— Да, ходила. — Эля ненадолго задумалась. Иногда, делая по дому какую-нибудь работу, она замечала, что тело будто само просится танцевать. Эля всегда любила танцы, они давали выход накопившимся эмоциям, раскрепощали. Но ведь раньше все было по-другому: она жила с родителями, ни о чем не беспокоилась, у нее не было ребенка, о котором нужно заботиться. Сейчас все изменилось. Сейчас она просто не имеет права думать о своих капризах. — Но сейчас у меня совсем нет на это времени. Мне нужно заботиться об Анютке. А ходить сейчас на танцы — это же эгоизм.

Мария Николаевна взяла Элю за руку и погладила ее по ладошке.

— Элечка, ты прекрасная мать, очень заботливая. Но послушай меня, девочка, посвящая ВСЮ себя без остатка малышке, ты никогда сама счастлива не будешь. Вот пройдет еще лет десять, Аня вырастет, у нее появятся друзья, свои интересы — она будет тянуться к друзьям. Ты же знаешь подростков — дома им становится тесно и не интересно. И что тогда ТЫ будешь делать ОДНА? Аня еще не скоро сможет оценить твою самозабвенную преданность ей. — Мария Николаевна мягко похлопала по Элиной ладошке. — Это не эгоизм, девочка, это попытка спасти саму себя от одиночества. Ты должна вновь поверить в себя.

— Я верю в себя…

— Нет еще. То, что ты работаешь как вол, еще не значит, что ты веришь в себя. Ты действуешь на автомате. Тебе нужно отвлечься от всего: от дома, от работы… И тебе нужно строить свою личную жизнь.

Эля отрицательно покачала головой.

— Нужно, Элечка. Анюте нужен отец, а тебе нужно сильное плечо рядом. Нельзя все взваливать на себя.

— Я не могу, — тихо прошептала Эля, закрывая ладонями лицо. — Не могу никого представить рядом с собой, кроме Стаса.

Мария Николаевна, рано овдовевшая и оставшаяся после смерти мужа с сыном-подростком, прекрасно понимала Элины чувства. Она мягко погладила девушку по волосам.

— Время все расставит по своим местам. А пока нужно взяться за себя.

Вечером Мария Николаевна позвонила своей подруге — Софии Владимировне.

— Сонечка, ты ей сейчас очень нужна. Я тебя очень прошу, приедь к девочке завтра.

Утром, открыв дверь, Эля с удивлением увидела бабушку. София Владимировна с любовью раскрыла свои объятья и радостно произнесла:

— Евочка, а я приехала тебя навестить. Не ожидала?

Эля, державшая на руках Анюту, осторожно обняла бабушку и поцеловала в щеку.

— Бабуля, я так рада, что ты приехала. Проходи скорее. Сейчас что-нибудь накрою на стол.

Пока Эля суетилась на кухне, София Владимировна сидела на небольшом кухонном диванчике и возилась с маленькой правнучкой. От острого взгляда бабушки не укрылось, как похудела внучка, и то, что былая жизнерадостная девушка превратилась в тень от себя прошлой. Похоже, что Мария была права, решила про себя София Владимировна, и нужно срочно что-то предпринимать.

— Евочка, по-моему ты себя совсем загнала, — с ноткой грусти сказала бабушка. — Мне больно на тебя такую смотреть.

— Бабуль, у меня все хорошо, — не отрываясь от приготовления ответила Эля, боясь посмотреть бабушке в глаза.

— Нет, не хорошо, я же вижу. Что происходит, девочка? Зачем ты так себя загоняешь? Тебе нужно уметь расслабляться.

— У меня нет права расслабляться — я должна…

— Ты должна подумать и о себе, — резким тоном перебила ее София Владимировна, отчего маленькая Анюта на ее руках вздрогнула. — Ну-ну-ну, малыш, бабушка больше так не будет ругаться, — успокоила она малышку, а затем чуть спокойнее продолжила. — Ты достаточно думаешь о дочери. Поверь мне, когда она вырастет, она все это оценит. Но вот о себе ты совершенно забыла. Мне кажется, ты переоцениваешь свои силы. Ты посмотри, на кого стала похожа — на привидение. Хочешь от усталости свалиться? Тогда точно Анютке не сможешь ничем помочь.

Они обе молчали: Эля — не решаясь что-либо ответить, София Владимировна — присматриваясь к внучке.

