Филипп Иванович волновался. Он волновался за исход боя средневесов, он волновался за Бориса Горбова и поэтому особенно горячо расхваливал Владимира Титова. Филипп Иванович, действительно, хорошо знал бокс. Его слушали внимательно и не перебивали.

Титов прошел в уборную и начал медленно раздеваться.

Он напевал песенку:

В соседней уборной на узком диване, завернувшись в халат, лежал Борис Горбов. Он лежал на спине, руки заложив под голову, и глядел вверх. Андрей сидел на стуле, а Петр Петрович — на табуретке. Борис был одет для боя.

Борис, Андрей и Петр Петрович молчали.

Через тонкую перегородку отчетливо слышно было, как Титов напевает песенку:

Титов взошел на помост и перепрыгнул через канаты ринга. На нем голубой мохнатый халат. Руки его забинтованы. Он прошел в угол, ближний от зрителей. Секунданты пододвинули ему табуретку, но он оттолкнул табуретку ногой и остался стоять. Один из его секундантов, шикарный парень в цветном джемпере и в рубашке с короткими рукавами, начал надевать ему перчатки. Титов улыбался.

В это время на помост поднялся Борис Горбов. За ним шел Андрей. Андрей слегка прихрамывал. Он нес полотенце и губку. Сзади шел Петр Петрович. Петр Петрович был одет в темную фуфайку. Старые брюки мешками висели на его коленях.

Борис был уже в боевых перчатках, и белый халат был накинут на его плечи.

Титов перестал улыбаться и, наморщив лоб, выпятил нижнюю челюсть.

Рефери подошел к Борису, осмотрел его перчатки и представил публике. В зале нестройно захлопали.

Рефери пошел в угол Титова.

Андрей просунул под канаты ящичек с канифолью, и Борис потоптался в ящичке. Канифоль громко хрустела. Рефери высоко поднял руку Титова и назвал его имя.

Аплодисменты загремели.

— Браво, Титов! — крикнул женский голос.

Титов улыбался.

Когда аплодисменты кончились, рефери сказал:

— Бойцы, пожмите руки.

Борис сразу пошел на середину ринга. Титов нарочно сделал вид, будто он не слышал слов рефери, и только, когда Борис прошел через весь ринг и подошел к его углу, только тогда Титов неторопливо обернулся и пожал руку Бориса. При этом Титов сказал шепотом:

— Ты сегодня получишь…

Титов стоял спиной к залу, и зрители не видели его лица.

Борис молча вернулся в свой угол.

Он сбросил халат и облокотился на канаты. Петр Петрович мягко погладил его спину.

Секунданты Титова помогали ему снимать халат. Перчатки туго пролезали в рукава. Когда халат наконец был снят, в зале пронесся восторженный, почти благоговейный шепот. Зрители оценили ширину его груди и могучие мускулы спины и шеи. Сильные руки Титова казались непропорционально тонкими при такой ширине торса. Немного коротковаты и грузны были ноги, но вся фигура Титова производила впечатление такой страшной силы, что по сравнению с ним Горбов сразу показался юношески тоненьким и слабым. Только немногие в зрительном зале отдали должное тонким и длинным ногам Горбова, широкой спине и эластичным мышцам на руках.

Титов пристально уставился на противника. Ему хотелось увидеть страх на лице Горбова, но лицо Горбова было спокойно.

Петр Петрович не переставая гладил Бориса по спине и сказал ему на ухо:

— Что бы ни произошло, бей в корпус. Держись и бей в корпус.

— Бойцы готовы, — сказал рефери.

Ударил гонг, и Титов ринулся вперед.

Борис шагнул навстречу. Он сделал только один длинный, подкрадывающийся шаг.

Титов был уже перед ним и ударил прямым слева.

Борис закрылся, и удар пришелся по перчаткам. Удар был сильный.

