— Спасибо, уже лучше. — Эле всегда нравилась эта открытая женщина. — Можно я немного побуду на занятиях?

— Спрашиваешь еще. Конечно же можно. — Алла Валентиновна стала перебирать диски с музыкой, готовясь к предстоящему занятию. — Кстати, у меня к тебе есть одно предложение, не знаю уж только, как ты его воспримешь…

***

Стас тщетно пытался дозвониться Эле: ее телефон был отключен. Приехав ближе к обеду в больницу, он с удивлением узнал, что Эля выписалась. Он тут же позвонил Насте и родителям, чтобы попытаться у них что-то выяснить, но они были так же удивлены этой новостью. Дома Эли тоже не оказалось.

Ближе к вечеру ему позвонила Настя и рассказала о том, что она разговаривала с Виктором. Он коротко рассказал ей, что они с Элей ездили разговаривать с Кристиной, после чего дочь захотела одна побродить по Москве.

Однако время уже было поздним — стрелки часов неумолимо приближались к одиннадцати — а Эля дома так и не появилась. Стас сидел возле ее подъезда уже два часа, но свет в окнах ее квартиры по-прежнему не горел. Он сел обратно в машину, но так и не смог уехать и продолжал с надеждой всматриваться в каждого прохожего и в заветные два окна.

На следующий день Элин телефон был так же отключен. Настя, переживавшая не меньше Стаса, поехала вместе с ним на квартиру, прихватив с собой имеющуюся запасную связку ключей, которую она изготовила на всякий случай после гибели Анюты, боясь, как бы подруга не сделала с собой чего-нибудь.

Но в квартире оказалось пусто: половина вещей отсутствовала, личных документов нигде не было, а на столе лежал отключенный мобильный телефон с sim-картой внутри.

Стас подошел к стене и с горечью ударил о нее кулаком. А затем в изнеможении прислонился лбом и обхватил голову руками. Она уехала. И вместе с собой увезла часть его души. Но Стас поклялся себе, что разыщет Элю во что бы то ни стало.

Глава 34.

От Эли не было никаких известий четыре дня. Четыре долгих, бесконечных дня. Я маялся, словно у меня отняли что-то жизненно необходимое. Такое, как воздух, душу, жизнь, в конце-концов.

Можно было бы легко определить, куда она скрылась, если бы при ней был мобильный — зная связи Олега и отца, это не стало бы проблемой. Вот только Эля сама не захотела, чтобы ее нашли: телефон с sim-картой она оставила, билетов ни на самолет, ни на поезд она не покупала, и с банковской карты она сняла все имеющиеся деньги еще в день своего исчезновения (мы с отцом даже это пробили). Я знал, что отец даже попросил помочь своего знакомого, который занимал какой-то важный пост в системе МВД. Вот ведь ирония судьбы: если бы я знал, как просто можно организовать поиски человека, имея определенные круг связей, то нашел бы Элю еще тогда — пять лет назад. Но я предпочел действовать самостоятельно, совершенно не прибегая к помощи отца. Мне казалось, что он меня не поймет: Эля — дочь его врага, да еще и то злополучное обвинение… А я до последнего не верил, до последнего пытался найти ей оправдание. Хотел найти и услышать от нее, что все это ложь, что она по-прежнему меня любит. Вот только отыскать Эвелину Викторовну Колчину мне так и не удалось. А ее семья мне точно ничего бы не рассказала. Да и вообще мне ясно дали понять, чтобы я оставил их в покое ради своего же здоровья.

А на пятый день мне с работы позвонила Настя и взволнованно сообщила, что им в офис пришло заказное письмо, посредством которого Эля подала заявление об увольнении по собственному желанию.

— Настя, посмотри на штамп почтового отделения, — в моей душе сразу же затеплилась надежда, но тут же угасла со словами сестры.

— Стас, Эля отправила письмо в день отъезда. Из отделения неподалеку от дома. Она явно не хочет, чтобы мы ее искали.

— А что с электронкой? Ты ей писала?

— Много раз, а в ответ молчание. Стас, — в голосе Насти слышалось сожаление, — она не ответит. Ей сейчас нужно время, чтобы прийти в себя. Дай ей его.

Я все это понимал, но дать время — значило упустить наш с Элей шанс, снова отдалиться друг от друга. А я больше не хотел ее терять — теперь, когда все встало на свои места. Я готов бороться за наше счастье. Я верю, что не все еще потеряно и в сердце Эли еще жива любовь.

Не зная еще, как же быть, я решился съездить поговорить с отцом Эли, надеясь, что может быть ему что-то известно. Не зная адреса его нового места проживания, я поехал к нему прямо в офис, благо адрес его фирмы я знал.

Виктора Сергеевича я увидел, едва подъехал к зданию его офиса, — он направлялся к своей машине. Я быстро вышел из своего автомобиля и направился к нему. Колчин тоже заметил меня и пошел навстречу.

