Запах, идущий от озера, отдавал прелостью. Ив кивнул: жрецы-явители рассуждали похоже.

Воины уже собрали шатер, а Ралик перетащил сумы поближе к лошадям. Игнаций Хорь потоптался на месте и сообщил:

— Я взял на себя смелость позаботиться о вашем завтраке, мой принц. Харчевни поблизости вонючие, да и поутру мало кто готовит свежатинку. Но мы вместе с центурионом раздобыли немного хорошей баранины да зажарили ее у одного моего местного друга.

Ив проголодался еще с вечера, и упоминание о мясе заставило живот заурчать. Выжившие подошли к телеге, купец достал оттуда еще теплое жаркое на свинцовом подносе, несколько вареных яиц и лепешек, пару спелых гранат, моченые огурцы с морковью и чесноком. Отыскался и кувшин с яблочным сидром — напиток Ив попробовал первым делом. Он прекрасно утолял жажду, Иву даже показалось, что сидр — из золотистых плодов.

На сборы, еду, седлание лошадей ушел остаток утра. Неумолимая Госпожа уже родилась, когда отряд двинулся к городищу. Ив поинтересовался:

— Значит, город называется Южным?

— Южное Городище, мой принц, — любезно отвечал Хорь, правя своей телегой. — Прошу, оглянитесь вокруг! Сложно назвать такую захолустную дыру славным добротным городом.

Маурирта последовал совету. Домишки слева и справа выстроились плотно, словно косточки местного граната. Почти все они были глинобитные, лишь у воды виднелось пара больших домов, сложенных из грубых озерных булыжников. Народ копошился около них, некоторые стояли за лавками вдоль дороги. Ив присмотрелся: продавали, в основном, всякий скарб; лишь парочка лавок торговала свежими лавашами, бобами и тыквой, мелкой рыбой и раками, а также прочей снедью.

Хорь, казалось, уловил его намерения.

— Припасы лучше закупить возле храма богини Аммахамат на выезде из городища. Там есть большой рынок. Цены дешевле, и товар лучше, — сказал он, обращаясь к Касару.

— Вы проводите к храму? — спросил тот.

— С радостью!

Ив покосился на скрипящую телегу торговца. Она ползла по дороге, будто озябшая улитка в палой листве.

— Нам нужно ехать побыстрее, — прямо сказал он. — Придется расстаться тут! Далеко ли до этого храма?

— Далековато, мой принц, — Хорь смущенно похлопал глазами. — Но вы не ошибетесь, если будете держаться берега. Южное Городище тянется на несколько миль, да некоторые районы уже заброшены, поэтому не сворачивайте к востоку рано. Вот когда найдете широкую дорогу и услышите Поющих в честь богини озера, тогда и скачите на звук. Они поют около храма.

— Еще одна богиня? — спросил Ив, сдерживая лошадь.

— А это она и есть — Аммахамат! — отозвался Хорь. — Как верят местные, да наставит их Странствующий Бог, она создала великое озеро.

— Я думал в оазисе живут староверы!

— Их здесь тоже много. Староверы бегут сюда из земель Гозои, да из-за Улитки, когда Неумолимая насылает им болезни и засухи. Я бы сказал, в оазисе, кого только не встретишь: тонка перебираются с болот; из пустошей идет разный сброд; бывало с нами сюда приезжали переселенцы из Колыбели. Так что храмы явителей да праведные люди в пустыне есть, и есть кому просвещать язычников.

— Очень хорошо! — с пылом воскликнул Ив. — А то поклоняются какой-то непонятной богине!

Игнаций Хорь льстиво улыбнулся.

— Ваша правда, мой принц! Она ведь и не богиня вовсе! По их легенде, когда корабли Спасителя прибыли в Атонкарис, люди разбрелись по материку, выбирая места для жизни. Одна группа зашла в пустыню, заблудилась и долго по ней скиталась, оставшись без пищи и воды. Они уже приготовились умирать, осев где-то поблизости, — рассказывал купец, в то время как маленький отряд выехал на берег, — но женщина по имени Аммахамат столь сильно, столь долго плакала, поминая тяготы Великого Странствия и несчастливый рок, что от ее слез образовалось озеро!

— Что-то не очень верится! — Ив спрыгнул с лошади и взял ее под узду.

— Нелепая выдумка! — звонко вскричал Ралик, державшийся рядом с принцем.

