— Если у меня возникнут подобного рода проблемы, то они будут принадлежать только мне. И не сомневайтесь, я справлюсь с ними, не втягивая вас или молодого господина в этот конфликт, Ваша Светлость.

Северин кинул на камердинера недовольный взгляд.

— Подойди, — приказал внезапно он. — Наклонись.

Стоило Адальберту склониться в поклоне, как теплая мужская ладонь в тонкой шелковой перчатке разворошила его короткие светлые волосы. Это не смутило слугу. Трепать шевелюру Ольфсгайнера, когда он был им недоволен, давно вошло у герцога в привычку. Сие священное действо успокаивало и помогало сосредоточиться. Вторым шагом к конструктивному диалогу являлся переход на нейтральные темы.

— Ты не хотел бы увеличить длину волос? — спросил Северин в тысячный раз.

— Я не обладаю столь высоким статусом, чтобы носить длинные волосы без последствий.

Здесь камердинер немного лукавил. Никаких определенных запретов, правительственных или традиционных, на этот счет не существовало. Носить длинные волосы в Империи Запада не считалось зазорным для представителя любого сословия. Другое дело, что не каждый мог себе это позволить. Крестьянам и ремесленникам длинные волосы мешали работе. Купцы, даже богатые, проводя всю жизнь в разъездах, не имели возможности заботиться о такой шевелюре должным образом. Священникам (больше половины жителей Империи Запада верили в Единого) по статусу было положено носить бороду и выглядеть опрятно. Большая часть аристократов, особенно те, кто имел какое-либо отношение к воинской службе, предпочитала короткие стрижки. Одно время, благодаря знаменитому кавалеристу, маршалу Либрехту МакАртуру, сумевшему отвоевать от Империи Востока целую провинцию, в Истангии было модно бриться наголо. Мода прошла, но удобство коротких волос успели оценить многие. Длинная же шевелюра стала считаться роскошью, присущей столичным франтам и магам. К обеим категориям сразу можно было отнести Северина Вельфа, чьи прямые каштановые волосы в расплетенном состоянии достигали поясницы. Обычно камердинер герцога заплетал их в тяжелую четырехрядную косу, которая на фоне широкой спины своего владельца смотрелась особенно массивно. Сей парикмахерской премудрости был обучен и Адальберт, однако молодой господин, которому он служил сейчас, предпочитал традиционную короткую стрижку, какую носили еще во времена Завоевателей. И если бы сам Ольфсгайнер вдруг отрастил себе волосы, то окружающие могли воспринять этот жест лишь в одном ключе: как насмешку над собственным господином.

Из-за особого расположения обоих Вельфов камердинер учился в одной группе с Вестэлем, и потому однокурсники его не любили, а из-за уравновешенного характера еще и считали чересчур надменным и заносчивым. И он не хотел давать остальным студентам больше поводов для ссор. К тому же длинные волосы предадут Адальберту женственный вид, что в его положении было крайне нежелательно. Однако Ольфсгайнер не был бы самим собой, если бы стал объяснять (или, того хуже, жаловаться) все это герцогу. Камердинер считал все свои проблемы личного характера несущественной ерундой, которой не стоит засорять окружающим головы. Поэтому он поторопился сменить тему.

— Вы привезли то, что я просил? — идеально контролируя тон своего голоса, спросил он.

— Понятия не имею, зачем вам двоим это могло понадобиться, но да, привез, — ответил Северин, мгновенно убрав руку с головы слуги и расслабившись в своем кресле. — И все же… Тебе не кажется, что ты слишком потакаешь Вестэлю? За прошедшие три с половиной месяца мне прислали целых пять уведомлений о его проказах, хотя администрация обычно долго затягивает с подобными посланиями, пытаясь прикрыть студентов от гнева родителей. Если ребенка слишком разбаловать, то он становится неуправляемым.

— Вы сами потакаете ему не меньше, Ваше Сиятельство, — не растерялся камердинер. — Ведь вы прекрасно знали, что все вещи, которые я прошу, предназначены для шалостей, однако каждый раз совершенно бескорыстно их поставляете.

Герцог несколько минут задумчиво смотрел в глубокие синие глаза Ольфсгайнера, а после выдал:

— Я передумал. Возвращай это обратно.

— Ваша Светлость! — тут же возмутился Адальберт, крепче прижимая к себе коробку, обтянутую черной тканью.

— Да-да, я тиран, самодур и деспот, — знающим тоном подтвердил Северин. — Однако если ты согласишься называть меня по имени, когда мы наедине, то я, так и быть, закрою глаза и на дальнейшие ваши проказы. Даже идеи подкину. Наверное.