Титов сразу ударил прямым справа. Он бил изо всех сил. Он хотел смять, раздавить, уничтожить Бориса. Он умел бить сильно и быстро. Атака продолжалась несколько секунд. Зрители видели, как мелькали черные перчатки и удары градом сыпались на Горбова. Казалось, будто все они попадали по месту, будто вот сейчас Горбов упадет и все кончится. Но Горбов стоял. Он стоял, и он растерялся только в первую секунду. Далеко не все удары Титова достигали цели, и Борис внимательно следил за Титовым и ждал случая. Титов был опытный боец, и, даже так яростно наступая, он не открывал подбородка. Борис видел широкий лоб Титова. Титов смотрел исподлобья, и над бровями у него были большие бугры. Левое плечо Титова защищало челюсть. Борис ждал случая ударить не в голову, а в корпус. Как только Титов открылся, Борис коротко ударил справа, и быстрый крюк[43] попал точно по сердцу. Атака сразу кончилась. Титов отступил. Борис успел провести еще один крюк левой рукой. При ударе он сильно рванулся и сделал короткий шаг вперед, вдогонку за Титовым.

Титов закрыл корпус и пригнулся. Он отскочил, но сразу снова пошел на Бориса. Он сделал финт[44] левой рукой. Борис угадал обман, и, когда Титов ударил прямой левой в корпус, Борис опередил его. Удар попал Титову снова по сердцу.

Титов тяжело глотнул воздух. Борис понял, что он попал как следует. Титов пошел в инфайтинг[45]. Он ловко связал руки Бориса и прислонился головой к щеке Бориса. Борис почувствовал жирный запах бриолина от влажных волос Титова.

Борис попробовал освободить руки. Ему удалось вытащить правую руку, но раньше, чем он успел ударить, Титов провел сильный опперкет[46] в правый глаз Бориса.

Было здорово больно. Борис не смог уйти от крюка в корпус. Снова Титов пошел в атаку. Он бил со средней дистанции, и Борис не отходил. Теперь Титов провел больше ударов, чем при первой атаке, но Борис выдержал и снова ударил опперкетом справа. Большинство зрителей не видело этого удара. Зрителям казалось, будто Титов сам прекратил свои безостановочные серии. Очевидно, он крепкий парень, этот Горбов, но, конечно, больше двух раундов такой трепки ему не выдержать.

А Горбов, едва только Титов приостановился, бросился к нему, и три быстрые удара по корпусу были такими сильными, что все в зале увидели, как Титов отошел, тяжело наступая на пятки.

Горбов хотел продолжать, но Титов нырнул и пошел в клинч[47].

Рефери развел их, и сразу ударил гонг. Кончился первый раунд.

Садясь на табуретку в своем углу, Борис тихо сказал Петру Петровичу только одно слово:

— Глаз…

Титов в своем углу откинулся спиной на канаты и закрыл глаза. Он дышал тяжело.

В первом ряду Филипп Иванович вынул платок и молча вытер вспотевшее лицо.

За одну минуту перерыва Борис хорошо отдохнул, и дыхание у него было хорошее, и все было в порядке. Плохо было только с глазом. Глаз тупо болел, и быстро росла опухоль. Петр Петрович почти ничего не сказал Борису. Андрей работал полотенцами. Он махал не очень быстро и не сильно.

Хронометрист сказал: «Секунданты за ринг», и Андрей полез под канат. Борис встал и глубоко вздохнул.

Он был совершенно спокоен. Теперь он был по-настоящему спокоен. Только немного зол.

Петр Петрович вытер ему спину и сказал:

— Работай. Постарайся еще бить в корпус. Он опустит руки. Но работай спокойно.

Борис хотел сказать, что он совсем спокоен, но в это время ударил гонг. Борис круто повернулся и пошел на середину ринга.

Во время перерыва Борис не смотрел на противника, и теперь его поразило лицо Титова. Глаза Титова налились кровью, рот был искривлен. Низко опустив голову, он медленно шел к Борису.