Вестэль схватился за голову, когда в ней всплыла та ужасная сцена, которой он только что был свидетелем. Одна рука дяди обнимала талию белокурого юноши, вторая крепко держала его за подбородок. Губы Северина столь плотно прилегали к губам Адельберта, что, казалось, он хочет его проглотить.

Вельф-младший застонал, голова заболела еще сильнее. Он слышал о тех непристойностях, которые позволяют себе некоторые аристократы. Даже как-то пару раз шутил на эту тему. Но он никогда не думал, что эти извращения коснуться его самого или его близких. Сознание Вестэля практически разрывалось надвое, пытаясь понять, как ему теперь стоит относиться к дяде и своему лучшему другу.

Занятый размышлениями Вестэль даже не понял, в какой момент он оказался не один. Лидия, вдоволь насмотревшаяся на невероятную сцену в кабинете герцога, интуитивно решила последовать за Вельфом-младшим. Спустя три попытки она нашла нужную дверь. В захламленной подсобке, среди веников, швабр и прочего поломоечного инвентаря на жестяном ведре восседал, хватаясь за голову, ее напарник по расследованию.

Сначала девушка подумала, что нужно дать ему время прийти в себя. В конце концов, не каждый день обнажаются столь неприглядные стороны близких людей. Память Лидии тут же подкинула ей сцену поцелуя отца и ее гувернантки. Однако прошло пять минут, а юноша продолжал сидеть в той же позе, что и прежде, и что-то невнятно бормотал. Терпение никогда не было основной чертой характера младшей мадмуазель Деллоуэй. Присев перед напарником на корточки, при этом нещадно запачкав подол платья, она помахала перед его глазами рукой. Никакой реакции от маркиза не последовало. Вздохнув, она несколько раз ткнула пальцем в его плечо. Результат был тот же. Раздраженная, она дернула его за короткие пряди волос. Он отмахнулся от нее рукой, как от мухи, и продолжил бормотать свои невнятности. И только, когда разъяренная Лидия обожгла его лицо пощечиной, Вестэль обратил на нее свое внимание.

— Хватит уже впадать в спячку! Просто пойди и выскажи им все, что ты об этом думаешь! — воскликнула девушка, в запале забыв о всяких правилах приличия.

Ее раздражал не сам факт невнимания к своей персоне, а то, что ее напарник, совсем недавно такой умный и уверенный в себе, размяк и стал нерешительным. Лидия любила сильных людей и ненавидела, когда те обнажали перед ней свои слабые места.

Пощечина ошеломила Вестэля, а слова девушки помогли собрать свои мысли воедино.

«Что за характер! Не повезет ее мужу… Но она права. Дядя и Адаль — самые близкие для меня люди. Я никогда не перестану любить их! Но я просто обязан им сказать, что против их извращенных наклонностей!»

Он резко поднялся с ведра, благодарно улыбнулся Лидии и решительно произнес:

— Идем!

И все же ему было немного страшно вновь открывать дверь кабинета. Поэтому девушка сделала это вместо него.

— Дядя, я… — начал Вестэль, первым ступив в комнату, и осекся.

Его Сиятельство, герцог Вельф, словно коршун, навис над телом Адальберта и быстрыми движениями расстегивал на нем льняную сорочку. Сам Ольфсгайнер лежал на пушистом синем ковре, привезенном с Ирайских островов, и не подавал никаких признаков жизни. Новые страшные подозрения прокрались в голову маркиза…

— Вестэль, фруктовый нож на столике! Быстро! — прервал его догадки командный голос дяди.

Замявшись на секунду, юноша метнулся к кофейному столику и подобрал нужный ему предмет. Когда он подошел к дяде, чтобы передать его, то увидел, как Северин стаскивает с указательного пальца камердинера ничем не примечательное серебряное кольцо, которое тот никогда не снимал. Словно по мановению волшебной палочки, черты лица Адальберта смягчились, ресницы стали гуще, губы пухлее. Но главным открытием стало вовсе не лицо камердинера. Стоило Его Сиятельству выхватить из онемевших рук Вестэля фруктовый нож и разрезать бежевый бандаж, охватывающий торс Ольфсгайнера, как показалась обнаженная… женская грудь.

