Но это все история кобыл. А что насчет жеребцов? Оказывается, что с ними все совершенно иначе. Антрополог Дэвид Энтони в отношении лошадей употребляет термин «генетическая шизофрения». Наследуемая по материнской линии митохондриальная ДНК этих животных дает основания полагать, что в родословной современных домашних лошадей было множество различных диких кобыл. Генетическое разнообразие митохондриальной ДНК лошадей очень высоко – и крайне необычно по сравнению с другими одомашненными видами. При этом наследуемая по мужской линии Y-хромосома хранит информацию о весьма ограниченном числе диких предков-жеребцов.

Несоответствие данных, полученных при анализе митохондриальной ДНК и Y-хромосом, может быть – в определенной степени – объяснено естественными особенностями размножения лошадей. Лошади Пржевальского, как и цимаррон, владеют гаремами самок. По всей видимости, это естественное состояние лошадиного сообщества: оно признает полигинию (многоженство) – один доминантный жеребец стоит во главе табуна, состоящего из кобыл и жеребят. Молодые самцы покидают табун и несколько лет живут холостяцкой группой, пока не соберут свой собственный гарем: либо украв кобыл у других жеребцов, либо отбив у них целый табун. Таким образом, генетика современных лошадей может отражать особенности социального и репродуктивного поведения, естественного для этих животных.

Однако этого недостаточно для объяснения такого резкого контраста между характером изменчивости, наблюдаемой в линиях митохондриальной ДНК и Y-хромосомах. Можно сказать, он однозначно указывает на то, что человек чаще одомашнивал кобыл, чем жеребцов. Мне это предположение кажется более разумным. Жеребцы от природы обладают вздорным характером, они своенравны и даже опасны. Вероятно, было непросто найти самца дикой лошади, который не впадал бы в ярость, не пытался бы вас сбросить или лягнуть копытом в голову. Кобылы по природе более послушны. Если вы пастух и хотите отловить и приручить дикую лошадь, то у вас гораздо больше шансов на успех, если вы поймаете самку. Неудивительно поэтому, что исторически люди отловили и одомашнили большее число кобыл, чем жеребцов. Но, хоть самок приручить было и легче, все-таки для разведения нужен был хотя бы один самец. Такова уж биология.

Однако при изучении ДНК современных лошадей легко понять, что некие части мозаики отсутствуют. Нам неизвестно, где и когда конкретные линии включались в стада одомашненных лошадей, не знаем мы и того, какая доля разнообразия была со временем утрачена. Древняя ДНК, полученная из костных останков, позволяет узнать некоторые подробности истории. К концу ледникового периода на территории, протянувшейся от Аляски до Пиренеев, обитала большая, генетически связанная популяция лошадей. Примерно 10 000 лет назад американские лошади вымерли, а популяция животных в евразийских степях оказалась отрезана от сородичей на Иберийском полуострове. Последние генетические исследования также демонстрируют, что со временем было утрачено генетическое разнообразие Y-хромосомы, поэтому создается ложное впечатление, что за всю историю были одомашнены буквально несколько жеребцов.

Древняя и современная ДНК лошадей подтверждает, что одомашнивание началось на западе евразийской степной зоны в медном веке, но также демонстрирует, что по мере расселения домашних лошадей по Европе и Азии наследуемая по материнской линии митохондриальная ДНК диких лошадей многократно попадает в стада домашних животных. В железном веке, а затем и в Средние века люди отлавливали и одомашнивали больше диких кобыл, «добавляя» их гены в популяции уже одомашненных лошадей.

Так, митохондриальные ДНК, обнаруженные у нескольких линий древних, еще не прирученных иберийских лошадей – отделенных от остальных популяций Европы Пиренеями, – попали в геном домашних животных и до сих пор присутствуют у некоторых иберийских пород, например у марисменьо, лузитанских лошадей и тяжелоупряжных лошадей. И именно испанцы снова привезли этих лошадей в Южную Америку. Неудивительно, что у южноамериканских пород, таких как аргентинская креольская и пуэрто-риканская Пасо Фино, в геноме имеются фрагменты ДНК древних лошадей Иберийского полуострова. Но те же генетические «черты» были обнаружены и у некоторых французских и арабских лошадей, что, возможно, отражает торговые связи Иберии и Франции и близкие отношения Испании с Северной Африкой. А вот в Китае большая часть линий митохондриальных ДНК указывает на то, что домашние лошади попали в Восточную Азию с запада, а потом дополнились линиями из местных диких популяций.

