Первое свидетельство существования кур в Британии относится к концу 1-го тысячелетия до н.э., к железному веку, однако популярностью в этой северо-западной части Европы куры обязаны римлянам. Именно эти пернатые лучше всего представлены в романо-британских археологических памятниках. И все-таки имеющиеся доказательства очень малочисленны, в особенности по сравнению с костными останками млекопитающих: свиней, овец и крупного рогатого скота. Кости птиц достаточно хрупкие, и хищники легко раскалывают их на мелкие кусочки, поэтому даже удивительно, что вообще нашлись какие бы то ни было останки. В деревенских поселениях, вдали от центров власти и римского влияния, следов обитания кур очень мало. Однако они встречаются в большем количестве при археологических раскопках мест, которые затронула романизация: в городах, виллах и укреплениях. Учитывая незначительную вероятность сохранения куриных костей, такие останки указывают, что куры – и куриные яйца – служили важным продуктом питания в Римской Британии, по крайней мере, для высших слоев общества. По всей видимости, разведение домашних кур практиковалось и в более северных районах, за пределами территории римского влияния. На острове Саут-Уист, Внешние Гебриды, было найдено небольшое количество куриных костных останков, датируемых железным веком, хотя более многочисленные свидетельства распространения этой домашней птицы, не испугавшейся холодного климата Гебрид, появляются только в более позднюю эпоху викингов.
Конечно, соблазнительно предположить, что, раз находят останки домашних кур, значит, люди употребляли в пищу куриное мясо и яйца, однако не стоит торопиться с выводами. Например, существует теория о том, что первоначальное распространение на Ближнем Востоке, а затем и в Европе куры получили не благодаря мясу и яйцам, а их участию в петушиных боях. Изображения дерущихся петухов появляются на печатях и керамике из Египта, Палестины и Израиля, датируемых VII веком до н.э. Этот вид спорта был популярен в Древней Греции и, по всей видимости, был унаследован и Римской империей. В археологических коллекциях куриных костей из голландского Велзена, а также из Йорка, Дорчестера и Силчестера в Великобритании удивительно высока доля петушиных останков. Более того, в Силчестере и Бэлдоке были найдены искусственные петушиные шпоры, однако существует предположение, что бритты увлекались петушиными боями еще до прихода римлян. Юлий Цезарь в «Записках о Галльской войне» упоминает о том, что у бриттов «есть… кур… считается грехом, однако их держат для забавы»[34].
Предположение о том, что распространение кур в Европе могло быть вызвано чем-либо другим, кроме потребления их мяса, подтверждается еще несколькими группами данных. Прежде всего, в период Средневековья куры были относительно небольших размеров, что может указывать на то, что разводили их не для мяса. Вероятно, курочек держали для яиц, а петухов – для боев. Есть этому и письменные подтверждения: гусь и фазан значительно чаще появлялись в средневековых меню, чем их популярные сегодня собратья.
Домашние куры полностью преобразились в ХХ веке, благодаря систематической селекции, мощный старт которой дал конкурс «Курица завтрашнего дня». Но и до данного события домашние несушки уже начали прибавлять в весе и становились все менее похожи на своего предка – банкивскую джунглевую курицу. Всего за последние несколько лет ученым удалось определить конкретные участки генома, которые подверглись изменениям и, по всей видимости, связаны с увеличением размеров птиц. Помимо этого, исследователи установили, когда именно произошли эти модификации. Изучение современных кур со всей планеты показало, что у всех представителей вида имеются две копии определенного варианта гена, связанного с регуляцией метаболизма. Данный ген кодирует белок-рецептор ТТГ (тиреотропного гормона). Именно эта версия гена, которой обладают все современные куры, и делает их упитанными. Вероятно, данный вариант гена также был связан с первоначальным одомашниванием кур – он имеет такое же значение, как более крупные зерна культурных пшеницы или кукурузы. Несмотря на это предположение, этот ген в ДНК кур появился лишь тысячу лет назад. В Средние века он неожиданно получил большое распространение, и тогда появился у всего куриного поголовья.
Такое внезапное распространение гена, отвечающего за упитанность, совпадает с таким же резким и значительным увеличением числа куриных костей в европейских археологических памятниках X века, с 5 % примерно до 15 % всех животных останков. По всей вероятности, эти события связаны с религиозными и культурными изменениями в жизни Европы – в частности, с Клюнийской реформой, – результатом которых стал запрет на употребление в пищу мяса четвероногих животных в период поста – а пост мог занимать до трети года, – при этом можно было есть двуногих существ, а также яйца и рыбу. Тогда вдруг проснулся интерес к более упитанной птице, и в дело вступила магия искусственного отбора, которая и привела к распространению определенного варианта гена, отвечающего за метаболизм, среди европейских кур. Свою роль сыграла, вероятно, и урбанизация: несмотря на то что горожане сильно зависели от деревенской сельскохозяйственной продукции, они также могли держать некоторых животных, например коз, свиней и кур, у себя на заднем дворе.
Помимо метаболизма, гормоны оказывают влияние на поведение животных; они ответственны и за чрезвычайно важную особенность поведения домашних кур, а именно – за полное отсутствие материнского инстинкта. На первый взгляд такая черта должна помешать выживанию вида, и в дикой природе так оно, несомненно, и было бы. У курицы, бросающей только что отложенные яйца, было бы мало шансов передать свои гены следующему поколению, но именно это и важно для человека в домашней курице. Наседка, упорно высиживающая яйца и не откладывающая новые, никогда не станет лучшей несушкой. Так, предок домашней курицы, банкивская джунглевая курица, откладывает менее десяти яиц в год, а лучшие современные куры-несушки – до 300 яиц. Это возможно исключительно благодаря тому, что у домашних кур инстинкт высиживания яиц со временем пропал. Первые предпосылки возникли после появления искусственных инкубаторов. Самые первые подобные приспособления были изобретены еще в Древнем Египте. Но генетические изменения, связанные с исчезновением материнского инстинкта у домашних кур, по-видимому, произошли совсем недавно. Потеря инстинкта насиживания сравнима с появлением неосыпающихся колосьев у пшеницы и початков у кукурузы: черта, несовместимая с жизнью в дикой природе, но очень полезная для культурных видов.
Ученых заинтересовали генетические основы такого изменения поведения. Они сравнили геномы двух пород кур, значительно отличающихся по степени выраженности материнского инстинкта: белых леггорнов, известных своей поразительной яйценоскостью и отсутствием инстинкта насиживания и шелковых кур, которые самостоятельно высиживают яйца. Исследователи обнаружили два участка генома, крайне отличающиеся у двух пород, один из них – в пятой хромосоме, другой – в восьмой. Оба этих участка оказались опять же связаны с регуляцией секреции тиреоидных гормонов, а в пятой хромосоме находится ген рецептора ТТГ. Тысячу лет назад определенные изменения в этом гене распространились в популяции домашних кур, и сегодня присутствуют и у несушек, которых разводят для производства яиц, и у бройлеров, разводимых на мясо. Однако другие изменения в гене рецептора ТТГ могли произойти позднее, что объясняет разницу между поведением несушек и материнским инстинктом современных пород белых леггорнов и шелковых кур соответственно. По всей видимости, модификация системы регуляции секреции тиреоидных гормонов у кур помогла убить двух зайцев – точнее, птиц, – иными словами, одно изменение на генетическом уровне привело к изменению двух фенотипических признаков. Это еще один пример того, как отбор по одному признаку может влиять и на другие – так и этот ген оказывает влияние и на упитанность, и на инстинкт насиживания у домашних кур.
