Он сделал шаг ко мне и добавил в стакан с водой жидкость, которую называл экстрактом трав. Я взяла стакан и поднесла ко рту. Гренвилл следил за каждым моим движением.

– Вы сразу почувствуете себя лучше, – сказал он. – Нельзя допускать, чтобы у вас были всякие бредовые видения. Это отнимает много сил, не правда ли?

– Да, я все еще слаба, – ответила я, сжимая стакан в руке. – Ничего мне так не хочется, как поспать несколько часов.

Еще секунда-другая, и его глаза окажутся на «линии огня».

– «Уснуть… и видеть сны?.. Какие сны в том смертном сне приснятся…»[27] – процитировал он.

Я пока еще не собиралась сбрасывать свою земную оболочку – по крайней мере, не с помощью Гренвилла. Я притворилась, что пью из стакана, в нос ударил сильнейший запах нюхательных солей. Но на Гренвилла они должны были произвести поистине сокрушительное действие, когда я плесну жидкость ему в глаза. Я надеялась, что она ослепит его – хотя бы временно – и я смогу убежать.

– Вы пьете? – спросил он, наблюдая за мной. – Надо проглотить это разом. Сразу почувствуете облегчение.

Атмосфера в комнате накалилась, воздух, казалось, был заряжен электричеством. Черные глаза Гренвилла излучали странный магнетизм. В его взгляде было что-то гипнотическое, усыплявшее меня. Моя рука, казалось, потеряла всякую чувствительность, я не могла двинуть ею.

– Да, я вижу, вы очень устали, – мягко произнес он. – Я знаю, какие неприятности вам пришлось пережить. Выпейте это и отдохните. Закройте глаза.

Веки у меня отяжелели, голова отупела. Мне страшно захотелось лечь в постель, забыться сном и не думать ни о Грине в пещере, ни о Винниате с райской птицей в глазу; я не буду дергаться из-за неоконченного романа, не буду больше вспоминать Арчи; мне не будет дела до кошмарной жизни Вайолет. Но тут мне живо вспомнилась несчастная девушка в постели, ужасная тоска в глазах. Нет, забыть это и простить Гренвилла было невозможно. Я почувствовала прилив энергии, но делала вид, что гипнотическое воздействие Гренвилла продолжается.

– Так, хорошо. Сейчас вы почувствуете, как вас омывают теплые волны, – произнес он шепотом. – Теперь глотните воды – и можете спать, сколько хотите.

Открыв глаза, я увидела, что он смотрит на меня с патологической завороженностью, как будто я была не человеком, а подопытным материалом или вообще трупом. Я сжала в руке стакан с такой силой, что испугалась, как бы не раздавить его. Гренвилл осознал, что я вышла из состояния гипноза, а может, и не была в нем, и в глазах его промелькнул страх. Отняв стакан от губ, я уже была готова выплеснуть жидкий аммиак ему в лицо, но в это время снизу до нас донесся шум.

– Боюсь, она еще не встала, она спит, – в панике кричала Вайолет. – Прошу вас, туда нельзя…

– Агата! Агата! – послышался голос Карло.

Она пришла мне на выручку.

– Я здесь, наверху, – крикнула я в ответ и услышала приближающиеся шаги.

Лицо Гренвилла потемнело от гнева.

– Если вы пренебрегаете моим лекарством, то не получите его! – вскричал он и, выхватив стакан из моих рук, швырнул его о стену. Запах аммиака наполнил комнату. – Что это за чертовщина? – спросил он, глядя на меня в изумлении, которое сменилось разочарованием и открытым отвращением.

Схватив сумочку, я выбежала из комнаты, попав в объятия Карло.

– Я беспокоилась, – сказала она. – Вайолет сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Как ты сейчас?

– Гораздо лучше, и мне пора возвращаться в отель. Розалинда наверняка думает, куда это я пропала.

Несмотря на ужасные моменты, пережитые в Маль-Пэ, мне не хотелось быть резкой с Вайолет перед уходом. Она не перенесла бы публичного унижения.

Обернувшись, я увидела, что Гренвилл идет, пошатываясь, по коридору, прижав ко рту платок. Лицо его покраснело, он дышал хрипло, с трудом. Это напомнило мне, как он дышал ночью, извиваясь в постели Вайолет, и меня затошнило.

