— Мы — посланцы эмира, — сурово сказал Энтони.
Весь следующий день, когда посольство на плоту переправлялось через реку, его терзали дурные предчувствия.
— Я буду ждать твоего возвращения, Хоквуд, — сказал на прощание начальник пограничной охраны.
Переправившись через реку, они углубились в лес. Вскоре начался дождь, потоки воды ограничивали видимость и окружали их мрачным шелестом листвы.
— Какое промозглое место, — передёрнул плечами Мехман-паша.
— Ты как старуха, — усмехнулся Халим-паша, — разве мы не потомки Османа? Этим варварам предопределено судьбой служить нам. На что-то лучшее им нечего рассчитывать.
Энтони позволил им немного повздорить. Он решит, как обойтись с валахами, когда ему будет надо... и он собирается вернуться живым.
Через три дня деревья стали расступаться, и стража Валахии остановила их. Энтони понимал, что за посольством следят с того момента, как оно отъехало от реки. Не один раз они слышали звон доспехов, доносившийся из-за деревьев. Хоквуд приказал своим людям не обращать внимания на это, считая, что валахи, когда будет нужно, сами обнаружат себя, и что они прибыли сюда не для сражений, а для переговоров.
Теперь перед ними появилось несколько сотен всадников. На некоторых были шлемы, на некоторых — кирасы и другая защита, но ни у одного не было полного комплекта доспехов. Вооружены они были копьями, луками и мечами. Энтони показалось, что отряд янычар мог бы мгновенно разгромить это сборище людей, вряд ли подчинявшихся строгой дисциплине. Но их было больше, чем османцев.
Подняв руку, Энтони направился вперёд.
Немного спустя командир валашских всадников покинул строй и направился к нему.
— Я посол Мехмеда II, — по-гречески сказал Хоквуд.
— Мы не признаем турецких эмиров, — ответил командир.
— Этого ты признаешь, дружище, — пообещал Энтони. — Я пришёл поговорить с твоим хозяином. Проводи меня к нему.
До столицы князя Дракулы Букура посольство добиралось ещё несколько дней. Это было неприятное путешествие. Турки следовали в сопровождении валашских пеших и конных воинов, к ним присоединилась толпа местных жителей. Хотя с ними не обходились грубо, турки ощущали себя пленниками.
Наконец посольство достигло города, основные строения которого были деревянными и скорее походили на хижины, а не на дома. В эту нескончаемую морось они казались абсолютно нежилыми. В отдалении за домами возвышался ряд голых деревьев. Подъехав ближе, турки поняли, что на самом деле это были посаженные на кол люди, тела которых давно сгнили, и теперь их скелеты поднимались к небу на высоких шестах.
— Именем Аллаха, — пробормотал Мехман. — Вот что случилось с нашими людьми...
Энтони судорожно сглотнул. Как однажды сказал Мехмед, если однажды увидишь, как сажают на кол, то никогда этого не забудешь. Здесь же были трупы более чем ста человек.
Валашские дети радостно возились под этим ужасным памятником жестокости; наверняка они так же веселились, когда эти люди корчились и умирали в муках.
— Мужайтесь! — гаркнул Халим-паша. — Мы ведь османцы!
Энтони резко осадил коня.
Посольство двигалось между убогими лачугами, копыта вязли в грязи, собаки лаяли, грязные дети бежали следом за ними.
Дворец князя оказался просто большой хижиной, окружённой деревянным частоколом. Турки были впущены, ворота за ними плотно закрылись.
— Эти люди — настоящие варвары, — прокомментировал Мехман-паша, оглядываясь кругом с нескрываемым отвращением.
В полной тишине три посланника поднялись по ступеням на крыльцо: от их мокрых одежд шёл пар. На крыльце их ждали стражники и двое дворовых слуг. Очевидно, их известили о прибытии турок.
— Снимите шлемы, — приказал один из них, говоривший по-латыни. Поверх его одежды был рыцарский плащ; но, казалось, что он давно не мылся.
— Почему мы должны снимать шлемы? — спросил Халим-паша.
— Ни один человек не может оставаться с покрытой головой в присутствии князя, — высокомерно произнёс слуга.