Камердинер задумчиво в руках коробку, а потом посмотрел щенячьим взглядом на герцога. Отдать этот предмет, означало предать молодого господина, называть Его Светлость по имени — строгое нарушение субординации, которое, как лучший выпускник отделения слуг Государственного Лицея Геральдхофа, он себе позволить не мог. Однако у него были свои методы давления на распоясавшегося хозяина. И абсолютно не имело значения, что кто-то мог посчитать их женскими. Посторонних в комнате не было, а если бы кто зашел, то Адальберт в считанные миллисекунды умел принимать благопристойный вид.

— Ладно-ладно! Сдаюсь, — через пять минут игры в гляделки произнес Северин, подняв вверх руки. — Это остается у тебя, меня можешь звать, как прежде… Однако окажи мне одну услугу.

— Какую, Ваша Светлость? — спросил удовлетворенный своей победой камердинер.

— В своих письмах ты писал, что свои шалости Вестэль делает вместе с компанией неких молодых людей. Я волнуюсь за него. Делай, что хочешь, но рождественские каникулы они должны провести в нашем особняке.

— Вы запретите ему общаться с ними? — встревоженно спросил Ольфсгайнер.

— Я их проверю, — прямо ответил герцог. — И если в их биографии окажутся какие-либо пятна, то буду думать, что делать с ними дальше. Обещаю не рубить с плеча. В общем, жду вас дома через неделю. Скажи кучеру подготовить лошадей, мне пора ехать.

— Будет исполнено, Ваша Светлость.

Камердинер коротко поклонился и направился к выходу. У самой двери его окликнул голос хозяина:

— И еще… Эта бутоньерка из белой азалии тебе очень идет, Адель.

На этот раз сдержанность слуге изменила с чувством возмущения. Грохот, с которым захлопнулась дверь апартаментов маркиза Вельфа, был слышен во всем общежитии.

Адальберт бесшумно перемещался по комнате, стараясь не разбудить спящего на мягкой кровати с балдахином молодого господина. Камердинер бережно складывал на кофейный столик вещи, которые следовало упаковать. Таковыми являлись как презренные вещи повседневного пользования (одежда, зубная щетка, расческа для волос), так и более важные мелочи вроде книг, которые хозяин собирался прочесть на каникулах, или его любимого чайного сервиза с изображением добермана — гербового животного рода Вельф.

Последние два поколения представителей этого семейства при императорском дворе считали выскочками, возникшими из неоткуда и в короткий срок сумевшими завоевать благосклонность сиятельного монарха. Однако придворные, как это им часто свойственно, сильно ошибались. Чтобы узнать генеалогию рода Вельф потребуется углубиться в далекое прошлое, потому как данное семейство является едва ли не самым древним дворянским гнездом Геральдхофа.

Около пяти веков назад, когда на месте Империи Запада находилось множество суверенных государств, в одном из них, Истангии, родился амбициозный монарх, которого впоследствии прозвали Ричард Стальная Рука. За двадцать лет своего правления он завоевал три самых обширных и богатых королевства Запада — Геральдхоф, Ботилиано и Ранцион. Когда Ричард умер от болезни во время одного из своих победоносных походов, население этих стран подумало, что теперь они могут вздохнуть спокойно. Однако на смену старому агрессору пришла целая династия королей-завоевателей, и объединение западных земель под эгидой Истангийских правителей продолжилось. В результате их военных походов свободными от новообразовавшейся Империи остались лишь небольшие государства, расположенные на Ирайском архипелаге и в основном жившие за счет купеческого сословия, которые еще во времена Ричарда Стальной Руки поспешили заключить со страной милитаристов «нерушимый» мир, подкрепленный выгодными торговыми соглашениями. Вероятно, монархи Империи Запада и не хотели оставлять в покое те клочки суши в Белдорском море, ибо черновой план их завоевания и поныне хранится в Главной Библиотеке Запада. Однако к тому времени умер Арнольд V, последний представитель старой имперской династии, и в Скайдоне (прежде столицы Истангии, а ныне и всей Империи Запада) началась борьба за трон, в результате которой к власти пришел род герцогов Роялвингов, берущий свое начало от незаконнорождённого сына того самого Ричарда Стальной Руки. В разгар этой смуты несколько ушлых южных провинций успело отколоться от западного гиганта. Однако другие их страны-соседи, правители которых не нашли в себе мужества, чтобы противостоять имперским хозяевам, еще двести лет оставались колониями Истангии. И смогли они освободиться из-под гнета захватчиков только после того, как влияние Империи в той части материка совсем ослабло из-за обвала трех из семи существующих перевалов через горный хребет Чатрапонг, который отгораживал Юг от Запада.