За речью снова последовал короткий поклон, и камердинер поспешил удалиться, не дожидаясь своего господина. То, что Ольфсгайнер столь спокойно отреагировал на вопрос виконта Моргана, говорило лишь об одном: мыслями он был уже в апартаментах Вестэля, где их ждал Северин Вельф. Обычно язвительность камердинера возрастала в геометрической прогрессии, стоило только кому-нибудь назвать его Берти. Настрадавшийся в детстве от характера своего слуги Вестэль предпочитал произносить его полное имя или иногда, в основном, когда они оставались наедине, называл Адалем.

— Ледышка, — фыркнул Генри вслед блондину.

Его раздражало поведение камердинера, то, как в любой ситуации Адальберт умудрялся оставаться в стороне. Клуб молодых разгильдяев не единожды пытался втянуть его в свои авантюры. Ольфсгайнер же всегда молчал, прикрывая их перед преподавателями, иногда снабжал их вещами, которые сложно было достать на окраине столицы, где находился университет, но о которых слезно просил его молодой хозяин. Однако слуга Вельфов никогда не участвовал в их приключениях напрямую. Моргану очень не нравилось, что какой-то простолюдин не ценит того, что группа аристократов, двое из которых в свои семнадцать лет уже имели титулы, снисходит до общения с ним, подобно тому, как это делал Джонатан Картер, чьи родители занимались поставками чая из южных стран в императорский дворец. А еще Вестэль слишком потакает своему камердинеру.

— Я тоже пойду. Дядя не любит ждать, хотя и умеет… — произнес Вельф и, словно собачка, прошествовал вслед за Ольфсгайнером.

— Мне кажется, или мы его теряем? — спросил Элвис Фицрой, глядя на удаляющуюся спину Вестэля.

— Ни то, ни другое, — усмехнувшись, ответил за всех Артур. — Он с самого начала был слишком зависим от своего дяди. И даже с нами он стал общаться именно из-за этой связи. Нам только предстоит его завоевать.

Остальные присутствующие промолчали, однако каждый из них был согласен, что для Вестэля Вэльфа мнение старшего родственника гораздо важнее какой бы то ни было дружбы.

— …Мог бы и предупредить, что приедешь, — недовольным тоном произнес Вестэль, наблюдая за тем, как его камердинер наливает в дорогие фарфоровые чашки истангийский черный чай.

— Чтобы ты успел замести за собой следы и потом сказал, что ты здесь не причём? — с обыкновенной мягкой улыбкой поинтересовался Северин.

— Пф, даже отвечать на это не буду, — отвернувшись, еще больше нахмурился племянник.

— Если не хочешь быть наказан, то постарайся не попадаться даже тогда, когда тебя застали над телом окровавленной жертвы с кинжалом в руке.

От такого доброго совета молодой Вельф едва не захлебнулся кружкой чая. Он до сих пор не мог привыкнуть к столь странным фразам, иногда слетавшим с уст его дражайшего дяди.

— А такое возможно?

— Да, если рядом будет находиться еще кто-то, кого можно выставить виноватым. При этом неплохо было бы, если бы этот кто-то находился в невменяемом состоянии, а на орудии преступления остался след его ауры. Тогда ты сможешь сказать, что просто вынул кинжал из жертвы и пытался остановить кровотечение.

Вестэль уже с осторожностью сделал глоток чая и посмотрел на Северина.

— Тебе в пору самому у нас лекции читать, дядя. Так и не скажешь, что учился ты в Академии Магии, а не на факультете следователей. Потрясающий преступный ум.

Старший родственник улыбнулся своей привычной фальшивой улыбкой и польщенно выдохнул:

— Благодарю.

Вестэль вздрогнул. Он рассчитывал задеть дядю за живое, однако в очередной раз у него ничего не получилось. Иногда юноше приходила мысль, что Северин действительно занимается чем-то незаконным или имеет преступное прошлое, но он тут же отбрасывал ее, предпочитая думать, что у младшего брата его отца просто специфическое чувство юмора.