– До свидания, мистер Гренвилл, – бросила я вслед ему. – Уверена, мы скоро увидимся. – Схватив Карло за руку, я потянула ее к лестнице, где стояла Вайолет.

– Почему ты такая бледная? Что случилось? – спросила Карло шепотом.

– Надо выбираться отсюда как можно быстрее, – прошептала я в ответ. – Он ненормальный.

По глазам Карло было видно, что она оценила ситуацию.

– Благодарю вас, мистер Гренвилл, мисс Гренвилл, – сказала она. – Я позабочусь о миссис Кристи. Спасибо за вашу заботу о ней.

Проходя мимо Вайолет, я остановилась и коснулась ее руки. Она не поднимала на меня глаз.

– Вам надо уехать из этого дома, – произнесла я спокойно. – Оставаться здесь опасно.

– До свидания, миссис Кристи, – ответила она холодно, убирая руку. – Надеюсь, вы выздоровеете.

– Вайолет, – начала я, но меня прервал голос Гренвилла, шедшего за нами.

– Очень жаль, что вы так скоро нас покидаете, – сказал он, стоя на верхней площадке лестницы с широкой маниакальной ухмылкой на лице.

– Не останавливайся, – прошептала я Карло.

– Нам еще многое надо обсудить, – продолжал Гренвилл. – Я подозревал, что вы обладаете исключительными способностями, но вы меня удивили. Ваша изобретательность поистине уникальна.

Мы спустились по лестнице и вышли во двор. Я старалась не поднимать головы, чтобы не видеть Гренвилла. Покидая поместье, мы слышали гневные выкрики и ответные жалобные причитания его дочери.

– Ну о чем только ты думала? – выругала меня Карло, когда мы отошли на безопасное расстояние.

– Я знаю, прости, но я не видела другого способа найти доказательство.

– Доказательство чего?

– Того, что Гренвилл убийца, разумеется.

Карло застыла на месте и в ужасе повернулась ко мне:

– Ты хочешь сказать, что пошла в этот дом, зная или, по крайней мере, подозревая, что его хозяин убийца?

– Да, но…

– Слава богу, ты хоть записку оставила. Тебе что, так уж хочется сделать Розалинду сиротой? – бросила она сердито, и резкость тона усилила ее шотландский акцент. – Ты этого хочешь?

– Не хочу, конечно, но у полиции нет против Гренвилла никаких улик. Я хотела узнать побольше о нем самом и о его так называемой черной магии.

– И что тебе удалось узнать?

– Больше, чем рассчитывала. – Я рассказала ей обо всех отвратительных вещах, которые видела в Маль-Пэ: непристойностях в записных книжках Гренвилла, его непреодолимой тяге к разврату, библиотеке с книгами о магии, демонах и ядах. Сказала я и о том, что подозревала его в попытке отравить меня «травяным экстрактом», обладающим якобы целебными свойствами. – Когда ты пришла, он разбил стакан с «травами» о стену – несомненно, для того, чтобы я не могла взять раствор на экспертизу.

Я не сказала Карло, однако, о своей коллекции ядов и о том, как именно собиралась спастись. Умолчала я и о тех деталях, которые могли связать Гренвилла со смертью Дугласа Грина, так как не хотела раскрывать истинную цель поездки на Тенерифе и сообщать о моем сотрудничестве с разведслужбой.

– Но с самым ужасным я столкнулась, когда по просьбе Вайолет пришла к ней в комнату в два часа ночи. Я увидела там Гренвилла в постели с собственной дочерью.

У Карло был вид, будто ее вот-вот вырвет на дорогу.

– Ты хочешь сказать?!.

– Да, увы, хочу, – ответила я и рассказала, как Вайолет пыталась утром убедить меня, будто я заболела и страдала галлюцинациями.

– То есть сегодня она все отрицала?

– Да, из страха перед отцом. Я думаю, если бы его не было поблизости, я могла бы убедить ее. Живя в этом насквозь прогнившем доме, она каждую минуту подвергается опасности. Когда мы придем в отель, я сразу же сообщу инспектору все, что мне известно.

– Ты полагаешь, это разумно?

– А что мне еще остается? Я не могу оставить все как есть, надо избавить девушку от страданий. Каждый день и каждая ночь – ад для нее.

– Но что, если она будет по-прежнему все отрицать?