Лорд Страсс смеялся:
– Тогда я атакую их левое крыло. Насколько мы знаем, там будет Даррон. Хорошо. Джеймс пойдет со мной?
– Да, – ответил Роберт. – Его отец с Тауэрвудом в центре.
– Нет, – сказал Джеймс Марч. – Отправьте меня против Мойна на правую сторону.
– Мы хотим, чтобы там был Бресс, Джеймс. Иди с Рупертом, – ответил Роберт. – Нет, пожалуйста, не спорь. А теперь, меня беспокоит одна вещь. Поскольку там Даррон, Тауэрвуд должен вести атаку именем князя, и, возможно, Эверард каким-то образом с ним. Если он здесь, вы все должны обеспечить, чтобы князь не пострадал.
Остальные весело согласились, но лорд Страсс сказал:
– Как ты можешь быть уверен, что это именем князя? Даррон с каждым днем всё больше становится ставленником Тауэрвуда. Тремата там нет. А он бы присутствовал, если бы это было ради князя.
– Тогда позже мы можем поискать Тремата в резерве, – сказал Роберт, – потому что я уверен. Я знаю Даррона и начинаю узнавать Тауэрвуда.
Тут прозвучал горн. Сесилии, дрожавшей от мысли о сражении, он напомнил скрип грифельного карандаша, и у нее свело челюсти. Все остальные пришли в восторг. Лорд Страсс подбросил в воздух шапку, Джеймс Марч крикнул: «Ура!» – и вскочил на лошадь, и большинство из них, смеясь, убежали и ускакали. Роберт тоже смеялся, когда поворачивался к Сесилии, но, посмотрев на нее, перестал.
– Вы испуганы! – удивленно произнес он.
– Да, – ответила Сесилия. – А что, если вас всех убьют?
– Чего-то другого нам почти и не приходится ждать, – сказал он, хотя и недостаточно серьезно на вкус Сесилии.
Она почти разозлилась на него за такую беззаботность. Но следующие его слова по-настоящему возмутили ее.
– Но я устроил, чтобы вы были в безопасности на холме. Когда взойдет солнце, у вас будет хороший вид.
И он умчался, прежде чем она успела разозлиться, а Том – фальшивый часовой прошлой ночи – остался закручивать усы и улыбаться ей.
– ‘Дёмте, моя леди, – сказал он. – Лушше нам добраться до нашего места.
– Лучше нам не добираться, – возразила Сесилия. – У меня нет желания наблюдать за сражением.
– Не обяз’ны глядеть, – ответил Том, – но надо итти. Не можем допустить, шоб вас убили, моя леди – вы ж ведь леди и пришлец из Внешнего мира.
– Я не леди на самом деле, – сказала Сесилия. – И почему вас беспокоит, что я из Внешнего мира? Меня это не беспокоит.
Горн зазвучал снова. Ему ответил другой горн – отличающийся сигнал с более далекого расстояния. Том не позволил Сесилии спорить дальше. Он подхватил ее, закинул на плечо и принялся подниматься по крутой тропе между пещерами. Сесилия яростно колотила его кулаками по спине и барабанила ногами по его затянутой в кольчугу груди.
– Поставьте меня, грубиян!
Позже Сесилия сумела посмеяться над собой, но в тот момент она была слишком зла. Она дралась и протестовала всю дорогу. Внезапно стало светлее. Она поняла, что взошло солнце и что, вероятно, все изгнанники и даже Конрад Тауэрвуд могут видеть, как ее тащат наверх холма, будто мешок углей. Она была в ярости. Том, пыхтевший, точно двигатель громадных экспрессов, ежедневно проезжавших мимо фермы, по пути пытался объяснить то, что Эверард объяснил Алексу насчет пришельцев из Внешнего мира.
– Замолчите. Я не стану слушать, – повторяла Сесилия, но еще раньше, чем они поднялись на вершину, она уловила достаточно из того, что он говорил, чтобы испугаться, и сказала: – Поставьте меня!
Позади, теперь далеко внизу, над снегами разносился кричащий голос. Она подумала, что это Конрад Тауэрвуд призывает изгнанников сдаться. Она услышала отвечающий голос Роберта – сначала веселый, а потом сердитый. Затем, когда с обеих сторон снова зазвучал горн, они добрались до вершины холма, и Том аккуратно опустил ее.
– Вот, – сказал он. – Вы п’няли, шо я говорил про пришлецов из Внешнего мира?
– Да, – смиренно ответила Сесилия. – Меня не должен никто убить.
– Чудненько, моя леди. И не г’рите мне боле, будто вы не леди. Любому одного взгляда д’вольно, шоб понять, шо вы леди. Думаю, вы не уступите самой княгине Розалинде.