В свете новых данных картина кардинальным образом изменилась: вместо множественных отдельных центров одомашнивания ученые склоняются к тому, что родина домашней лошади – в степях, откуда она распространилась в другие регионы; при этом в стада домашних лошадей в течение всей истории регулярно попадали кобылы из диких табунов. Получается, что дело не только в распространении новой технологии и идеи одомашнивания – расселялись по планете и сами лошади.

Как и в случае с другими одомашненными видами, на этом история лошадей не останавливается. Селективное разведение способствовало развитию определенных признаков и подавлению других. Как и собаки, коровы и куры, лошади последние два столетия подвергаются строгому искусственному отбору со стороны селекционеров, результатом которого и стало разнообразие известных нам сегодня пород. Но селекция происходила и в далеком прошлом. Невысоких лошадей, быстрых и ловких, обычно запрягали в легкие колесницы – изобретение бронзового века, в то время как скифы в железном веке разводили более крупных животных, отбирая некоторых особей за их силу, а других – за быстроту бега. Кони средней массы хорошо подходили для военного дела – тянули повозки, а позже и орудия. К Средневековью тягловые лошади превратились в крупных животных: их вес доходил до 900 кг.

Некоторые признаки, присутствующие у современных пород, когда-то уже существовали у древних лошадей. Взять к примеру животных, скачущих по стенам пещеры Ласко, – возможно, их коричнево-черная масть – естественная. С другой стороны, считается, что пятнистость лошадей из пещеры Пеш-Мерль – выдумка художника, вероятно символической или даже психоделической природы, поскольку абстрактные пятна продолжаются и за пределами контура животного, на фоне. Однако пятнистая окраска лошадей из Пеш-Мерль очень близко напоминает «леопардовый» рисунок некоторых современных пород, таких как Кнабструппер, Аппалуза и Норикер. Генетическая основа таких «леопардовых пятен» хорошо известна – за подобный окрас отвечает особый вариант, или аллель, гена LP (leopard complex, LP), в 1-й хромосоме лошади. Генетики исследовали ДНК тридцати одной разновидности неприрученных древних лошадей из Европы и Азии с целью попробовать проследить этот вариант гена. Аллель гена LP не встречался ни у одной из азиатских лошадей, зато присутствовал у четырех из десяти проанализированных европейских пород. И хотя при изучении лошадей из пещеры Пеш-Мерль, несомненно, стоит сделать поправку на фантазию художника – слишком уж у этих животных маленькие головы и длинные и тонкие ноги, – но пятнистый окрас вполне мог быть срисован с реальных лошадей ледникового периода, что называется, написан с натуры. Помимо прочего, именно такая масть, по всей видимости, была особенно по душе первым селекционерам лошадей: ген LP встречается, например, у шести из десяти лошадей из археологического памятника времен бронзового века на западе Турции.

Ученые предположили, что якутские лошади, обитающие на севере Сибири, могли скрещиваться с местными дикими лошадьми, благодаря чему приобрели важнейшие физиологические и анатомические характеристики, позволяющие этим животным выживать в условиях субарктического климата. Это очень компактные лошадки, с короткими ногами и очень мохнатой шерстью. Однако, как ни любопытно, генетические исследования не выявили связи между современными и древними якутскими лошадьми. Современные разновидности появились в Якутии в XIII веке и удивительно быстро приспособились к суровому климату. Такие быстрые изменения в генах, отвечающих за рост шерстяного покрова, метаболизм и сужение кровеносных сосудов (для уменьшения теплопотери с поверхности тела), были залогом выживания этих лошадей. Если рассматривать домашних лошадей в целом, то другие гены, «сохранившие» свидетельства действия положительного отбора в прошлом, похоже, связаны с изменениями скелета, системы кровообращения, мозга и – поведения.