Предположив, что он отправился за друзьями, чтобы арестовать его как предателя, Гарри со всей возможной скоростью вернулся к своей лошади и Сюзанне.

– Надо спешить, – сказал он. – Он не поверил мне ни на йоту. Мы должны попасть в Фаллейфелл. Он говорит, это по главной дороге.

Сюзанна хихикнула:

– Он решил, ты сумасшедший, Гарри. Я прямо видела, как он это думает. Это место не может называться Арнфорт. Это слишком нелепо!

Гарри тоже засмеялся над этим. Нелепо, что существуют два места с одинаковым названием всего милях в десяти друг от друга, но он понимал, едва ли есть шанс их перепутать. И всё равно он сильно беспокоился. Сюзанна могла быть права насчет того, что думал мужчина, но это ничего не меняло в их положении. Здесь сажали в тюрьму не только за измену, как Алекса, но и за сумасшествие. Доказательство – этот князь. И Гарри встревожило, что нет новостей о Сесилии. По крайней мере они знали, что Алекс жив. Он пожалел, что не отослал Сюзанну домой и не отправился сюда один.

– О! – воскликнула Сюзанна. – Те лошади спустились по этой дороге. Смотри!

Они теперь находились немного дальше поворота в деревню. Когда Сюзанна указала, Гарри посмотрел налево, где от обочины поднимался длинный склон, и снова увидел следы, по которым они шли. Они вели прямо на вершину холма, на солнце. Он задумался, имеет ли смысл следовать по ним после того, что ему сказали. Сюзанна не сомневалась, что имеет. Она уже съезжала с дороги, и ее толстый пони, карабкаясь по холму, выдыхал пар. Гарри пожал плечами и последовал за ней.

– Одно точно, – крикнула Сюзанна через плечо, – у того человека в деревне была тень. Мне теперь стало от этого легче.

Гарри легче не стало. Встретить реальных прячущихся здесь людей, по его мнению, было гораздо страшнее. Реальные люди делают реальные вещи. Но он продолжал следовать за сестрой по пологому уступу на вершину холма, а потом – вниз на другую дорогу, гораздо менее используемую, чем та, которую они только что покинули. Приходившие с дальних холмов по другую сторону лошади просто пересекали ее. Гарри и Сюзанна как раз тоже пересекали дорогу, когда из-за поворота появилась скачущая рысью черная кобыла. На ней ехала женщина в громадном плаще с капюшоном, которая при виде них остановила лошадь.

– Стойте! – крикнула она. – Что вы сделали с Эверардом?

Они пораженно уставились на ее красивое печальное лицо. Несмотря на удивление, Сюзанна завистливо вздохнула при виде ее ярких светлых волос. Как многие темноволосые девочки, Сюзанна страстно желала обладать золотыми волосами и бело-розовым лицом.

Леди тоже выглядела удивленной.

– Прошу прощения. Я подумала, вы другие пришельцы из Внешнего мира. Где они?

– Мы не знаем, мадам, – ответила Сюзанна. – Мы их ищем.

– О, найдите их… Найдите хотя бы мальчика, – умоляюще произнесла леди. – С ним мой сын. Так мне сказали.

– Мы найдем Алекса, – важно произнесла Сюзанна, – или умрем, пытаясь это сделать.

– Дай Бог, чтобы вы добились успеха, – сказала леди. – Пока Тауэрвуд держит его, это государство в смертельной опасности. И вы также должны найти юную леди. Тауэрвуд во весь опор преследует ее и Роберта, если моему вестнику можно верить.

– Кто такой Тауэрвуд? – спросил Гарри.

– Кто такой Роберт? – спросила Сюзанна.

Вряд ли леди их услышала. Она продолжала говорить, нетерпеливо наклонившись к ним, и по ее лицу текли слезы. Она говорила неистово, будто до сих пор ей ни разу не представлялась возможность сказать хоть что-то. Гарри с Сюзанной пребывали в страхе и трепете, поскольку никогда прежде не встречались с таким горем, и страх только увеличивался от того, что они едва понимали, о чем леди говорит. Сюзанна подумала, она принадлежала к тому типу людей, которые всегда считают само собой разумеющимся, что вы знаете тех людей, о которых идет речь, и сейчас, в своем горе, она упоминала имена, места и события – всё вперемешку, – сильно озадачив двоих детей.

