– Ну, может быть, у вас еще не наступило время для этого, – отозвался Тренкель. – Для начала надо заняться сегодняшним днем. По вашим симптомам можно предположить наличие неврастении. Поэтому для успокоения нервов я рекомендовал бы вам тонизирующее средство вроде гликолактофоса Клея и Пейджета, но и беседу с консультантом не исключал бы.

– Вы не могли бы написать мне название этого средства? На слух я его вряд ли запомню.

– Да, конечно, сколько угодно. – Он взял авторучку и написал название на листке бумаги. – Принимайте по две чайные ложки два или три раза в день. Но перед приемом надо разбавить порошок водой и размешать в виде пасты. Можно добавить еще воды или молока, принимать лекарство с какао или крепким бульоном.

Он дал мне листок. Почерк был таким же неразборчивым, как и во всех папках, кроме одной.

– Или, если предпочитаете, я могу приготовить для вас что-нибудь другое, – сказал доктор.

– Спасибо, я сначала попробую это, – ответила я, вставая.

– Простите, что не мог тогда сказать вам ничего конкретного о смерти мистера Винниата, – добавил он. – Инспектор запретил. Тайна следствия и все такое.

– Я понимаю, – ответила я. – Ситуация слишком непростая.

– Лучше всего, если вы постараетесь не думать об этом. Ваша нервная система перенапряжена. Лишние тревоги и беспокойство вам совсем ни к чему.

– Да, вы правы.

– Запишитесь у медсестры на повторный прием. Послезавтра вас устроит?

– Уже послезавтра?

– Лучше пресечь нарушение в зародыше. – Он сделал пальцами энергичный жест, словно срывал бутон цветка, который стал жертвой массированной атаки тли. – И если вам вдруг захочется обсудить что-либо еще, пожалуйста, не стесняйтесь прийти ко мне. Вам слишком хорошо известно, что наше сознание может выкидывать самые разные фокусы, особенно в те минуты, когда мы меньше всего этого ожидаем.

Несколько дней назад я обещала миссис Брендел, что буду сопровождать ее в поездке в Икод-де-лос-Винос, где вся наша компания собиралась устроить пикник под знаменитым гигантским Драконовым деревом. Но когда она сказала, что мы выезжаем уже на следующее утро, я засомневалась. Ехать в Икод с попутчиками, которые могли заметить, что я встречаюсь с Дэвисоном, было рискованно. Однако мне необходимо было попросить его об услуге настолько важной, что это оправдывало риск. Оставалось только придумать предлог, под которым я могла бы покинуть группу на полчаса или час.

К тому же в обществе надо было держаться так, словно все в моей жизни идет как обычно. Меня подозревали в краже жемчужного ожерелья, но я делала вид, что не догадываюсь об этом.

После завтрака наша небольшая группа – миссис Брендел, профессор Уилбор, Руперт Мэйби, Хелен Харт, Гай Тревельян, Карло, Розалинда и я – собрались на ступеньках отеля. Мы заказали два такси – для мужчин и для женщин – и отправились в путь по приморской дороге мимо банановых плантаций и заброшенных ферм, выращивавших лук на семена. Розалинда уснула у меня на коленях. Зашел разговор о похоронах Винниата. Дейзи стойко перенесла церемонию; викарий англиканской церкви, живший неподалеку, прочитал скромную, но проникновенную молитву. Мое отсутствие на похоронах никак не комментировалось, однако, когда миссис Брендел упомянула двадцать второй псалом – тот самый, который я читала про себя по дороге в Маль-Пэ, – Хелен Харт бросила на меня такой взгляд, будто я скрывала секрет.

В ее глазах был вопрос, который волновал всех: неужели известная писательница действительно способна обокрасть женщину, потерявшую мужа? А если нет, что она делала в номере Дейзи Винниат? У Хелен Харт хватило бы дерзости спросить меня в открытую, и я со страхом этого ожидала.

– Хватит уже о смерти, – бросила Хелен, положив руку на колено миссис Брендел. – Я с нетерпением жду вечеринку в понедельник. А вы?

– Конечно, я тоже, дорогая, – ответила миссис Брендел. – Однако…

– И никаких «однако». Жизнь продолжается, и это главное. Вы согласны, миссис Кристи?

– Да, но я думаю, миссис Брендел хотела только…

– Да я понимаю, но это слишком мрачная тема. Вы ведь все придете к нам, надеюсь?

