Выходя из-за стола, Вестэль хотел последовать за своей невестой, однако его вовремя перехватил Артур Клиффорд и увел в малую гостиную. Это помещение с момента нахождения в нем мертвого тела мистера Блума никем не использовалось. Теперь в нем собрались хмурые студенты в компании с бутылкой вина. Пока Генри и Арманд придвигали кресла, Джонатан разливал хмельной напиток по бокалам. Когда приготовления завершились, Артур встал и поднял свой бокал вверх.

— Сегодня мы потеряли одного из своих товарищей… — начал он.

— Ты так говоришь, будто он умер, — перебил его Блэквотер.

— Уж лучше бы помер, — проворчал Морган.

— Генри, — укоризненно посмотрел на него Вестэль.

— Что? Элвис совершил абсолютно бесполезное убийство. Я понимаю, убил бы он твоего дядю, то вошел бы в историю. Но зачем гробить свою жизнь ради устранения какого-то торговца? У Фицроев всегда были проблемы с головой.

— Не знаю, что послужило мотивом для убийства, да и нам остается только гадать об этом, но дайте мне продолжить! — немного раздраженно сказал Артур. А затем, намного успокоившись, сказал: — Чтобы не произошло, это не изменит того факта, что мы все считали его своим другом. Однако судьба распорядилась так, что наши с ним дороги теперь никогда не пересекутся. Такое часто случается в жизни. Люди постоянно встречаются и расстаются. Мы не знаем, что ждет нас в будущем. Вполне возможно, что после университета (или даже раньше) наши пути разойдутся. Поэтому, пока есть такая возможность, я хотел бы сказать, что безмерно рад был встретить вас в тот день. Я общался со многими людьми в своей жизни, но никто не нравился мне так сильно, как вы. Я ценю вашу дружбу и хочу, чтобы вы об этом всегда помнили. Я все сказал.

Вестэль, Джонатан, Арманд и Генри молча подняли бокалы, приветствуя тост. В своем монологе Артур умудрился выразить чувства каждого из них. После поступка Элвиса их уверенность друг в друге поколебалось. Они не знали, чего ожидать от сидящего рядом товарища. Они ясно осознали, насколько можно ошибиться в человеке. Однако одно все еще оставалось неизменным: друзья ни капли не жалели, что встретили друг друга.

Когда студенты наговорились, они мирно разошлись по своим комнатам до обеда. И только Артур Клиффорд остался в одиночестве сидеть у камина с бокалом вина в руке. Его лицо выражало печаль и решимость.

Адель не хотела опираться на руку Его Светлости при выходе из кареты. Она была все еще обижена на него. Однако ее собственный каблук наступил на подол платья и, если бы Северин не подхватил девушку за талию, она бы распростерлась перед ним ниц. Мужчина только умиленно улыбнулся на эту неловкость и осторожно поставил свою спутницу на ноги.

— Расслабься немного. Сегодня бал-маскарад и все лица скрыты. Никто не будет объявлять наши имена, что бы соблюсти тайну личности. Нас не узнают.

— Меня никто не узнал бы и без маски. А вас, Ваша Светлость, легко идентифицировать по прическе. Ни один денди Скайдона не носит столь длинный шевелюры.

— Прости, ничего с этим не могу поделать. Именно из-за своих волос я зарекся когда-либо еще спорить с Эдвардом, и он до сих пор не может мне этого простить… Собралась? Выше голову и пошли!

Парадные двери Джерминийского дворца были открыты нараспашку. Любой желающий, если он не выглядит совсем уж оборванцем, мог сегодня войти в эту блистающую роскошью вотчину императора. Потому что 25 декабря 1825 года Империя Запада вступала в новую эпоху, которая должна была принести государству мир и процветание на многие века вперед. И каждый житель Империи обязан был почувствовать то ликование, которое ощущал его повелитель.

Огромная парадная зала сверкала тысячью разноцветных огней, летающих в воздухе и создающих замысловатые узоры в виде снежных фей, сказочных замков и фантастических животных. Северин посмотрел по сторонам, отмечая, что те ужасные украшения в виде роз ради праздника были убраны со штор. Обычно аляповатый и странный дворец ненадолго преобразился, став эталоном изящества и вкуса. Вероятно, в честь победы над Империей Востока Его Величество, наконец-то, сменил оформителя интерьера. Герцог Вельф со странной ностальгией понял, что больше не сможет сбегать из Джерминийского дворца под предлогом того, что его трепетная душа не может выдержать нелепую атмосферу этого места. Впрочем, для изобретения других причин у мужчины будет весь завтрашний день, а этот волшебный вечер он обязан посвятить все свое внимание самой прелестной девушке на свете.

