Глава 33.

Эля лежала на больничной кровати и тоскливо смотрела в окно: день выдался пасмурным, казалось еще немного и из тяжелых свинцовых туч пойдет дождь. Только что приходила медсестра и поставила капельницу, поэтому в ближайшие полчаса она еще долго будет наблюдать такое же тоскливое, как и ее настроение, небо.

Эля находилась в больнице уже второй день, и второй день она не переставала думать о той правде, которую открыл ей Стас. Она и представить себе не могла, что ее родители способны на ТАКОЙ ужасный поступок. Это даже не поступок — это преступление, которое полностью разрушило жизнь как Стасу, так и ей самой. За что они так жестоко? Неужели какой-то бизнес стоил того, чтобы выставить собственную дочь виноватой перед любимым человеком, чтобы довести ее до того, чтобы она бежала из семьи будучи беременной, чтобы лишить еще нерожденного ребенка отца. Насколько же нужно быть жестокими и черствыми, чтобы не побояться пойти на преступление и так жестоко подставить ее под ненависть любимого.

Эля знала, что Стас не раз приходил в больницу, чтобы поговорить. Но она не могла пересилить себя — просто не могла больше смотреть в его глаза. Было ужасно стыдно. И больно. За то, что ему пришлось перенести. Она могла себе представить, каково ему было все это время жить и думать, что та, которую он любил, предала таким жестоким образом — она сама столько лет жила и думала, что он ее бросил и уехал. И теперь Эля даже нисколько не осуждала его за все те слова, что сорвались с его губ — они были справедливы.

В палату снова вошла медсестра.

— К вам посетитель, — оповестила она.

— Простите, но я бы сейчас не хотела ни с кем видеться, — тихим голосом ответила Эля.

— Ну как хотите, — медсестра проверила капельницу и вышла.

Спустя пару минут она снова вернулась, держа в руках большой букет нежно белых роз.

— Вот, просили передать, — медсестра поставила букет в банку с водой. — Правда ваш посетитель не представился.

— Спасибо, — прошептала Эля, глядя на букет.

Она и так прекрасно знала, кто это был — Стас. Когда-то он всегда дарил ей именно такие цветы. Сегодня он снова пришел, чтобы поговорить, но у нее не было сил смотреть в его глаза и просить прощения. Хотя должна была это обязательно сделать. Стыдно, безумно стыдно. Такое, действительно, не прощается.

Вчера навестить Элю приезжал Виктор, но она не захотела видеться и с отцом. Разве можно ему верить после всего того, что он учинил? Да, один раз она уже постаралась простить его, но тогда она еще не знала всего масштаба его ужасающих поступков. Эля простила его за то, что он разлучил ее со Стасом. Но вот простить за то, что он своим обманом заставил Стаса возненавидеть ее — это все же не возможно. Однако, за эти два дня Эля успела многое обдумать. И теперь она пришла к выводу, что ей нужно обо всем расспросить отца — это ее право знать, за что он так с ней поступил.

Стас все еще оставался в коридоре больницы, надеясь, что все же сможет увидеться с Элей. Она несколько раз отказывалась от встреч с любыми посетителями: с ним самим, с его родителями и даже Настей, со своим отцом и братом. Он сейчас прекрасно понимал ее состояние — когда отец все ему рассказал, он испытал полнейший шок. И не удивительно, что Эля так безрассудно вошла в горящее помещение — должно быть ей было настолько больно в душе, что она могла захотеть погибнуть. Стас с сожалением закрыл лицо руками — как же тяжело, как же больно думать о том, что его Эля вот так хотела свести счеты с жизнью. Не каждому под силу вынести такие испытания: сначала ее родители сделали все, чтобы разлучить их, потом они же пытались насильно лишить ее еще не рожденного малыша, потом тяжелая судьба одинокой матери с младенцем на руках (спасибо господу за то, что на Элином пути появилась Настя и стала для нее настоящим другом и опорой), а после всех этих трудностей судьбе было угодно послать два тяжелейший удара: гибель Анечки и его обвинения, совершенно незаслуженные и жестокие. Если бы Стас знал обо всем этом, то он никогда в жизни не повел бы себя так, не причинил бы любимой такие страдания. Но, увы, судьба распорядилась по другому. В том, что их встреча прошла так тяжело, Стас не исключал и вины своих родителей и Насти — если бы не их упорное молчание, то никто бы не пострадал.

