Эля даже дыхание задержала. Столь неожиданно заявление мужа прозвучало и сильно взволновало ее. Стас никогда не кидает пустых необдуманных слов. Каждая озвученная мысль всегда тщательно обдумана, взвешена. Это означало, что он давно уже просматривал вариант забрать Машу к ним домой. Это значило, что и его самого очень затронула судьба маленькой девочки.

— А как мы ее заберем? — слегка дрожащим голосом спросила Эля. — Под опеку? Там тогда нужно будет узнавать, закреплено ли за Машей жилье или же ей положено по достижении совершеннолетия отдельное…

— Эля! — Стас стал предельно серьезным. Лицо его выражало уверенность, неколебимость своего решения. Он обхватил ладонями лицо Эли и безапелляционно произнес. — Милая, какая, к черту, опека? Я достаточно зарабатываю, чтобы в нашей семье стало еще на одного ребенка больше. А если не будет хватать, придумаю что-нибудь. Маша войдет в наш дом полноправным членом семьи.

Эля с восхищением смотрела на своего мужа. Не каждый мужчина решится на усыновление чужого ребенка. Но Стас, сам переживший смерть матери и будучи принятым чужой женщиной как родной ребенок, прекрасно осознавал всю степень своей ответственности. И перед семьей, и перед маленьким ребенком. И это не могло не восхищать.

Эля положила ладошки поверх рук Стаса.

— У нас все получится, — шептала она, прислонившись щекой к теплой ладони, — Я верю, все будет хорошо.

"Конечно, все будет хорошо, — подумал Стас, — с твоим-то открытым сердцем и безграничным умением любить… Разве может быть иначе?"

Глава 50.

Вслушиваясь в звучащую из динамиков информацию, Стас крепко обнимал Элю насколько это можно было возможно в ее нынешнем положении. Никак не мог оторваться от нее, прижал ее голову к своему плечу и запустил пальцы в ее шелковистые волосы. Услышал тихий вздох и на сердце стало так тяжело.

— Милая, — прохрипел он, — девочка моя… Я обещаю, что это не на долго. Я скоро приеду за вами.

Эля молча покачала головой, соглашаясь с ним, но так и не посмотрела. И Стасу пришлось поднять ее лицо к себе.

— Ну мы же все решили уже, малыш. Так будет лучше для тебя и для девочек. Дядя Коля будет всегда рядом. Ты и сама понимаешь, что процесс будет не из легких. И какой-нибудь скандал да будет. Я не хочу, чтобы ты переживала. К тому же не известно, чего ожидать от этого дела: я опасаюсь и твою мать, и журналистов.

— Я буду скучать по тебе, — только и смогла прошептать Эля, а на глазах предательски выступили слезы.

Стас коснулся большим пальцем ее щеки, вытирая соленые дорожки.

— Я тоже буду по вам скучать. Но в конце-концов, есть телефон, скайп. Ты всегда можешь позвонить мне. И перестань переживать. Это вредно для нашего малыша, — он положил ладонь на Элин живот и тут же получил ощутимый ответный пинок. Стас заулыбался.

— Он тебя чувствует, — тоже заулыбалась Эля, — больше ни на кого так не реагирует бурно. Тебе радуется.

Хотела еще продолжить, но запнулась на полуслове. Хотела спросить, будет ли он рядом во время рождения малыша, ведь он так хотел ощутить те невероятные эмоции, когда узнаешь, что этот маленький человечек появился на свет, первый раз увидеть того, кто уже на протяжении девяти месяцев питал их новой любовью и новой радостью, взять на руки это крохотное чудо и впервые в жизни почувствовать детский запах. И теперь снова обстоятельства были против. Эле было обидно за Стаса.

— Когда ты вернешься? — спросила она, но все же он сумел прочитать запрятанный смысл и страх в этих словах.

— Я приеду, милая. Разве могу я пропустить первое знакомство с нашим малышом? — Снова обнял ее и поцеловал макушку. — Даже если все растянется, я приеду.

Эля обняла мужа в ответ и прижалась к нему. Было и страшно, и тяжело отпускать его обратно в Россию. Но так и правда было лучше.

Из динамиков то и дело раздавалась информация о рейсах, вокруг суетились отбывающие и провожающие, но они словно их не замечали, все оттягивали момент расставания.