Адальберт закончил поправлять роскошный букет фиолетовых гиацинтов, специально привезенных герцогом из южной провинции Империи, Ботилиано, и направился к выходу, явно намереваясь оставить родственников наедине. Однако у Северина, который целых шесть месяцев не видел Ольфсгайнера, было другое мнение.

— Останься, — коротко, но весомо произнес он, чем вызвал недоуменный взгляд племянника.

Камердинер послушно отошел от двери и статуей замер у окна в ожидании дальнейших приказов. Он никогда бы не позволил себе сидеть в присутствии господ.

— И? Каково будет мое наказание? — спросил Вестэль, хмуро поглядывая на невозмутимого Ольфсгайнера.

— Эти каникулы ты проводишь под домашним арестом в нашем доме в Скайдоне. Тебе запрещается покидать пределы особняка. В утешение могу сказать, что праздники я проведу с тобой, к тому же ожидается весьма любопытная компания. Возможно, удастся найти тебе жену.

— Себе найди сначала! — тут же взвился младший Вельф, едва не выпрыгнув из своего кресла. — Ты…

Однако когда взгляд его наткнулся на перекошенное лицо дяди, юноша понял, что перегнул палку и произнес то, что говорить не следовало ни в коем случае. Тема женитьбы традиционно имела болезненную патологию в семейных ценностях Вельфов: слабый пол не приживался в их роду. Недоброжелатели даже поговаривали о неком проклятии, из-за которого ни одна женщина, вышедшая замуж за Вельфа, так и не смогла преступить возрастной порог в двадцать пять лет. Слухи усугублялись тем, что на протяжении двух последних поколений в их семье рождались исключительно мальчики.

Конечно, существовало много девушек, которым было плевать на сплетни. Мужчины рода Вельф всегда были завидной партией. Если не внешними данными или личной харизмой, то богатством, землями, древним и знатным происхождением, а также в последнее время приближенностью к императорскому двору, они привлекали многих охотниц за роскошной жизнью. Подобным типом женщин являлась и Сесилия Дамберг, погибшая на охоте невеста Северина. Не то чтобы он сильно любил эту девушку. В конце концов, Вестэль помнил, что десять лет назад, когда произошел этот несчастный случай, ни грусти, ни скорби в глазах дяди не было. Однако с тех пор стоило заговорить с Северином о выборе спутницы жизни, как он мрачнел на глазах. Почему-то старший родственник был уверен, что брак — это не для него, и потому отчаянно искал пару для своего племянника. Юноше было очень любопытно узнать: что заставляет его дядю так торопиться? Иногда ему казалось, что грустное выражение лица у старшего родственника в такие моменты было фальшивым.

Вот и сейчас лицо Северина Вельфа говорило обо всех муках ада, которые он гипотетически прошел. В это самое мгновение Вестэль осознал, что даже если дядя немного лукавит в этом вопросе, то он, его племянник, все равно не хочет видеть такую гримасу на лице человека, который является одним из самых главных якорей стабильности в этом изменчивом мире. Поэтому, стушевавшись, молодой Вельф коротко пискнув «Прости!» и выскользнул за дверь, осторожно прикрыв ее за собой, чтобы она (не дай Господи!) не хлопнула.

Комната погрузилась в тишину, которую прерывал лишь легкий звон фарфора, раздававшийся, когда Адальберт подливал чай в чашку своего господина.

— Похоже, вы неплохо здесь устроились, — наконец произнес Северин, обводя взглядом большую комнату, оформленную в бежевых тонах, которая буквально утопала в дневном свете. — Слышал, что, отбивая эти апартаменты у сына маркиза Севоллы, ты поссорился еще и с комендантом северного общежития. Это того стоило?

— Более чем, Ваша Светлость. Теперь милорд может поспать немного подольше, не боясь пропустить первую лекцию. Прошлые покои находились слишком далеко от корпуса, в котором расположен факультет следователей. К тому же я уже загладил свою вину перед мистером Дюрером за доставленные неудобства.

Герцог тяжело вздохнул.

— Как всегда внимателен к другим людям, но не к себе, да? Конечно, Анатоль Севолла сам виноват в том, что его выселили из общежития, однако ты не думал, что он мог затаить на тебя злобу? Ведь когда ты устроил свой демарш, он еще не успел выехать из комнаты.