Эля подняла голову и посмотрела на Стаса. Сил совершенно не осталось, даже произнести сейчас хотя бы какое-то слово казалось непосильной задачей. Она могла лишь только смотреть в эти горящие черные глаза и тонуть в их глубине. Почувствовала, как его пальцы зарылись в ее волосы и стали неспешно гладить голову. И Эля готова была мурчать от удовольствия. Она зажмурилась и улыбнулась.

Стас смотрел на лежащую в его объятиях Элю и чувствовал, что в его душе понимается волна счастья. Оно, это самое чувство счастья, заключалось не в наличии большого количества денег, машины, квартиры, а именно в том, чтобы рядом с тобой был любимый, родной, близкий тебе человек, вместе с которым хотелось бы делить и радость и горе. Засыпать каждый вечер, держа в своих объятиях, и просыпаться, чувствуя легкое касание теплых губ на своей щеке, глазах, лбу или губах. Он продолжал перебирать каштановые пряди пальцами и на миг ему даже показалось, что Эля замурчала как котенок. Она лежала на его груди, обратив голову к нему, глаза закрыты — и все же ее лицо сияло от любви и счастья. Потянулся к ней и легонько поцеловал в губы. И услышал тихое сопение — Эля уже успела заснуть.

— А говорила, что не так уж и устала, — тихо прошептал Стас, стараясь не разбудить любимую. — Любимая.

Сейчас она спала безмятежным сном, в то время как его самого одолевали противоречивые чувства. Безумное, безграничное счастье… Но следом за ним по пятам шла тревога. Тревога за их маленькую Анечку. Стас ни на минуту не забывал о ней. Он так и не рассказал Эле — не хотел тревожить раньше времени, не хотел, чтобы она вновь вернулась в тот кошмар переживаний, в котором ей пришлось жить столько лет. Пусть она пока останется в счастливом неведении. А вот то, что творилось сейчас в его душе, не поддавалось описанию. Буря эмоций: тревога, даже скорее боязнь, гнев, томление ожиданием и разочарование от своего бессилия. Переживать это самому в одиночку было тяжело. Но вот переживать еще и за Элю — тяжелее вдвойне. Стас все еще помнил, как она просыпалась ночами от кошмаров, как плакала, иногда даже стараясь скрыть слезы от него. Это разрывало ему душу. Нет, он хотел теперь видеть ее только счастливой. Лучше уж он один все это перенесет. Иногда, правда, бывали такие моменты, когда очень уж хотелось поделиться с Элей столь радостным событием, сказать, что их малышка жива — особенно, когда она рассматривала фотографии дочери или перебирала ее игрушки. Но он все-таки держался — ради ее же блага и спокойствия. Сам страдал, но ее оберегал. Искал утешения в Элиной улыбке, в ее объятиях, мягких глазах — и даже становилось легче.

И даже сегодня он не мог никак не думать об Анечке. Как бы ему хотелось, чтобы она была вместе с ними. К сожалению, сегодня это было не возможно.

— Я сделаю для тебя даже невозможное, — прошептал Стас спящей Эле. — Я верну тебе все, что мы потеряли. Обещаю.

Глава 45.

Две недели спустя.

Эля уютно устроилась на диване, по привычке подобрав под себя ноги, укуталась в теплую кофту и включила телевизор. Стас снова был занят в другой комнате каким-то срочным телефонным разговором. Она взяла в руки фотоаппарат, открыла файл с сохраненными снимками и стала их разглядывать. Этой ночью они со Стасом прилетели из свадебного путешествия, который провели на одном из чудесных уединенных Мальдивских островов. Учитывая, что Эля уже лет семь не выбиралась на пляжный отдых, это путешествие стало для нее вдвойне желанным и удивительным. Они все дни напролет нежились в теплом океане, загорали на белоснежном песке, по вечерам до поздней ночи засиживались на пляже, глядя на звездное небо, наслаждались обществом друг друга, даря свою нежность и любовь.

