– Есть какая-нибудь надежда? – крикнула с мостика Вайолет.

– Нет, боюсь, никакой.

– А кто это?

– Мистер Винниат, постоялец отеля. Вы с ним не были знакомы?

– Нет. Это ужасно. Это не может быть несчастный случай?

Я не ответила ей. Я смотрела на тело. Оживить Винниата не было возможности, но я хотела хотя бы придать ему достойный вид в смерти. Однако я не имела права ни выпрямить согнутые и раскинутые руки с ногами, ни даже закрыть его глаза, так как инспектору нужен был труп в неприкосновенности.

Вдали послышался шум мотора.

– Это папа, – крикнула Вайолет. – Ему удалось-таки завести машину.

Винниат не был мне симпатичен из-за претензий на создание литературы «высшего типа», описывающей действительность, не измененную автором. Как сказала о нем жена? «Он никогда не расстается с блокнотом». Я машинально обыскала карманы его забрызганного кровью пиджака и брюк, но блокнота не обнаружила. Рядом с телом валялись разбитые очки, «Волшебная гора» на немецком языке, закладка, авторучка, горсть испанских монет и фотография Дейзи с оторванным верхним углом. Хотя я недолюбливала писателя, при виде разбросанных возле его трупа вещей на глаза навернулись слезы.

– Миссис Кристи! – раздался голос Гренвилла. – Вайолет говорит, что его уже не спасти. Это турист из отеля?

– Увы, да.

– Какой ужасный несчастный случай! – причитал он, а мне вспомнилась клумба с райскими птицами в его саду.

– Вы не попросите мистера Блейка спуститься сюда? – спросила я.

– Да, конечно.

Через минуту Дэвисон спускался в овраг, стараясь удержать равновесие. Первое, что он спросил, заботливо вглядываясь в мое лицо, – все ли в порядке со мной,

– Со мной-то да, но вот… – Я указала на гнетущее зрелище перед нами и обратила внимание Дэвисона на рану на голове Винниата, цветок в глазу и отсутствие блокнота.

– Да, странно… – прошептал он. – Сначала Дуглас в пещере, а теперь Винниат с этим украшением. На первый взгляд это случайно, но…

– Я так не думаю, – сказала я.

– Все вроде бы указывает на Гренвилла. Поломка автомобиля была ложной. Когда у него якобы ничего не получалось, я предложил помощь. Он неохотно согласился, и стоило мне взяться за рукоятку, двигатель завелся как миленький.

– Вы полагаете, Гренвилл старался оттянуть поиски Винниата, чтобы он не сообщил нам что-то, если вдруг еще не умер?

– Похоже на то. Но что нам сейчас делать? – озабоченно произнес Дэвисон. – По всей вероятности, очень скоро сюда прибудет Нуньес.

– И это означает…

– Что мне, боюсь, придется ретироваться. – Он помолчал. – Агата, мне все это очень не нравится. Если с вами что-нибудь случится, я не найду покоя всю оставшуюся жизнь.

Я не могла притворяться невозмутимой и уверять его, что все будет в порядке.

– Как вы думаете, Нуньес скоро здесь появится? – спросила я вместо этого.

Я взглянула на мост. Гренвилл и Вайолет смотрели на нас, но слышать не могли.

– Зависит от того, где он сейчас. Но вряд ли позже, чем через семь-восемь часов.

– И что вы будете делать?

– В Икод-де-лос-Винос есть небольшая гостиница, спрячусь там. Я объясню, где это, на случай если вам понадобится связаться со мной.

Послышался шум осыпающейся с обрыва гальки. Подняв голову, я увидела над собой Гренвилла.

– Помочь вам чем-нибудь? – крикнул он.

У него вполне хватило бы сил взять большой валун и сбросить нам на головы, прикончив на месте или покалечив без надежды на выживание. Дэвисону, по-видимому, пришла в голову та же мысль.

– Надо отсюда выбираться, – прошептал он мне и крикнул Гренвиллу: – Вы не могли бы съездить в отель? Необходимо вызвать врача и сообщить о случившемся в полицию.

Дав инструкции относительно гостиницы в Икоде, Дэвисон помог мне подняться на мост, где Гренвилл протянул нам свою большую руку. Я критически осмотрела себя. Одежда запылилась, запачкалась и даже украсилась парочкой кровавых пятен.