— О! Ого! Ничего себе! — тут же отреагировала Лидия, второй раз за день столкнувшаяся с доселе неизвестными ей вещами.

Внутри Вестэля же все как будто замерло. Неправильные, извращенные, мерзкие, в конце концов, отношения, внезапно вспыхнувшие между двумя мужчинами, он, вероятно, когда-нибудь смог бы понять. Понять, но не принять, разумеется. Однако неожиданное превращение друга детства в подругу для Вельфа-младшего являлось не просто обманом, это было самое настоящее предательство!

— Я надеюсь, ты сможешь хорошо мне объяснить, что тут происходит! — обращаясь к дяде, процедил он сквозь зубы спустя пять минут.

Северин встал на ноги, помог подняться очнувшейся Адель, которой только что сделал искусственной дыхание, и только тогда обратил свое внимание на племянника и его спутницу.

— Конечно, — спокойно произнес он. — Присаживайтесь.

Предстоял долгий и трудный разговор. Северин накинул на белокурую девушку свой черный фрак и ободряюще положил руку на ее плечо. Долгими и трудными разговорами герцога Вельфа было не пронять.

Адальберт Ольфсгайнер деревянной лопаткой осторожно подцепил яичницу с двумя глазками, положил ее на тарелку, добавил пару тостов и веточку петрушки. Полюбовался. Заварник со свежим истангийским черным чаем занял свое место на сервировочном столике между имбирным печеньем и тарелкой с яичницей. В последний раз проверив, чтобы все выглядело идеально, юноша покатил столик по направлению к Южному крылу особняка. Все слуги еще находились на допросе у Вестэля и Лидии. И так как с этого дня Адальберт стал камердинером Его Светлости, он не может позволить, чтобы его новый господин остался без завтрака. Благо готовить слуга Вельфов научился еще в первые дни своего пребывания в Государственном Лицее Геральдхофа. До этого в его обязанности входило лишь составлять компанию юному маркизу, да рассказывать об их совместных приключениях старшему господину. Полностью свои обязанности Ольфсгайнер узнал, понял и принялся выполнять, когда ему исполнилось десять лет. С тех пор он неизменно стремился к совершенству, и его старательность приносила хорошие плоды. Уже в свои семнадцать лет он мог считать себя одним из лучших профессионалов своего дела.

Сегодня, судя по словам и действиям герцога Вельфа, наступал новый этап жизни камердинера. И белокурый юноша собирался принять его с полным хладнокровием и уверенностью в себе.

— Ох, все так аппетитно выглядит! Везет же Его Светлости. Хотела бы я тоже есть твои завтраки, — лестно отозвалась встреченная за углом Бетти о его работе.

Несмотря на то, что говорила девушка о еде, глядела она только на лицо Ольфсгайнера.

— Доброе утро, Бетти, — приветливо произнес он. — Ты уже освободилась?

— Да. Меня опрашивали самой первой. Молодой господин такой строгий! Ему так идет командный голос! Сразу видно, что он наследник Его Светлости. Надеюсь, он найдет настоящего убийцу. А эта девушка наша новая госпожа? Она так злобно посмотрела на меня, когда я предложила приготовить Его Сиятельству чай. Наверное, ревнует. Но не думает же она, в самом деле, что я могу понравиться молодому господину? А как ты думаешь, Адальберт? Я ведь красивая. Это хорошо… но с другой стороны все же плохо. Я не переношу женскую ревность: ее последствия невыносимы для всех трех сторон! Мисс Деллоуэй достаточно милая. И с рядом с Его Сиятельством смотрится хорошо. Надеюсь, мы с нею поладим. В конце концов, она же станет хозяйкой этого особняка, а я не хочу, чтобы меня сослали в Геральдхоф. Без тебя с молодым господином там стало очень скучно!

Произнося свою речь, девушка медленно подбиралась к Ольфсгайнеру, и потому к последнему предложению оказалась вплотную к нему и ласково заглянула камердинеру в глаза. Он старательно отвел взгляд и произнес:

— Повремени. Еще ничего не решено, Бетти. Невесты не всегда становятся хозяйками. Надеюсь, прошлая история не повторится. И для того, чтобы она не повторилась, нам нужно держать ухо востро.