Из палаты вышла медсестра, унося капельницу.

— Скажите, — Стас поднялся со своего места, — как она.

— Заснула, — медсестра ненадолго остановилась. — У девушки очень тяжелое психологическое состояние, не знаю с чем это связано…

— Пару месяцев назад у нас погибла дочь, — пояснил Стас, — и еще в семье произошли некоторые конфликты.

— Все понятно, — закивала головой медсестра. — Что ж, физическое состояние опасений не вызывает, но вот с психологом я бы посоветовала поработать, очень уж подавленное состояние у Эвелины.

— А можно мне к ней зайти? Я тихонько побуду, не переживайте.

— Ну хорошо, — разрешила медсестра. — Только постарайтесь ее не будить.

Стас осторожно зашел в палату и невольно замер у порога. Эля, совершенно бледная и изможденная, лежала на кровати и спала. Ее голова была слегка обращена в сторону окна. Стас почувствовал болезненный укол в сердце и с разрываемой от страдания душой подошел к кровати. Он тихо придвинул стул и сел рядом с Элей, взяв аккуратно ее за руку.

— Что же мы все с тобой сделали, — с болью в голосе прошептал Стас и прижал ее руку к своим губам. — Прости меня, милая. Я никогда не хотел причинить тебе боль.

Сейчас Стас всматривался в такое родное и любимое лицо, которое на протяжении стольких лет снилось ему ночами. Он так по ней скучал — как оказалось, не меньше, чем сама Эля скучала по нему. Она изменилась: теперь больше не было той беззаботной девочки, которую он встретил у друга и полюбил, — теперь Эля была взрослой женщиной, сильной, уверенной и в то же время слабой, незащищенной. Она смогла одна поднять и вырастить их дочь. И если судьба сжалится над ними и даст им шанс снова быть вместе, то Стас никогда не оставит Элю — он будет боготворить эту женщину до конца своих дней, он сделает все, что в его силах, чтобы она больше не знала горя и обид.

— Люблю тебя, — прошептал он, снова прижимая Элину руку к своим губам.

Сколько Стас вот так просидел у Элиной кровати, держа ее руку, он не знал — наверное, очень долго, потому как вошедшая медсестра проговорила:

— Вы все еще здесь? Думаю, на сегодня уже хватит посещения. Завтра приходите.

С большой неохотой Стас поднялся и, остановившись у выхода из палаты и еще раз бросив взгляд на спящую Элю, вышел.

***

На следующий день с утра снова пришел доктор. Он, как обычно, делал утренний обход и осматривал пациентов.

— Ну что, Эвелина, — присел он рядышком, — как вы себя чувствуете? Что-нибудь беспокоит?

— Нет, все в порядке. Да и до этого ничего не беспокоила. Скажите, а сколько мне нужно будет еще находиться в больнице?

— Ну, судя по вашим анализам крови, я думаю, что завтра я смогу вас уже и домой выписать, — ответил врач, заглядывая в ее амбулаторную карту.

— А никак нельзя пораньше, то есть сегодня?

— А в чем такая необходимость? — поинтересовался доктор.

— Просто я чувствую себя хорошо и мне кажется, что мне нет смысла занимать место, которое кому-то нужнее. Все равно у меня нет никаких процедур.

— Да в принципе, можно и сегодня вас уже выписать, только тогда я вам пропишу еще некоторые лекарства: попринимаете их некоторое время, чтобы вывести токсины из организма.

— Хорошо. — Эля была рада поскорее покинуть больницу. Здесь ей делалось еще тоскливее. Здесь все напоминало тот ужасный день, когда они с Анютой попали в аварию и когда в другой больнице ей сообщили, что дочери больше нет.

Покинув больницу, Эля, не раздумывая, сразу направилась на работу к отцу — ей не терпелось обо всем его расспросить. Ей хотелось заглянуть в его глаза и спросить, настолько ли его месть стоила того, чтобы разбить жизнь собственной дочери?