В любое другое время Сесилия запротестовала бы, но сейчас она посмотрела вниз и увидела, что сражение началось, и не могла больше думать ни о чем другом. У Тауэрвуда была огромная армия – гигантская черная масса людей и лошадей, растянувшаяся по снегу на фоне восходящего солнца. Сесилия видела красный отблеск доспехов и развевающиеся над ними длинные знамена. Изгнанники уступали им числом раза в четыре и были далеко не так хорошо вооружены. И у них не было знамени. Они теснились у входа в долину, а на низких холмах слева и справа расположились два конных отряда. Сесилия пришла в ужас от того, как их мало.
– Их всех перережут! – воскликнула она.
– Возможно, – серьезно ответил Том.
Сесилии было невыносимо это слышать. Она подумала о том, какими счастливыми они казались всего пять минут назад, и разрыдалась.
Сквозь слезы она видела мутную скачущую массу кавалерии Тауэрвуда, надвигающуюся на изгнанников. Она видела, как их встретили черные жужжащие стрелы, повергшие некоторых в смятение. Однако большинство продолжило скакать и встретило ощетинившиеся копья изгнанников. Затем от войска противника выдвинулась следующая волна, и следующая. Когда они приближались, сначала одно крыло изгнанников-всадников, в потом другое, помчалось с холмов на помощь. Вход в долину превратился в уродливую вздымающуюся массу людей и лошадей. И среди них вспышки, вспышки поднятых мечей. Крики, вопли и боевые кличи жутко поднимались к вершине холма.
Лошади изгнанников с обеих сторон проскакали обратно на холмы. Лошади лорда Страсса сплотились в организованную группу. Но та сторона, куда ушел Джеймс Марч, вся была в смятении, кавалерия врага перемешалась с изгнанниками, и постоянно эти вспышки, вспышки мечей. Сесилия увидела, как одна лошадь встала на дыбы и всадник упал с нее. Она была уверена, это Джеймс. Руперт, лорд Страсс, подняв меч, проехал перед своим отрядом и снова бросился вниз, в битву. Его всадники поскакали следом и были поглощены.
За долиной по-прежнему в ожидании стояла почти половина войска Тауэрвуда, но когда лорд Страсс исчез, Сесилия увидела, как они начали двигаться. Вся черная масса, всадники и пехотинцы, медленно спускалась на отбивающихся изгнанников.
– О! – вскрикнула Сесилия и безнадежно огляделась в поисках помощи.
Посмотрев назад, она едва не потеряла сознание от ужаса. За отвесной передней стороной с пещерами, холм плавно спускался, и под Сесилией, у подножия склона, находилось еще одно войско. Оно было, по меньшей мере, того же размера, что все силы изгнанников. Над его блестящими лошадями и сверкающими ногами развевалось длинное желтое знамя с медведем в центре. Сесилия дернула Тома, разворачивая его, и указала:
– Смотрите!
Том пожал плечами:
– Тремат. Пр’шел положить конец, всё верно. Значит, это и правда им’нем князя.
– Но я не думаю, что князь здесь, а вы?
– Нет, – ответил Том. – Нету его. Я искал. Его тут нету, точно.
– Что ж… – начала Сесилия, но Том перебил ее:
– Моя леди, оставайтесь тута. Прячьтесь вон за той скалой. Я должен предупредить их. Возможно, они выд’лят скока людей, шоб задержать Тремата. По любому, мне лушше их предупредить.
– Прекрасно, – сказала Сесилия. – Поторопитесь.
Том начал спускаться обратно по крутой тропе, и когда он покинул Сесилию, вторая половина войска Тауэрвуда присоединилась к сражению. Они вступили с ревом и визгом труб, и за считанные секунды изгнанники оказались разбиты на группы. Долину внизу заполняло отчаянное бурное сражение. Только бы не наблюдать за этим, Сесилия повернулась посмотреть на Тремата.
Новое войско поднималось к ней по холму. Едва двадцать ярдов отделяло ее от ведущего всадника под развевающимся желтым знаменем. Сесилия стояла на краю обрыва, кусая муфту, позади нее разворачивалось сражение, и она была полностью на виду. Она так увлеклась наблюдением, что забыла спрятаться. А теперь было слишком поздно. Она видела, как солдаты указывают на нее. Она чувствовала, как все они смотрят на нее, и сила их пристальных взглядов была такой подавляющей, что словно отталкивала ее назад, к краю обрыва. Она наклонила голову против этих лиц, как против ветра, и, спотыкаясь, пошла к ним, чтобы не пойти назад.
