На этот вопрос у меня не было ответа.
– Конечно, его библиотека и записные книжки носят далеко не невинный характер, но при всем этом ты, как я понимаю, не нашла никакого свидетельства, уличающего Гренвилла в убийстве.
Замечание рассердило меня.
– Но все сходится – как ты не видишь? Он интересуется ядами и хорошо знает их, в частности белену; вблизи от места убийства нет других домов, кроме Маль-Пэ; райские птицы цветут у него в саду; его страсть – оккультизм, и он не скрывает этого. Можно добавить к списку улик и тот факт, что в его коллекции скульптуры гуанчей есть фигурка, аналогичная той, которую мы с Дэвисоном нашли на месте убийства Грина.
Однако Карло мои аргументы не убедили.
– Если бы ты видела его глаза так близко, как я, ты не сомневалась бы в том, что он виновен, – сказала я.
Мы молча перешли по мосту овраг, в котором нашли тело Винниата, и в эту минуту я вынуждена была признать, что Карло права.
– Ладно, я не могу представить Нуньесу доказательств того, что Гренвилл убил Винниата, но я должна по меньшей мере сообщить ему о творящемся у них под крышей. А отсюда напрашивается вывод: раз Гренвилл способен так поступать с дочерью, он вполне мог совершить и другие преступления.
– Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь, – сказала Карло.
– Что ты имеешь в виду?
– Что ты, возможно, откроешь ящик Пандоры.
– Но не могу же я замалчивать это.
– Да, наверное. Я только хочу сказать, неизвестно, какова будет реакция людей. Как воспримет разоблачение Вайолет?
– Но я же не собираюсь кричать об этом на всех углах! – возмутилась я. – Надеюсь, ты не считаешь меня настолько бесчувственной.
– Разумеется, нет, – сказала Карло, успокаивающе беря меня за руку. – Просто меня это тревожит. Я беспокоюсь не только за Вайолет, но и за тебя. Я обещала заботиться о тебе, и мне не нравится, что ты так переживаешь из-за других, тратишь себя на всю эту грязь в их жизни. Не хватает только, чтобы повторилось то, что было в прошлом году.
Что я могла ей сказать? Согласно версии, известной Карло, у меня был нервный срыв после смерти матери, который сопровождался застоем в работе, а затем на это наложилось известие об измене Арчи. Карло верила вынесенному врачами заключению, что в Харрогейт я попала вследствие длительного приступа амнезии. Она ничего не знала ни о злодее Кёрсе, ни о секретном сотрудничестве с Дэвисоном.
– Да, наверное, ты права, – ответила я, чтобы умиротворить ее. – Обещаю, что обдумаю все как следует, прежде чем решаться на какие-либо действия.
Желая сменить тему, я спросила, что делала во время моего отсутствия Розалинда. Мы поговорили о дочери и ее преданной любви к плюшевому медведю, затем перешли к сплетням о постояльцах отеля. Миссис Брендел по-прежнему выступала с монологом о «Титанике» перед всеми, кого ей удавалось заполучить в слушатели. Профессор Уилбор и Руперт Мэйби участвовали накануне за обедом в общем разговоре об убийстве Винниата. Дейзи все еще не покидала номера, где за ней присматривал доктор Тренкель. Хелен Харт и Гай Тревельян в «Таоро» не появлялись.
– Они, без сомнения, готовятся к приему в Валентинов день. Не могу сказать, что мне очень бы хотелось участвовать в этом празднестве, – сказала я, думая о пристрастии хозяев к спиртному. – Но я обещала быть у них. Да и посмотреть студию Хелен и ее работы было бы интересно. Почему бы тебе не пойти тоже?
– Ты же знаешь, что я люблю эти вечеринки еще меньше, чем ты, – улыбнулась Карло. – Мне гораздо приятнее будет провести вечер с Розалиндой и интересной книгой.
Мы нашли Розалинду в саду, где она и ее приятель Реймонд играли с плюшевыми мишками под присмотром гувернантки Реймонда, француженки со светло-каштановыми волосами и печальными глазами. Она сидела на скамейке в тени пальмы и читала книжку. Неожиданно Реймонд выхватил медведя из рук Розалинды и убежал с ним. Розалинда разразилась слезами. Мы с Карло поспешили к ней.
– Дорогая, ну что ты плачешь? – спросила я, обнимая дочку.