— Ева, ты все еще живешь той болью, которую тебе причинили. Отпусти все это. Научись жить без этого.

— Не могу, бабуль, не могу. Это сидит очень глубоко, никак не уходит. Мне кажется, что я сильная, что все прогнала, но по вечерам хочется выть, — Эля ощутила, как по щеке покатилась предательская слеза, которую она тут же смахнула рукой.

София Владимировна оставила маленькую Анюту играться, подошла к Эле и обняла ее.

— Может стоит уже подумать о том, чтобы устроить свою личную жизнь? Да и Анюте нужен отец…

— Ты говоришь как Мария Николаевна.

— Видишь, не одна я так думаю.

— Не могу. И не хочу, — покачала головой Эля.

Бабушка развернула ее к себе.

— Ты все еще думаешь об этом парне, да? — Это был даже не вопрос. — Ах ты бедная моя девочка. Хотя куда уж там забыть, если он вот рядышком, — и бабушка кивнула в сторону Анюты. — Мой тебе совет, отвлекись от своей боли, вспомни о чем-то, что еще тебе приносило радость. Не надо загонять себя в одиночество.

Бабушка пробыла у Эли весь день. Они вместе погуляли с малышкой на улице, пообщались. Эля всегда интересовалась, как живут родители и Ромка. Пусть она и ушла от них, но все же семьей они быть так и не перестали. Эля все равно продолжала любить их в глубине души.

День спустя Эля решила наведаться к своему хореографу — Алле Валентиновне.

— Эля, вот так сюрприз. Я тебя совсем потеряла, — радостно воскликнула та. Они обе тепло обнялись. — Как ты поживаешь?

— Нормально. Алла Валентиновна, а Вы еще преподаете? — робко спросила Эля.

— Да, конечно. И конкурсы организовываю тоже. Знаешь, как ты ушла, у меня больше никто не смог тебя заменить. Лена с Катей тоже не так часто теперь могут заниматься — у всех теперь семьи, дети.

— Да у меня самой теперь тоже дочь растет.

— Молодец, поздравляю. А ты что-то хотела?

— Да, Алла Валентиновна, я хотела спросить, можно я похожу у Вас позанимаюсь? Боюсь, что на выступления я уже не гожусь — слишком давно не тренировалась…

— Ерунда, если тело помнит, то практика вернет прежнюю форму. Давай так, придешь ко мне на занятия и я посмотрю, что нам с тобой делать. Я вообще хотела бы, чтобы ты снова преподавать начала.

Эля, как они и договаривались, пришла на первое занятие, после которого Алла Валентиновна отозвала ее в сторонку.

— Эль, ты все прекрасно помнишь. Не хочешь снова начать преподавать?

— Алла Валентиновна, я днем работаю. Если только по вечерам или в выходной и не очень часто.

Хореограф подумала, взяла свой ежедневник и потом предложила:

— Вот смотри, есть недалеко спортивный клуб, там у меня Лена вела занятия. Но она сейчас переехала жить в другое место и ей тяжело добираться до клуба. Если тебе удобно, то можешь идти туда.

Эля посмотрела адрес и прикинув, что добираться от спортивного клуба до ее дома не так уж и далеко, согласилась.

Теперь два раза в неделю — вечером по средам и днем по субботам — Эля вела занятия по восточным танцам. Где-то в глубине души она надеялась, что Алла Валентиновна снова направит ее в тот самый спортивный, где она преподавала раньше. Но женщина направила ее совсем в другое место. Хотя, с другой стороны, решила Эля, так даже и лучше — не зачем держаться за прошлое. Бабушка была права — не нужно держаться за прошлое. Нужно жить дальше.

Глава 18.

Март 2010 года.

В честь десятилетия "Правового партнера" руководство сняло зал престижного ресторана, куда были приглашены все сотрудники компании. Герман Маркович выступил с длинной благодарственной речью, адресованной всем сотрудникам, после чего и начался сам банкет.

Эля, совершенно измотанная навалившимся количеством работы, устало расположилась на своем месте, мысленно молясь о том, чтобы хотя бы сегодня ее никто не трогал.

Настя тоже расположилась рядом с ней, и теперь подруги мерно потягивали заказанный ими коктейль, разбавляя его разговорами.

К ним подсел Олег. И тут же накинулся на Настю:

— Вам, Анастасия, я посоветовал бы не напиваться — у Вас завтра еще встреча с клиентами, — строгим голосом произнес он.