– Не могу понять, – сказал Гренвилл. – Как он мог свалиться туда? Или вы думаете, он искал смерти? Может быть, что-то в жизни делало его несчастным?

– Это пусть полиция решает, – ответил Дэвисон.

Он описал Гренвиллу состояние, в котором мы нашли тело, не упомянув райскую птицу в глазу.

– Ясно, – резюмировал Гренвилл, помогая все еще плачущей Вайолет сесть в машину. На этот раз двигатель завелся сразу. – Когда все кончится, миссис Кристи, я жду вас для продолжения эксперимента.

Я посмотрела на него с удивлением.

– Да-да. У вас полно нерастраченной энергии. Не видели, какую карту вы выбрали из колоды таро?

Я ответила, что не посмотрела.

– На ней был скелет в доспехах, скачущий на белом коне.

– И что же это значит?

– Триумф смерти.

Гренвилл с дочерью уехали, а мы остались сторожить тело, пока из отеля не пришел доктор Тренкель с двумя коридорными. У Тренкеля была внешность типичного арийца с безупречными чертами лица и холодными, словно лед, голубыми глазами. Мы объяснили, как обнаружили тело, и сказали, что не прикасались к нему, не считая попытки нащупать пульс. Тренкель не мог сразу точно определить, когда наступила смерть, но предположил, что от четырех до семи часов назад. Он сказал, что сообщит печальную новость миссис Винниат, а также передаст необходимую информацию инспектору Нуньесу, который уже знает о происшедшем и, несомненно, захочет допросить нас, когда нам это будет удобно.

– Нуньес очень удивится, узнав, что один свидетель исчез, – сказал Дэвисон, когда мы возвращались в отель. – И ему не потребуется много времени, чтобы сообразить, что мистер Александр Блейк не кто иной, как тот самый тип, которого он подозревает в убийстве Дугласа Грина.

– Но что вы можете поделать с этим? Разве что добровольно отдать себя в руки правосудия.

– Как только мы дойдем до «Таоро», я сразу отправлюсь в отель. Времени у нас в обрез, а я должен проинформировать вас насчет того, о чем еще не говорил.

– Вроде того факта, что Грин и Мэйби – братья?

– Да. Так вот. Мы подозревали какое-то время, что Руперт Мэйби – агент большевиков. Во время последней поездки в Англию он встречался с человеком, работающим в акционерной торговой компании АРКОС, то есть во Всероссийском кооперативном обществе, обосновавшемся по адресу: Мургейт, сорок девять. Вам это название, скорее всего, ничего не говорит, мы же считаем, что это общество руководит подрывной деятельностью. Возможно, Дуглас выявил связь Мэйби с советской разведкой.

– Понятно, – сказала я. – Значит, вы подозреваете, что убийцей Грина мог быть Мэйби?

– Это, безусловно, одна из версий, которую нельзя сбрасывать со счетов. Во время пребывания на Тенерифе в прошлом году я подумал, что обязан сказать Дугласу о его кровной связи с Мэйби. Он, конечно, сначала не поверил, решив, что это какие-то хитрые игры с моей стороны, но потом понял, что я говорю правду. Тогда он спросил, давно ли я знаю об этом, и очень сердился, что я не раскрыл ему секрет раньше.

– Но неужели Мэйби мог убить собственного брата?

– Я думаю, он не воспринимал его как брата. Агентам приходится совершать вещи и похуже.

Что за бессмысленный, бесчеловечный мир, в котором обитает Дэвисон, подумала я. Нужны ли все эти нечестные приемы, предательства, убийства? Ради чего они совершаются? Разумеется, во имя короля, отечества, свободы. Но…

– Знаете, я нисколько не буду возражать, если вы решите, что все это вам ни к чему, – сказал Дэвисон. – У вас есть дочь, работа, своя жизнь. Хартфорд, безусловно, тоже поймет вас.

Мне представилась соблазнительная перспектива немедленного возвращения в Англию, поездки в родной старый Торки, где радовали глаз восхитительные виллы кремового цвета на семи холмах и уютные бухты. Мне захотелось пройтись по тем местам, где гуляли мои родители, где я играла ребенком, где научилась читать и сочинять истории, где я была абсолютно счастлива.