Все, кроме Карло, заверили ее, что придут.

– Я, наверное, останусь в отеле, чтобы присматривать за Розалиндой, – сказала моя секретарша, сидевшая на переднем сиденье.

– А почему бы вам не взять Розалинду с собой? – спросила Хелен.

Карло посмотрела на меня умоляюще. Участие в вечеринке, тем более у такой хозяйки, как Хелен Харт, представлялось ей равноценным посещению ада.

– Я думаю, она и так уже переутомилась, – сказала я, указав на спящую дочь. – Пусть лучше останется в отеле с Карло.

– Ну хорошо, – отозвалась Хелен и обратилась к Карло: – Очень жаль только, что вы не увидите мою последнюю работу.

– А что за работа? – спросила я.

– Описывать ее я не буду, – сказала скульпторша. – Не хочу, чтобы люди заранее подготовились к тому, что увидят. Я возилась с ней два года с перерывами. В прошлый раз на Тенерифе я совсем немного не успела ее закончить, и было очень досадно бросать ее в таком виде, но сейчас я уже внесла последние штрихи.

– Звучит интригующе, – заметила я.

– Надеюсь, вы не разочаруетесь, – отозвалась Хелен, сверкнув глазами. – А вы над чем работаете, миссис Кристи?

– Да все никак не закончу роман, – ответила я со вздохом. – Карло может подтвердить, ей об этом слишком хорошо известно. – Роман висел у меня на шее, подобно жернову, и вызывал тошноту. – Я немного запустила работу над ним в последнее время, и теперь надо браться за дело засучив рукава.

– Я забыла, как он называется? – спросила Хелен.

– «Тайна „Голубого экспресса“».

– Забавно, что вы, автор детективных романов, вляпались во все местные злоключения. Идеальное совпадение – нарочно не придумаешь.

– Вы так считаете? – отозвалась я, стараясь, чтобы прозвучало не слишком скептически.

– Словно в каком-нибудь из ваших романов, – высказала она мысль, которая, видимо, очень нравилась ей.

– Я не сказала бы.

– Ну, возможно, я слишком много беру на себя и преувеличиваю. Я уже говорила, что не читала ваших романов, но, думаю, не ошибусь, предположив, что, окажись здесь ваш суперспособный детектив, он уже увязал бы все ниточки воедино и был бы готов вывести гнусного убийцу на чистую воду.

Я ничего не ответила, но мисс Харт, похоже, была в разговорчивом настроении.

– Скажите, – продолжала она, – а не слишком ли тягостно писать об убийствах и прочих преступлениях?

– Я не задумываюсь об этой стороне дела, – ответила я. – Сначала это было моим хобби и желанием проверить, на что я способна, – и в итоге мне удалось достичь определенных успехов. А теперь, после развода, такие вещи вовсе не занимают меня. Я должна писать, чтобы зарабатывать на жизнь.

– Понятно, – сказала она. – Интересно, а у вас есть версия последнего преступления? Вы догадываетесь, кто убил Винниата?

У меня были кое-какие соображения на этот счет, но я не собиралась делиться ими с ней.

– Нет, – ответила я. – Но я уверена, инспектор выявит истину.

– Вы так думаете? Я не знаю ваших способностей, но Нуньес не внушает мне доверия. Не удивлюсь, если это дело будет еще одним нераскрытым преступлением вроде…

– Ну вот, а кто теперь разговорился на мрачную тему? – вмешалась миссис Брендел. – Хорош разговорчик в присутствии ребенка, пусть даже спящего.

– Да, вы правы, миссис Брендел. Простите, пожалуйста, – отозвалась Хелен тоном, в котором не чувствовалось никакого раскаяния. – Давайте тогда поговорим… Даже не знаю о чем… о виде из окна? Нет? А-а, знаю: о погоде! – саркастически произнесла она. – Это незаменимая тема в тех случаях, когда больше говорить не о чем.

Характерной чертой Хелен Харт была противоречивость. Она часто говорила одно, а подразумевала нечто совсем иное. Взять хотя бы ее странное поведение на «Джелрии», ее реакцию на смерть Джины Тревельян. Казалось, ее мучило чувство вины, но вскоре она была уже весела и беспечна, и, судя по всему, ее интересовало только одно: что надеть к обеду. Ее любовь к выпивке была видна давно; теперь же я стала подозревать ее в склонности к употреблению и других веществ.