И все же даже на отдыхе Стас по-прежнему продолжал работать. Он постоянно разговаривал с кем-то из офиса, и после этих разговоров Эля замечала, что его настроение ухудшалось, он становился задумчивым. Но на все ее вопросы отвечал, что на работе неприятности с новым важным контрактом. Она как могла пыталась отвлечь его от грустных дум, старалась увлечь какой-нибудь беседой, уводила на прогулку или просто старалась держать за руку, как-нибудь прикасаться, чтобы Стас чувствовал ее поддержку. В какой-то момент Эле даже стало казаться, что Стас так и не отдыхает, а постоянно находится мыслями в Москве, и ей даже пришлось попросить его отвлечься и выключить телефон. Он согласился, но все же иногда, когда думал, что Эля этого не замечает, о чем-то глубоко задумывался. Но все же оставшиеся дни они провели, наслаждаясь обществом и телами друг друга.

Но едва только вернувшись в Москву, Стас тут же погрузился в свою работу: он заехал домой переодеться и взять какие-то документы и сразу же уехал в офис, извинившись перед Элей и пообещав не задерживаться. Обещание свое сдержал — приехал спустя спустя часа четыре. Но был каким-то уж очень задумчивым, обеспокоенным.

— Стас, у тебя все хорошо? — обеспокоенно спросила Эля его.

— Да, милая, — он нежно коснулся губами ее лба, — просто контракт не идет. Нужно заново работу начинать.

Он постоял еще некоторое время, прижав ее к себе, а потом, обняв за талию, повел на кухню.

— Не бери в голову, — успокоил он Элю, — несколько дней работы — и все уладится. Что у нас на обед? Проголодался ужасно.

— Садись, сейчас все накрою, — тут же засуетилась Эля.

Но провести вместе вечер им так и не удалось: Стасу кто-то позвонил с работы и он, извинившись перед Элей, ушел в свой кабинет. Эля еще некоторое время занималась домашними хлопотами, которые требовали своего внимания после двухнедельного отсутствия, а потом, уже ближе к вечеру, решила отдохнуть в гостиной за просмотром фотографий с их отдыха. До нее иногда доносился громкий сердитый голос Стаса, но вслушиваться она не стала: еще будучи маленькой она взяла за правило не вмешиваться в дела своего отца и теперь со Стасом намерена придерживаться того же правила.

Уже которую неделю Стас не мог расслабиться. С того времени, как он узнал, что его дочь жива и не известно, где находится, он просто места себе не находил. Его маленькая девочка столько времени оторвана от мамы — как, должно быть, она скучает, наверняка не меньше самой Эли. Интересно, что же ей сказали, как объяснили, почему мама не рядом и почему ее увезли далеко от дома и родных. Безусловно, Анюта получила большой стресс, ничуть не меньший, чем Эля. И впереди для его девочек предстоял еще один стресс — встреча, и сколько ни готовься, все равно переживаний не избежать. В особенности Эле — дети всегда верят в чудеса, а взрослые эту веру со временем утрачивают в силу различных обстоятельств. И Стас готов доказать Эле, что чудеса случаются, даже самые необычные и неожиданные.

Через день после свадьбы они с Элей улетели в свадебное путешествие, но даже там, на отдыхе, Стас никак не мог успокоиться. Он знал, что во время его отсутствия в вопросе поиска Ани можно во всем положиться на Валю, но все же продолжал каждый день осведомляться о ходе событий. Пока однажды Эля не попросила его расслабиться и провести эти дни с ней, позабыв о всех делах и проблемах. Позабыть-то, конечно, Стас не мог, но вот ради счастливых глаз Эли он отложил все важные разговоры до приезда в Москву. С Элей было необычайно хорошо, легко и уютно, в ней он чувствовал родственную душу и именно рядом с ней все проблемы уходили на задний план. Эту женщину хотелось радовать, чтобы видеть ее искрящиеся глаза и улыбку. Рядом с Элей боль от отсутствия Анечки утихала, оставалась только надежда и уверенность в том, что он найдет дочь любой ценой.

Уже прилетев в Москву Стас связался с Валей, чтобы узнать, как обстоят дела с поиском Анюты. Но так и не сумев дозвониться, решил съездить в офис, чтобы лично переговорить.

Волю он застал уже на выходе.

— Привет, Стас, весьма неожиданно встретить тебя здесь: у тебя же медовый месяц.

— Скажу даже больше — мы только с самолета. Я дома вещи оставил, переоделся и к тебе поехал, так как не смог дозвониться до тебя. Есть какие-то новости?