— Все, мне пора, — тяжело вздохнул Стас, еще теснее прижимая к себе жену.

— Позвони, как приземлишься, — попросила Эля.

— Конечно, милая.

Стас обхватил ладонями лицо Эли и поцеловал ее.

— Смело обращайся к дяде Коле, он тебе обязательно поможет.

Эля только кивнула в ответ. Она ощутила как на ее плечи легли тяжелые теплые руки и услышала рядом с собой уже знакомый голос:

— Стас, не переживай, мы позаботимся о твоих девочках. Вы, главное, там все решите. И сами поосторожнее будьте.

Николай Михайлович по-отечески приобнял Элю и улыбнулся ей. Эта хрупкая девочка с сильной душой очаровала его с женой. Она настолько легко и просто общалась с ними, хоть порой иногда вместо "дядя Коля" и проскакивало "папа" (так Эля называла отца Стаса) — видимо, еще не привыкла к тому, что они братья-близнецы.

Стас напоследок пожал руку дяде и бережно поцеловав Элю, погладив ее животик, ушел в зону вылета.

***

Стас сам принял это решение: увезти жену и детей из России, подальше от грязи, сплетен и переживаний. Знал, что нелегко будет всем, и Эле в первую очередь, но понимал, что так будет правильнее. Договорился с дядей Колей, суду предоставили справки о том, что Эля будет находиться на сохранении в одной из лучших клиник Берлина…

Но действительность оказалась еще тяжелее, чем ожидания. Разве можно предположить, насколько одиноко будет в пустой квартире, где каждая вещь напоминает об уютных вечерах. Нет, не тихих — тишина теперь в их семье это забытое понятие. Но эти вечера всегда были наполнены искренними улыбками его любимых девочек, их веселым щебетанием, смехом. Как же быстро к этому привыкаешь. И как тяжело терять. Хоть и на время, зная, что скоро все вернется. И даже постоянные звонки не спасали от одиночества. Он вслушивался в родной голос, ловил малейшую интонацию, пытаясь понять, что происходит у Эли на том конце линии. Звонил по Скайпу и точно так же, как и Эля, жадно вглядывался в любимое лицо, в любимые глаза, впитывал образ, который уже и так четко отобразился на сердце. Звонил, не считая ни минут, ни потраченных денег — и жил этими урывками. Считая дни и часы до встречи. Один, в пустой тихой квартире. Где сейчас его никто не ждал. И он снова, как когда-то несколько лет назад, работал, как проклятый, задерживаясь допоздна на работе, чтобы потом прийти домой и завалиться в усталости спать и проспать да самого утра. Выгадывал время, чтобы заехать к Насте, чтобы проведать родившихся почти что сразу же после Элиного отъезда племянников — чудесных карапузиков, Полину и Павлика, которые тут же стали центром вселенной для всей их большой семьи; с ухмылкой наблюдал, как Олег не отпускает детей с рук, с нескрываемой гордостью рассказывает всем о своих малышах и как покровительственно оберегает Настю от забот и трудностей. И даже ловил себя на мысли, что несколько завидует сейчас Олегу. Навещал родителей, подолгу выслушивал от мамы нотации, что он сам себя загоняет до изнеможения, что нужно поберечь себя и Элю, так как от нее тоже не укрылось это состояние Стаса и она очень переживает за него, а в ее положении сейчас это просто нежелательно. Он молча соглашался. А потом снова возвращался в пустую квартиру и снова тосковал. И чем больше проходило дней, тем сильнее тосковал. Но в то же время день ото дня в душе крепло новое чувство — ожидание встречи. Оно грело изнутри, стоило только посмотреть на календарь.

***

— … Руководствуясь ст. ст. 307–309 УПК РФ, суд ПРИГОВОРИЛ Колчину Кристину Валерьевну признать виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 126 УК РФ и назначить ей наказание в виде 8 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима…

Кристина выслушивала приговор с абсолютно непроницаемым безразличным выражением лица. Глядя на не нельзя было угадать, что творилось в ее душе, о чем она думала. Взгляд, устремлен прямо на судью, оглашавшего решение, руки сложены на груди, стоит прямо, как изваяние. Казалось, что все происходящее сейчас ее нисколько не волновало. Рядом сидел адвокат и что-то помечал в своем ежедневнике, изредка что-то тихо поясняя обвиняемой.