, да и в окна удобнее пролезать в спортивном. Ремень с ножами и револьвером просто надел поверх.

В половину девятого начинало темнеть. Вообще, все астрономические явления в Улье были непостоянны и сопровождались странностями. Даже смена дня и ночи была непостоянной и гуляла туда-сюда примерно на полчаса. Как бы то ни было, а время пришло. Я сел в машину и медленно отъехал от дома, теперь уже бывшего.

Первым пунктом моей программы был вовсе не Дом удовольствий, а квартира местного ментата. Того самого, что присутствовал на допросе. Меня и так объявят убийцей, и информация уйдёт в другие стабы, но при отсутствии ментальной метки будет всё же гораздо легче.

Как думаете, что следует отвечать ментату на вопрос "Кто там?", чтобы он открыл дверь? Он ведь любую ложь чует. Получалось, что соврать про соседа снизу, которого затопило, не выйдет. А единственная правда заключалась в том, что я пришёл его убивать, вряд ли после такого дверь откроет.

Спасло ситуацию то, что Город и правда был спокойным, криминал в нём практически не существовал, а, следовательно, и стальные двери за ненадобностью никто не ставил. Поэтому, на вопрос "Кто там", я просто и без затей ударил ногой в область замка. Замок был прочный, а вот о косяке такого не скажешь. Щепки полетели в разные стороны, а я, влетев в квартиру, подмял под себя вяло сопротивляющегося ментата.

Оказалось, не всё так просто. Дар ментата был узкоспециализированным, я не представлял, как можно использовать его для боя. Оказалось, можно. Будучи не в силах противопоставить мне что-либо в рукопашной, он нанёс ментальный удар (красиво звучит, сам придумал). Голову стиснула боль, словно кто-то сжимал мой мозг в кулаке. Ещё секунда, и я бы отключился. Но, к счастью, этого не произошло. Годы тренировок не прошли даром, и руки мои могли работать без всякого участия мозга. Они и сделали за меня всё. Шея ментата была свёрнута и всякое воздействие на меня словно ножом отрезало. Однако. Зарубка на память: ментаты опасны.

Я прикрыл за собой дверь и вышел. Соседи слышали шум, но пока вызовут полицию, пока разберутся, в чём дело, пока начнут искать, я уже покину город.

Следующая остановка — Дом удовольствий. Хотелось бы представить себя благородным ангелом смерти, предающим огню и мечу обитель грязи и разврата. Прекрасный образ, только себе я врать не привык. Я сам ничего не имею против грязи и разврата, сам такой, поэтому и никакой ненависти к этим людям я не испытываю. Разве может быть ненависть охотника к жертве? Человек, глядящий сквозь прицел на благородного оленя, разве ненавидит он его? Нет, он только предвкушает азарт погони, вкусное мясо и дорогой трофей на стену. Приступим.

Жемчуг и горох сделали своё дело, на третий этаж я поднялся в два прыжка, цепляясь за выступы стены. Нужное мне окно было приоткрыто, и только москитная сетка отделяла меня от внутреннего помещения. Естественно, что выбить её труда не составило. Перед прыжком я раскатал на лицо маску, не особо нужно, но поможет на первое время. Свидетелей убийств останется много.

Первой жертвой пал Ленин. Не хочу даже описывать, за каким занятием он принял смерть. Стилет с мерзким чавкающим звуком пробил его лысину, погрузившись в череп сантиметров на пять. Извращенцу этого хватило с избытком, а вторым на этаже оказался сам Додон. Президент успел воспользоваться своим даром, я временно потерял зрение. Было это весьма неприятно, но жертве не помогло. Какой толк от моей временной слепоты, если тело моё уже летит по воздуху в прыжке. Я сбил его с ног и поступил так же, как и с ментатом. Сломал шею. На этаже оказался ещё один мужчина. Судя по комплекции, это был охранник с первого этажа, которого позвали дополнить картину. Он оказался слишком медлительным, возможно успел выпить или спеком закинуться, но ни оказать мне сопротивление, ни позвать на помощь, не смог. Удар ножа в сердце оборвал и его жизнь. Вот так, не в то время, не в том месте.

На второй этаж спустился как можно быстрее, поскольку крики женщин с третьего начали уже заглушать музыку. Первый объект — Прораб. Он по традиции ихтиандрил в бассейне. Лежал на воде, держась руками за поручень, а две шлюхи поочерёдно работали над ним. От удовольствия он зажмурился и не увидел человека в чёрном, подошедшего к нему сзади. Взмах руки с ножом и горло оказалось прорезано почти до позвоночника. Из разрезанной трахеи вырвались хрипы и шипение, а вода резко окрасилась красным. Прыжок с места и Химик оказался прибит к стене стилетом. Точно в сердце. Не тратя времени на выдёргивание инструмента, я в несколько ударов отправил в нокаут Черпака и Трактора, объединившихся с двумя шлюхами в заковыристой позе. Всё? Всё.

Уже не торопясь, и не обращая внимания на крики девок, я взял нож и каждому перерезал артерию на шее. Готово. Только инструмент забрать. Обернувшись к Химику, я увидел, что он жив и в сознании. Как такое могло быть с человеком, которому сердце проткнули, я понимать отказывался. Он хрипел и таращил на меня глаза, пришлось помочь ему уйти. Напрягшись, я выдернул стилет из груди и обратным движением вогнал ему в глаз. Этого хватило, без мозга даже монстры не живут.

Теперь бегом наверх и обратно в окно. Пробегая мимо богатого стола, я не удержался и, подняв графин с виски, приложился к нему. Сделав несколько глотков, я оглядел притихшую по углам "обслугу" и благополучно выпрыгнул в то же окно, больно отбив пятки при падении. Алкоголь действия не оказывал, адреналин брал своё. Осталось последнее. Время поджимает, сейчас поднимут панику, а после непременно доложат Харону, что не так страшно и Греку, которого мне нужно, во что бы то ни стало, найти первым.

В маленьком городе нет больших расстояний, через пять минут я уже вылез из машины перед достаточно скромным кирпичным домом в два этажа. Здесь и жил Грек. Калитка в заборе оказалась открытой, что меня не только обрадовало, но и насторожило. Открыта была и дверь в дом. Когда я вошёл, меня встретили трое. Первые двое были Хароном и Душманом, а третьим был Грек, сидящий на полу в позе эмбриона, связанный капроновой верёвкой как мясной деликатес. Под обоими глазами его расползлись огромные синяки. Во рту торчал кляп. Взгляд заплывших жиром карих глаз не мог сфокусироваться, как бывает при сотрясении мозга.