— Стас? — в его голосе я уловил удивление. — Ты, наверное, ищешь Элю?

— Вы что-нибудь знаете, где она? — сразу же задал я интересующий меня вопрос.

Он стоял напротив и долго изучал меня, а затем задумчиво произнес:

— Знаешь что, мне кажется, нам нужно поговорить. Давай пройдем куда-нибудь в кафе.

Сделав глоток заказанного кофе, я с нетерпением смотрел на Виктора, нервно закурившего сигарету, и ждал его ответа.

— Я ведь и вправду не знаю, где сейчас Эля, — тревожно сказал он. — В прошлый раз я хотя бы имел возможность следить за ее судьбой: ведь это я сделал ей новые документы, помог на первых порах с подработкой, пока она училась в институте. Да и на работу ее пригласили по моей протекции. А сейчас я просто не знаю, где моя дочь. Когда она пришла ко мне после больницы, она была чрезвычайно взволнована. А потом еще и разговор с матерью… Признаться, я и сам после него был в шоке, а для Элечки это стало просто потрясением. Я не знаю, где сейчас ее искать и это меня очень тревожит. Ведь полезла же она столь безрассудно в горящую квартиру, как бы еще чего не случилось. — А затем Виктор поднял на меня обеспокоенный взгляд и спросил. — Стас, что же между вами произошло?

Я ожидал подобного вопроса, вот только все равно задумался, прежде чем ответить на него.

— Конечно, во многом это моя вина, что так случилось — не смог сдержаться. Но вы и меня тоже поймите: столько лет я думал одно, а на деле все совсем иначе. К тому же я узнал от совершенно постороннего человека, что оказывается, у меня есть дочь… А ведь у Эли был шанс мне все самой рассказать: мы один раз нечаянно встретились здесь в Москве, да и через родителей моих или Настю она вполне могла все рассказать.

— Да, — вздохнул Виктор, — Эля поступила необдуманно. Решила за двоих. Но и ты посмотри на ситуацию с ее стороны: она столько лет жила, неся ответственность за двоих, потому и привыкла принимать решения самостоятельно.

— Я понимаю, что не имею права осуждать Элю за это. Но все же нам с ней нужно обо всем поговорить. По-хорошему, без эмоций. Мне хочется верить, что все еще можно наладить.

— Я думаю, что все наладится, только нужно запастись терпением. Эля ведь тоже очень переживает по этому поводу, иначе она бы не уехала. — Я видел, как переживает Колчин: нервно выкуривает сигарету за сигаретой, как цепко, до побеления, его пальцы сжимают чашку с кофе. Он тоже беспокоится о своей дочери, тоже не знает, как ее найти. А я уверен, что и у него имеются свои возможности, чтобы разыскать дочь.

Мы оба сидели и молчали, каждый погруженный в свои мысли и воспоминания.

— Виктор Сергеевич, — все же нарушил я молчание, — так как же все так вышло с обвинением, с прокуратурой?

Колчин стыдливо опустил глаза, но я заметил, как предательски дернулись его губы.

— Стас, мне ужасно стыдно за то, что произошло. Я уже и сам хотел с тобой встретиться, чтобы принести свои извинения… — Он тяжко вздохнул и продолжил. — Хотя может в них уже и никакого толка нет. Но лучше поздно чем никогда. Прости меня. За всю ту боль, что я причинил.

— И все же как так вышло?

— Я ведь понятия не имел, насколько серьезны у вас с Элей отношения. У меня была лишь одна работа, работа, работа… Чертова работа… Мне ведь и домой-то совсем не хотелось возвращаться. Дети выросли, каждый занят своими делами. А отношения с женой… Что уж говорить, их уже и не было. Я многого не знал, что творится у меня в семье. Когда конфликт с твоим отцом достиг критической отметки, я узнал, что ты и Эля встречаетесь. Вскоре я стал замечать, что у меня стали пропадать важные документы, и что удивительно, всегда появлялись у твоего отца. Это уже потом я вычислил, что «кротом» был начальник службы безопасности. А до этого под подозрение сразу же попал ты. Я думаю, ты меня можешь понять… Моя жена была в курсе этого всегда. И вот в один из дней она мне тактично намекнула, что ты… Ну в общем, заставил Элю лечь с тобой в постель. Я видел в те дни, что Эля была какой-то грустной, задумчивой. Одним словом, я, не разобравшись с ситуацией, решил, что будет лучше, если увезу ее подальше, чтобы оградить от беды. Кто бы знал, что я сам же эту беду и накликал. А про это чертово заявление я и сам долго ничего не знал. Как потом выяснилось, это Кристина сама от имени Эли написала заявление и дала ему ход с помощью каких-то знакомых в прокуратуре.