Вельфы же являлись правящей семьей Геральдхофа, которая существовала задолго до прихода истангийцев на их земли. Вследствие завоевания страны они потеряли трон, став всего лишь еще одним герцогским родом Империи Запада. На протяжении более чем четырех с половиной столетий Вельфы управляли своими землями, составляющими одну пятую от всей провинции, разводили лошадей и поощряли деятелей искусства. Они никак не влияли на политику Империи до тех самых пор, пока лет тридцать назад ситуация резко не изменилась.

Внезапно барон Сеймур, выходец из старой истангийской аристократии, впал в немилость у сиятельного монарха и был сослан в Нордландию, одно из самых диких мест Империи, присоединенное к ней лишь пятьдесят лет назад. Изгнанников также лишили права голоса в Палате Лордов, из-за чего в правительстве вдруг образовалось вакантное место.

Эдвард II, отец нынешнего императора, был большим любителем конного спорта. Однажды он поинтересовался, чьи это лошади регулярно выигрывают Скайдонский Большой Турнир в стиплчейз*. Услышав в ответ имя герцога Вельфа, Его Величество пожелал познакомиться с сим аристократом и его конюшнями. Терпением Эдвард II, прозванный в народе Гневным, не отличался и, вместо того, чтобы ждать, пока гонец доставит приглашение, а герцог Вельф соберется и вместе со своими лошадьми прибудет в столицу, император, послав вперед вестовых, сам нагрянул в Лиденбург. В исконной вотчине Вельфов монарху очень понравилось, и он стал считать радушного Говарда, отца Северина и его старшего брата Генриха, своим закадычным другом. Так по приглашению императора геральдхофские герцоги попали сначала во дворец, а после и в Палату Лордов. И нет ничего удивительного в том, что представителей их семьи, фамилию которой истангийцы слышали лишь в связи с лошадьми, придворные стали считать выскочками.

Также отношение Вельфов со столичными аристократами усугублялось тем, что они поддерживали малочисленную партию реформаторов и выступали за прекращение войны с Империей Востока, которая длилась вот уже почти сто лет. По мнению Говарда, а после и его сыновей, унаследовавших его титул, мир с восточниками приносил гораздо больше пользы, чем победа в войне. К тому же, считали они, следовало обращать больше внимания на развитие дальних провинций Империи, а не финансировать невыгодные военные действия на востоке страны. Эпоха завоеваний давно канула в Лету. «Пора осваивать полученные территории и просвещать народ, что бы он создавал интеллектуальную элиту, новых лидеров, которые, каждый в составе своего сословия, будут вести страну к процветанию», — вещал Северин Вельф под фальшивые зевки членов партии консерваторов.

Камердинер наконец-то выпрямился в полный рост и вытер пот со лба белым шелковым платком с вышитыми на нем инициалами. Вещи самого Ольфсгайнера были упакованы еще вчера вечером. Чемодан милорда теперь собран. Оставалось лишь разбудить самого сладко спящего маркиза, накормить его завтраком, отдать распоряжение конюху и можно трогать застоявшихся за зачетную неделю лошадей.

Глаза Вестэля распахнулись от громкого хлопка. Его камердинер вновь не потрудился подойти к кровати, чтобы разбудить юного господина. На нарочно резко закрытой крышке чемодана поблескивал золотом девиз рода Вельф: «Смиряя дух, обретай справедливость!»

*Стиплчейз — зрелищные скачки с препятствиями, проводимые для 4-летних лошадей на дистанциях от 4000 до 7000 м. Препятствиями могут быть и канавы с водой, и изгороди из веток ели, и более сложные конструкции, преодолеть которые сможет не каждая лошадь. Наиболее сложные называются «стул» и «водяной прыжок». Первый представляет собой почти 2-метровый в ширину сухой ров, а сразу после него — 2-метровый барьер. «Водяной прыжок» — это наполненный водой ров, ширина которого 2,5 м, расположенный позади изгороди [http://favoritnr1.com/107-stipl-cheyz-skachki-s-prepyatstviyami.html].

В особняк, пожалованный Вельфам Его Императорским Величеством Эдвардом II, ехали в трех экипажах. Во главе этого импровизированного городского каравана находился сам Вельф-младший, его бессменный камердинер, Артур Клиффорд и Генри Морган. Вторую карету заняли Арманд Блэквотер, Элвис Фицрой и Джонатан Картер. В арьергарде ехала простенькая двуколка с камердинерами Фицроя и Блэквотера. Личный слуга Моргана сидел на козлах.