Халим-паша взглянул на Мехман-пашу, не зная, как реагировать на это наглое замечание.
— Мы прибыли с миром, друзья мои, — успокоил их Хоквуд. — Мы должны выполнять желания князя. — Он снял шлем и отдал его слуге.
Слуга удивлённо уставился на него.
— Вы турок?
— Нет, — ответил Энтони. — Но я служу эмиру.
Человек продолжал глазеть на его рыжие волосы, когда Халим громко провозгласил:
— Турки не снимают головной убор даже перед эмиром.
— Тогда вы не сможете встретиться с князем, — настаивал слуга.
— Я в любом случае увижу его, — объявил Халим-паша. — Я посланник эмира.
Мехман-паша погладил бороду.
— Давайте уступим ему, так будет лучше, — снова предложил Энтони.
— Ты чужестранец, юный Хоук, и многого не понимаешь. Идём, Мехман, взглянем на этого князя...
Стражники попытались преградить путь туркам, но слуга сделал знак, и те были пропущены.
Хоквуд медленно проследовал за ними в комнату, наполненную дымом. За решёткой в одном конце комнаты полыхало пламя. Здесь было несколько мужчин, а также, к удивлению Энтони, женщины, которые перешёптывались и обмахивались веерами.
Они не более располагали к себе, чем мужчины, но были определённо красивы. Сидевший в кресле мужчина был горбуном и казался почти карликом. Жёсткие чёрные волосы, покрывавшие его голову, сразу переходили в усы и бороду. Его крючковатый нос казался кривым и свисал над тонкими губами; змеиные зелёные глаза зло смотрели из-под низких бровей.
— Кто эти люди? — почти прошипел он.
Наверняка он знал, кто перед ним, но хотел добиться проявления учтивости со стороны турок.
Энтони выступил вперёд.
— Я прибыл от эмира Мехмеда, второго эмира этого бессмертного имени. Мой хозяин — господин Карамана и Сиваса, Анатолии и Хандара, Греции и Румелии. Сербы платят ему дань и... — он перевёл дыхание, — и валахи.
Брови Дракулы, казалось, нашли одна на другую.
— Ты не турок.
— Я имею честь быть англичанином, князь. Меня зовут Энтони Хоквуд.
— Ты служишь туркам?
— Да, это так. Эмиру было угодно взять меня на службу.
— Ты предатель.
— Я знаю, где находится моё будущее, и мне известно, где находится всё наше будущее. — Хоквуд посмотрел прямо в глаза князя. — Тебе же будет лучше, если ты поймёшь это.
Они пристально смотрели друг на друга несколько секунд. Затем Дракула спросил Энтони:
— Кто эти люди?
— Со мной прибыли Халим-паша и Мехман-паша.
— Эти турки... — презрительно протянул Дракула. — Их поведение выводит меня из себя.
— Они не обнажают голову даже перед эмиром.
— Какое мне дело до их обычаев? — разгневанно бросил Дракула. — Что передал эмир для меня?
— Во-первых, он желает знать, почему ты предал смерти его людей?
— Они разгневали меня.
— Я передам твой ответ моему хозяину, — твёрдо сказал Хоквуд. — Это разгневает его.
— Ты настоящий наглец, — отпарировал Дракула. — Значит, ты проделал этот путь, чтобы поинтересоваться судьбой нескольких турок?
— Нет, князь. Мой повелитель говорит, что твой отец поклялся в верности отцу эмира, великому Мураду.
— Мой отец был глупцом.
— Я передам твой слова эмиру. Ещё мой повелитель желает знать, не пойдёшь ли ты войной на лагерь «Полумесяца»? Или по-прежнему будет мир?
— Я ещё не решил, — сказал Дракула.
Энтони поклонился.
— Мой повелитель приказал мне передать, что он приступает к великому предприятию. Князья, благословившие его, будут вознаграждены, когда дело будет закончено. Тех, кто не поддержит эмира, посчитают врагами и сошлют на край земли.
Дракула посмотрел на него.
— Эмир собирается штурмовать Константинополь, — задумчиво сказал он.
— Он приступает к великому предприятию, князь...
— Он, должно быть, принимает меня за глупца. На самом деле он и есть настоящий глупец.