– И я не была в Эндвейте, иначе могла бы увидеть его лицо и узнать правду. Теперь она, конечно же, умрет вместе с ним. Видите ли, бедный Эверард слишком юн, чтобы понять, но я знаю, он не сумасшедший. Я не верю, что он убил Арбарда, хотя насчет другого не уверена. Всё это дело рук Тауэрвуда. Он где-то держит его – наверняка собирается на самом деле свести с ума. И он знает, что я знаю, поскольку Филиппа стояла рядом, когда я велела Роберту объявить себя князем. Тауэрвуд много намекал на это в тот последний вечер, когда приезжал в Фаллейфелл, а моя бедная золовка предпочла принять яд, лишь бы не выйти за него. Она мертва, упокой Господь ее душу, и я тоже заслуживаю смерти за мою ложь. Потому что я сказала Тауэрвуду, что выйду за него, чтобы он мог стать князем, а потом, когда он уехал, я сбежала, чтобы тоже не принимать яд. Если найдете Эверарда, скажите ему, что я отправилась к монахиням в Улдрим. Некоторое время я буду там в безопасности.

Леди внезапно замолчала, широко-широко распахнув голубые глаза. Они видели, она пришла в ужас от того, что так много рассказала двум совершенно незнакомым людям.

– Никому об этом не рассказывайте! – неистово произнесла она. – Только Эверарду скажите, где я.

– Обещаем не говорить ни единой душе, мэм, – ответил Гарри.

– Ни словечка, – пообещала Сюзанна.

Оба подумали, что леди не могла бы выбрать более подходящих людей для того, чтобы сдержать обещание, поскольку они почти ничего не поняли из ее слов.

– И не говорите, что видели меня, – сказала леди.

Они снова пообещали.

«Как мы можем сказать, – подумала Сюзанна, – если мы не знаем, кто она такая?»

– Благодарю тысячу раз, – сказала леди. – Я бы щедро вознаградила вас, если бы могла.

После чего княгиня Розалинда (только они не знали ее имени) быстро поскакала дальше по дороге. Корси продолжили подниматься на холм по следам от копыт.

На вершине холма Гарри проверил револьвер.

– Из всей этой галиматьи я понял одно, – сказал он, – если мы встретим человека по имени Тауэрвуд, лучшее, что я могу сделать – тщательно прицелиться и выстрелить ему промеж глаз.

– Бедная леди! – воскликнула Сюзанна, по-прежнему в большом трепете.

Долгое время после этого оба больше ничего не говорили. Несколько миль они следовали за отпечатками на голых заснеженных плоскогорьях. От ветра у них слезились глаза, но даже так они видели, что здесь нет ни малейшего движения – даже пастуха. Гарри подумал, что это странное государство, должно быть, очень малонаселенное, когда они достигли места, где Тауэрвуд схватил Алекса и Эверарда. Сюзанна вскрикнула – таким ужасным оно было.

От Фаллейфелла вела дорожка сильно взбитого снега. Она заканчивалась в широком притоптанном кругу, а весь центр круга забрызгала яркая кровь. Было так холодно, что кровь всё еще оставалась красной, и никаких сомнений в том, что это такое, не возникало. Если бы Сюзанна была Шарлоттой, она бы немедленно выразила готовность упасть в обморок.

– Только не Алекс! – воскликнула она.

Гарри снова побелел, как простыня, и его затошнило, но он подъехал к месту.

– Двое людей сказали, что Алекс жив, – произнес он, и его голос звучал то хрипло, то визгливо.

Он никогда так не восхищался Сюзанной, как сейчас, когда она подъехала к нему, чтобы тоже посмотреть.

– Но, – произнесла она, – кто бы это ни был, он не умер… или не умер сразу. Он пошел за всеми этими лошадями. Смотри.

Гарри посмотрел туда, где еще одна дорожка взбитого снега вела прочь, указывая путь, которым Тауэрвуд вез мальчиков в Эндвейт. Капли крови виднелись среди отпечатков копыт, и там остались следы волочившихся ног. Гарри медленно глубоко вдохнул. Им тоже придется пойти тем путем, и одним небесам известно, на что они там наткнутся.

– Он, наверное, ужасно ранен, – сказала Сюзанна. – Мы должны найти его, кем бы он ни был. Поехали, Гарри.

И двинувшись вдоль линии кровавых пятен, Гарри подумал, что его сестра, наверное, самый храбрый член семьи Корси.