Джонатан, придерживая левой рукой занавеску, смотрел сквозь маленькое окошко экипажа на залитые солнцем улицы столицы. Мимо проносились подсвеченные дорогими магическими светильниками магазинчики, городские усадьбы аристократов, аккуратные домики мещан и разномастные фонтаны, от которых доносилась приятная для слуха музыка. В основном одно- и двухэтажные здания в светлых тонах были всегда чистыми благодаря истраченной на них магии. Столица, по разумению именитых аристократов, правящих Империей Запада, должна всегда выглядеть презентабельно. Поэтому при солнечном или лунном свете город всегда сиял. И лишь очень маленькая горстка людей знала, сколько сил, времени и денег тратится на это сияние.

Также одной из главных достопримечательностей Скайдона являлись мосты. Несмотря на то, что самый большой водоем Империи Запада, Карское море, был расположен гораздо южнее столицы, одна треть города стояла на воде. Знаменитые Ирсорские озера окружали столицу с Востока и отгораживали ее от могущественнейшего врага, какого не бывало еще со времен ричардовых завоеваний. Транспортная сеть в этой части города пролегала как по воде, так и по суше. Гондольеры с раскатистым ботилианским акцентом предлагали прохожим молниеносно доставить их до места назначения за умеренную плату. Сухопутная же дорога пролегала по запутанной сети разнообразнейших мостов. Мосты эти бывали и вовсе не похожи друг на друга: встречались как легкие и ажурные архитектурные сооружения, украшенные художественной ковкой, так и массивные деревянные конструкции, покрытые темным лаком.

Еще полгода назад Джонатан Картер застыл бы в восхищении от подобных архитектурных изысков, которые невозможно встретить на его родине в Нордландии, однако за то время, что он учился в Императорском Истангийском Университете, эти виды уже успели ему осточертеть. Выполняя приказ сверху, он обошел все улочки за месяц, а благодаря постоянным скитаниям той компании, в которую юноша угодил совершенно случайно, стал знать все закутки столицы, как свои пять пальцев. И Скайдон Картер видел со всех сторон, в том числе и не самых лицеприятных. Он бы и сегодня не выглядывал в окошко кареты, не будь у него четкой и безотлагательной цели. Среди людных улиц города, утопающих в вечернем сумраке, Джонатан искал ту, на которой был расположен аккуратный чайный магазин, на окнах которого висели ярко-зеленые, либо темно-синие занавески. Эти занавески являлись сигналом, сообщающим будущему следователю о том, что долг зовет и ему пора строчить очередную депешу на малую родину.

Джонатан Картер отличался от своих друзей вовсе не тем, что был не так красив или не так умен, как они. Его внешние данные всегда были на высоте. Высокий, мускулистый, белокожий, с темно-рыжим оттенком волос, свойственным уроженцам Нордландии, этот юноша привлекал внимание многих горожанок, среди которых даже присутствовали замужние аристократки, охочие до разного рода романтических приключений. А в критических ситуациях, в которые порой попадала их компания, он оставался единственным голосом разума взамен молчавшего в такие моменты Ольфсгайнера. И хоть говорил он редко, в его уме сомневаться не приходилось. К тому же он был на три года старше своих товарищей, что проявлялось в его сформированном уравновешенном характере. Однако из-за того, что Джонатан всегда участвовал в авантюрах вместе с друзьями, этой возрастной разницы практически не чувствовалось. Главным же отличием молодого мистера Картера от остальных великовозрастных разгильдяев была его принадлежность к купеческому сословию.

Как уже было написано выше, Эрик Картер, отец Джонатана, занимался поставками разных сортов чая из южных стран в Империю Запада и особенно, чем он очень гордился, в императорский дворец. Друзья Джонатана наивно полагали, что какой-то влиятельный вельможа при монаршем дворе порекомендовал сына предприимчивого торговца в Императорский Истангийский Университет, где они и учились. Всем известно, что попасть в учебное заведение со словом «Императорский» в названии неаристократу можно было лишь по рекомендации выпускника данного учреждения. Эти еще неоперившиеся дворяне не знали, что к семье Картер, также как и к Вельфам, при императорском дворе относятся предвзято. Однако если геральдхофских герцогов просто считали выскочками, то Картеры были для придворных ничтожными торгашами из медвежьего угла. И дело было вовсе не в плохих отношениях между двумя сословиями. Просто выходцы из Нордландии традиционно выглядели дикарями в глазах столичных обывателей. И вряд ли какой-нибудь влиятельный приближенный Его Величества согласился бы написать для сына Картера-старшего рекомендательное письмо в университет, расположенный в столице, который к тому же находился под патронажем самого монарха.