Император Альберт I стоял в центре тюремной камеры с неестественно выпремленной спиной. Его глаза сияли, а на лице не было ни тени сомнений.

— Я положу начало новой эре, — твердым голосом ответил он. — Эре, в которой Восток и Запад будут едины, в которой людям не придется умирать в бессмысленных войнах. Я создам такую эру, которую наши потомки будут называть Эпохой Богов.

Герцог Вельф, открыв рот, смотрел на самого безрассудного человека в своей жизни и впервые не мог найти нужных слов. Но они и не требовались.

— Я обещаю вам это, — серьезно добавил император. — Как мужчина мужчине.

— На сегодня ты свободен, — сказал Вестэль, лично захлопывая за слугой дверь.

Его новый камердинер, присланный главным дворецким Вельфов из Лиденбурга, оказался на редкость бестолковым. Впрочем, на фоне Адальберта любой новичок выглядел бы блекло. А этот юнец, бывший на целых два года младше маркиза, хотя бы обладал незаурядными способностями к рукопашному бою, которые Вестэль уже успел оценить. Оставалось надеяться, что новичок хоть чему-то научится, прежде чем перебьет весь любимый сервиз своего господина.

В дверь снова постучали.

— Входи, — раздраженно крикнул Вельф-младший, полагая, что вернулся его незадачливый слуга.

— И вам здравствуйте, Ваше Сиятельство. Какой радушный прием! — неожиданно раздался знакомый голос.

Вестэль вскочил со своего места, как ошпаренный, и через мгновение уже обнимал своего друга.

— Другое дело, — довольно произнес Джонатан. И вытянув вперед руку, в которой была зажата бутылка вина, добавил: — Вот, как и обещал. Сегодня целый месяц со дня моей свадьбы.

— И как тебя только жена отпустила? — хмыкнул Вестэль, доставая из серванта бокалы и штопор.

— Мой отец всегда надеялся, что его сын вырастет образованным человеком. Поэтому из своих деловых поездок каждый раз привозил стопку различных книг. В результате у нас скопилась неплохая такая библиотека. И стоило моей жене об этом узнать, как она ее отыскала и больше оттуда не выходила. Вынужден признаться в своей нестоятельности в качестве мужа. Меня предпочли листам бумаги.

— Везет. У меня ситуация обратная. Мы еще не поженились, а она уже пишет каждый день письма, требуя, чтобы я ее навестил, ибо ей одной скучно. Это мило, но в тоже время немного давит на меня.

Друзья сели в мягкие кресла напротив друг друга и принялись смаковать привезенное Картером вино.

— Ну, рассказывай, — потребовал Джонатан.

— О чем?

— О том, что здесь происходит. Как Генри и Арманд? Артур, и правда, оказался шиноби? Слышал, твоего дядю арестовали. Не забывай, я только вылез из своего медвежьего угла и почти ничего не знаю.

— Ясно. Начну с того, что Артур действительно оказался шиноби и едва не убил Его Величество. Видел своими глазами, но, сам понимаешь, подробностями со мной не делились. Впрочем, сомнительно, что кто-то знает больше: ему удалось бежать. Генри и Арманд после этого совсем от меня отдалились. Видел их в этом месяце один раз, посидели в таверне, поделились новостями и разошлись. Это было ожидаемо. Чтобы не говорил Генри, а Арманд всегда являлся его лучшим другом несмотря ни на что.

Что касается дяди, то его действительно арестовали по обвинению в убийстве императора. В рождественскую ночь Его Величество был отравлен. Арест был произведен по указанию Главного Судьи, но во дворце внезапно объявился кронпринц и потребовал, чтобы герцога Вельфа освободили. Оказалось, по завещанию императора мой дядя был назначен регентом при Его Высочестве до момента его совершеннолетия. Дядя долго ругался, но это спасло его от долгих разбирательств. Убийство правителя свалили на шиноби и забыли об этом. Хотя Главного Судью с его должности все равно сняли.

Вестэль закончил говорить, и в комнате повисла тишина. Каждый думал о своем.

— Как ты думаешь, это действительно твой дядя убил Его Величество? — прямо спросил Джонатан.

— Не знаю. Но даже если и так, то для меня это уже не имеет никого значения. Убийца или нет, он никогда не перестанет быть моим дядей. А я не стану за это меньше любить его. Моя семья хранит множество разных тайн, но, если задуматься, все они ничтожны перед лицом вечности. Так давай же выпьем за это!