— Ты сегодня так прекрасна, Адель, — прошептал он ей на ушко.

— Учитывая, что вы впервые видите меня в платье, то, полагаю, у вас просто случился культурный диссонанс, — холодно ответила девушка, осторожно придерживая правой рукой подол.

— Никогда больше не найму для пошива платья мисс Эппл. Кто в здравом уме будет превращать юную девушку в Снежную Королеву? Милая, платье великолепно, но ты слишком вжилась в роль.

— Не трогайте мисс Эппл. В моем поведении виноваты вы сами, Ваша Светлость.

— В самом деле?

— Если бы я вошла в этот зал в образе Адальберта, то и вела бы себя как обычно. Однако в эту ночь вы захотели видеть Адель, чем окончательно сбили меня с толку. Чего вы желаете, Ваша Светлость? Хотели выбить меня из колеи? Поздравляю, у вас получилось. Но что дальше? Что за игру вы ведете?

— Прежде чем я отвечу на этот вопрос… Леди, позвольте пригласить вас на танец.

И сиятельный герцог Вельф склонился в старомодном поклоне.

— Я не леди, но извольте, — в тон ему чопорно ответила Ольфсгайнер.

Оркестр заиграл вальс. Северин бережно обнял партнершу за талию, притягивая ее к себе ровно настолько, насколько это было нужно для танца. Адель в ответ доверчиво вложила свою руку в его ладонь. Роли были распределены, и маскарад начался. Повсюду замелькали разноцветные подолы платьев, фраков, мундиров. Ловкие каблучки дам синхронно следовали за ботфортами и ботинками кавалеров. С потолка посыпался искусственный снег и ритмично захрустел под ногами танцующих. Магические светлячки заморгали серебристым светом и собрались под самым куполом зала в один огромный мерцающий шар. Романтическая обстановка распаляла сердца и успокаивала души.

Адель Ольфсгайнер танцевала свой первый вальс. Сначала она хотела исполнить его идеально, холодно глядя прямо в глаза своего господина. Но танец набирал обороты, чужая ладонь на талии грела сквозь одежду, ноги сами неслись в пляс и тело постепенно расслаблялось. Вальс опьянял. Все обиды и проблемы вдруг показались слишком мелочными на фоне одного-единственного момента. Мир был полон чудес, а человек напротив нее являлся их создателем. На душе было легко и спокойно. Мечталось до конца жизни находиться во власти этой эйфории. Улыбка не сходила с лица Адель до последнего аккорда. И когда герцог Вельф наклонился, чтобы поцеловать ее запястье, девушка была полностью покорена. Она уже знала ответ на вопрос, который он собирался задать.

— Говорят, — начал Северин, — что только в совместном танце становится ясно, подходят ли партнеры друг другу. Я думаю, наша пара если не идеальна, то очень близка к тому. Адель Ольфсгайнер, согласишься ли ты провести эту жизнь вместе со мной?

— И вместе с вами помереть от ножа в спину или быть казненной на виселице собственным правителем?

— К сожалению, это также часть моей жизни.

— И других претенденток на роль вашей спутницы жизни, как я понимаю, не существует?

— Не существует, — гордо ответил герцог.

— И как слуга, я не могу оставить своего господина в беде.

— Не можешь.

— Тогда…

— Вот где ты скрываешь свою прелесть, Северин! — радостно разрушил всю атмосферу барон Сеймур.

— Эдвард, я тебя ненавижу, — с непроницаемым лицом произнес Вельф-старший.

— Зато я тебя все время люблю, братец, — не растерялся нордландский лорд. — Так вот какую красоту ты скрывал от меня целых десять лет!

И он оглядел Адель с головы до пят взглядом, с которым опытный жокей выбирает себе на ярмарке лошадь. Девушка ответила ему безразличным выражением лица. Она была предупреждена о поведении барона заранее и его нашествие решила просто переждать. Белоснежное платье, обшитое настоящими бриллиантами, вместе с величественным воротником-стойкой послужило для Ольфсгайнер надежной броней от чужих взглядов и шепотков, коих было немало с момента ее входа в зал.