Ив передал лошадь другу. Перед скорым переходом коней требовалось напоить.

— Вы удивитесь еще больше, когда я доскажу легенду, — купец тоже слез с телеги. — Аммахамат зашла в воду, не переставая плакать, теперь уже от счастья! И она утонула в своем же озере! Люди оазиса верят, что Аммахамат все еще плачет где-то на дне да питает слезами озеро. Поющие жрицы, как раз днем и ночью, призывают ее плакать! Иначе озеро высохнет и…

— Плачут боги. Только они дают небесные слезы, — весомо вступил в разговор Касар. — Только боги! Беспощадная Госпожа, которая правит ночью. Око Странника — оно присматривает за нами днем. Так мы и выживаем.

Хорь вскинул руки.

— Люди пустыни! Не хотите от них многого.

Ив зашел в озеро, решив проверить поизносившиеся сапоги. Он хотел испить воды, чтоб потом похвастать перед Эраном и племянниками, однако она была до того илистой и мутной, что он удержался, даже не омыв лицо. Вместо пития Ив вернулся обратно на берег. Сапоги выдержали испытание, к сожалению, запачкавшись липкой грязью.

Неподалеку рыбаки чинили лодки и сети, а крестьяне в серых холщовых рубахах черпали ту же грязь из озера, наваливая ее прямо на телеги.

Ив с досадой посмотрел вниз. Пора ехать… Встретиться с отцом, высказать ему свое несогласие. Иначе говоря, ослушаться его и предать Странствующего Бога! Ступить на путь Тайгона…

Касар подозвал Ралика, что-то буркнул ему. Оруженосец покопался в сумах, нашел тряпку, опустился перед Ивом на одно колено и вытер сапоги, наконец, избавив его от грязи.

— Можно выезжать, принц Ив, — доложил Касар, словно они стояли в окружении лордов.

— Рад был познакомиться, — сказал Маурирта торговцу, несмотря на усталые мышцы он легко вскочил на лошадь Матасагарис. — Я теперь живу в Старом дворце! Может еще увидимся в Колыбели.

— Очень желал бы новой встречи, — поклонился Хорь. — Позволю заметить, я бываю в Дворцовом Квартале! Ведь Торговая гильдия снабжает его продовольствием. А мой союз прикреплен к Обители Правосудия, и я даже как-то обговаривал поставки с вашим дядей!

Ив кивнул, попрощавшись с болтливым купцом и тронулся в путь. Мыслями он давно приехал в Колыбель, каждый раз по-новому представляя неприятный разговор с королем.

Хорь не напутал. Оживленные прибрежные улицы городища сменялись заброшенными наделами, островками низкорослых садовых деревьев, увы голых, с уже собранным урожаем. Пару раз дорога огибала морильные пруды, которые были гораздо меньше храмовых прудов в окрестностях Колыбели. Встречались поливные каналы, большей частью иссохшие, а еще небольшие прудики для разведения рыбы — утрамбованные глиной, обложенные камнем, они напоминали Иву огромных морских черепах, отсыпающихся в пустыне. У каждого пруда стояло по несколько человек, как будто для охраны, но сколько он не вглядывался, не усмотрел у них оружия.

Вообще, всадники, тем более вооруженные, попадались редко. Видя их, Ив понимал, что они тоже гости оазиса. Общинники больше ездили на повозках с волами, вьючили осликов цвета песка и глины, длинноухих мулов, но чаще всего таскали поклажу на плечах или голове. Одевались они в просторные распашные халаты и подпоясывались широким поясом, часто обтянутым какой-то веревкой. Кинжал был хорошо у каждого третьего, а мечей и копий Ив так и не заметил.

Он подъехал поближе к Касару, когда лошади сбавили ход — путники попали в затор на сузившейся, как ущелье Лабиринта, улице.

— Какой мирный народ, Касар! — провозгласил Ив. — У пустынников даже оружия нет!

Касар бросил на него загадочный взгляд.

— Поверь, Ив, оружие у них есть! И довольно грозное!

— Грозное? — переспросил Ив, насупившись. Центурион, что? Издевается?

Касар ткнул в одного из прохожих:

— Видишь веревку на его поясе?

— Да.

— Это праща!

— Праща… — понял Ив. — Точно! Я с ней упражнялся в Колыбели.

Ралик, скакавший возле принца, сразу дополнил:

— И я тоже! Я часто попадал в мишень! — козырнул умением оруженосец.