– Синий Мишка! Реймонд отнял у меня Синего Мишку, – ответила она, рыдая.
– Я уверена, что он не хотел отнять его насовсем, – сказала я, утирая ее слезы. – Куда, интересно, он убежал? Вон та дама – гувернантка Реймонда? – Розалинда кивнула. – Давай спросим ее, она наверняка сможет нам помочь.
Карло представила мне гувернантку, мадам Жиру, и спросила, видела ли она ссору между детьми. Она не видела, так как была занята чтением, но, узнав, в чем дело, стала ласково утешать Розалинду, словно собственную дочь.
– Вот правильно, утри слезки, ma petite[28], – произнесла она с французским акцентом и, встав, обратилась к нам: – Реймонд иногда капризничает, но это, я думаю, потому, что он потерял брата. Однако это, конечно, не служит ему оправданием.
Она предложила пойти к оранжерее, за которой Реймонд любил играть. Там он и был – сидел на земле, скрестив ноги и держа в руках обоих медведей.
– Реймонд, наверное, ты должен объясниться со своей подружкой, как ты считаешь? – спросила мадам Жиру, подойдя к мальчику.
Реймонд, не отвечая, продолжал играть с медведями. Тогда она опустилась рядом с ним на колени и начала что-то тихо говорить. В конце концов Реймонд поднял голову и кивнул в сторону Розалинды.
– Бери своего мишку, – сказал он.
– Возьми, дорогая, – подтолкнула я Розалинду к нему. – Видишь, Реймонд не хочет больше с тобой ссориться.
Розалинда улыбнулась и неловко приблизилась к мальчику. Она протянула руку, чтобы взять игрушку, но Реймонд с силой оттолкнул ее:
– Это не твой мишка, это мой!
Розалинда с плачем побежала ко мне.
– Реймонд, да что с тобой такое? – спросила мадам Жиру своего воспитанника по-французски. – Я не понимаю, почему ты так себя ведешь!
– Она опять хочет взять моего мишку! – сердито вскричал мальчик. – Она весь день так делает!
– Мамочка, почему он такой злой? Почему он не хочет отдать мне Синего Мишку? – жаловалась Розалинда.
– Успокойся, не плачь, – ответила я. – Давай подойдем и попросим его объяснить это.
Хотя Розалинда противилась, я подвела ее к Реймонду.
– Здравствуй, Реймонд, – сказала я приветливо. – Я мама Розалинды. У вас тут, похоже, какое-то недоразумение. Объясни, пожалуйста, чем ты недоволен?
– Я веду себя хорошо! Я не делаю ничего плохого! – ответил он.
– Я не ругаю тебя, – успокаивала я его. – Давай разберемся с медведями.
– Вот видите? – сказал он, показав мне мишку, которого Розалинда только что хотела взять. – Это Джордж, мой мишка. – Кажется, Карло говорила, что так звали умершего брата Реймонда. – Сразу видно, что это Джордж, у него нет глаза. А вот это мишка Розалинды. – Он отдал медведя моей дочери, и она прижала игрушку к груди.
– Все понятно, – сказала мадам Жиру. – Дело в том, что сзади оба мишки выглядят одинаково.
– Да, а Розалинда все время брала не того, какого надо, и я рассердился.
– Ну, теперь все разъяснилось, – сказала она. – Но я думаю, тебе надо извиниться перед Розалиндой. Как ты считаешь, Реймонд?
– Извини, – буркнул Реймонд, слегка оттопырив нижнюю губу, и тут же они с Розалиндой убежали играть дальше, как будто не было никакого недоразумения.
Мы поблагодарили мадам Жиру за помощь в разрешении спорного вопроса и за предотвращение международного скандала; она ответила, что ей не впервой и что она с удовольствием будет и дальше присматривать за обоими детьми. Мы дошли с ней до дверей «Таоро», где и расстались.
В отеле к нам сразу подошел Густаво и после нескольких учтивых фраз вручил мне конверт. В конверте была записка Нуньеса, предписывавшая мне явиться к нему как можно скорее. У него возник вопрос, с которым надо разобраться, писал он. Возможно, он откопал какую-то информацию о Гренвилле и хотел посоветоваться со мной. Интересно, подтвердили ли проведенные Тренкелем анализы, что Винниата отравили? Вероятно, доктор сообщил инспектору, что я разбираюсь в ядах, и Нуньес счел мою помощь в этом деле очень полезной.
