Марианна знала, что это бесполезно, но всё равно сказала:

– Бабка сидит там и творит чары, бабушка Сью. Мелкие хитрые штуки, которых тетя Дайна не замечает. В последний раз была вода.

– И что она с ней делает? Вызывает наводнение? – беззаботно и недоверчиво спросила бабушка Сью.

– Да, – ответила Марианна. – Во всех их домах. И грязь у них в белье.

Бабушка Сью засмеялась.

– Серьезно, дорогая, ты такая же легковерная, как Фарли. В любом случае, коклюш – просто естественная эпидемия. Он сейчас по всей округе. Эдгар говорит, есть случаи от Боубриджа до Хоптона.

Распространяется расширяющимися кругами, как заклятия порчи, пока кто-нибудь не снимет чары, подумала Марианна. Но говорить не стала. В этом не было смысла, и она чувствовала себя уставшей, больной и дрожащей. Она тихо и вежливо сидела на стуле и слушала, как бабушка Сью болтает обо всем, о чем она болтает всегда.

Вначале о двух сыновьях бабушки Сью – Дэмионе и Рафаэле. Бабушка Сью очень ими гордилась. Оба они жили в Боубридже, и дела у них шли хорошо. Дэмион был бухгалтером, а Рафаэль – аукционистом. Такая жалость, что оба облысели столь молодыми, но облысение было наследственным в семье бабушки Сью и всегда передавалось по женской линии, не так ли?

Затем о собаках. Мистер Вастион говорил, они слишком толстые и нуждаются в большем количестве моциона. Но, сказала бабушка Сью, кто с ними будет гулять, как полагается, когда Эдгар так занят, а мальчики больше здесь не живут? У бабушки Сью достаточно дел дома.

Затем о доме. Бабушка Сью хотела новые обои. Это чудесный дом, и бабушка Сью никогда не перестанет благодарить Бабку за то, что та отдала его им, когда умер Дед. Бабка была так щедра. Она отдала дяде Артуру «Герб Пинхоу», дяде Седрику – ферму, а дяде Айзеку позволила держать мелкое хозяйство. Но честное слово, Марианна, это место почти такое же ветхое, как Лесной Дом.

Марианна обвела взглядом блестящую, пустую, рационально оборудованную кухню и задумалась, как бабушка Сью может так думать. И впервые задумалась, принадлежало ли всё это имущество Бабке, чтобы она могла его раздавать. Если имущество перешло к папе, не должен ли был его раздаватьпапа? Она подумала, что надо спросить у мамы.

Бабушка Сью сказала, что она снова и снова приглашала дядю Чарльза реконструировать дом, но, похоже, у дяди Чарльза всегда есть какие-то более срочные дела. А бабушка Сью не собирается нанимать никого другого, поскольку дядя Чарльз использует в работе магию, что делает его быстрее и аккуратнее любого в округе. Но теперь он принялся за реконструкцию Лесного Дома. С какой стати у какой-то новенькой, даже если она урожденная Пинхоу, должно быть право занимать время дяди Чарльза?

С Марианны было достаточно. Она не хотела слушать, как бабушка Сью мягко критикует дядю Чарльза и чудесную принцессу Айрин. Она встала, вежливо поблагодарила бабушку Сью и сказала, что ей пора идти.

Тем временем Джосс Каллоу прибыл в «Герб Пинхоу» с отчетом для отца Марианны. Когда он пристраивал во дворе велосипед, маленькие голубые языки пламени вспыхнули по всей его груди, шипя, свистя и испуская маленькие белые искры. Они брызнули из-под ботинок и даже мгновение шипели на переднем колесе велосипеда. Джосс похлопал их, но они уже исчезли.

– Следовало бы получше постараться, девочки, – произнес он, естественно, решив, что это была месть Марго Фарли и ее подруг.

И он выкинул их из головы и зашел в Закуток, где его ждал Гарри Пинхоу, а в люк просунулся Артур Пинхоу.

– Понятия не имею, что замышляет Большой Человек, – сказал Джосс, удобно устроившись с пивом и маринованными яйцами. – Он чем-то очень занят, но я не знаю чем. Они достали все старые карты и документы из своей библиотеки, и прямо чувствуешь, как над ними колдуют, но это всё, что мне известно.

– А Джо не может тебе сказать? – спросил отец Джо, пыхтя трубкой, которую он позволял себе в таких случаях.

– Этот Джо, – ответил Джосс, – чертовски бесполезен, пардон мой французский. Его никогда нет. Не знаю, чем он всё время занимается, но не один я жалуюсь. Вчера мистер Фрейзер готов был взорваться, когда Джо пропал. А мистер Стаббс был готов к смертоубийству, потому что хотел отправить заказ мяснику, а Джо исчез с лица земли.

Гарри Пинхоу и дядя Артур грустно пожали плечами. Джо всегда будет разочарованием.

– О, это напомнило мне, – сказал Джосс. – Юный Кот Чант – ну, знаете, Эрик с девятью жизнями – каким-то образом вывел мерзость. Грифон, думаю. Я видел его сегодня утром. Сначала я с трудом понял, что это. Сплошной пух и большие ноги, но у него есть крылья и клюв, так что, наверное, это грифон.

Дядя Артур покачал головой:

– Плохо. Это плохо. Мы же не хотим, чтобы один из них выбрался.

– Мы не больно много можем сделать, если он живет в Замке, – заметил Гарри Пинхоу, безмятежно попыхивая трубкой. – Надо подождать, чтобы поймать его на воле.

– А когда я спросил, юный Эрик сказал, что яйцо ему отдала твоя Марианна, – добавил Джосс.

– Что?! – Гарри Пинхоу так встревожился, что уронил трубку на пол. Шаря в ее поисках, он сказал, побагровев: – Это яйцо хранилось на чердаке в безопасности. Оно должно было оставаться там в целости до Второго Пришествия. Я сам его обработал. Не знаю, что в последнее время нашло на Марианну. Сначала она ходит по округе, рассказывая всем, будто бедная Бабка накладывает чары на Фарли, а теперь это!

– Мне она тоже говорила про Бабку, – сказал Джосс. – Она сцепилась по этому поводу с несколькими девочками Фарли – только что на дороге в Хелм.

– Ну, дождется она у меня! – лицо Гарри было по-прежнему ярко-красным. – Я ей всыплю по первое число!

Примерно в это время Марианна, ничего не подозревая, катилась под горку мимо «Герба Пинхоу». У подножия холма она затормозила, поставила одну ногу на землю и вытаращилась. Рядом с домом, в котором жила Никола, стояло, дребезжа, дорогое такси из Апхелма. Когда Марианна остановилась, папа Николы, который должен был работать над стеной почты, выбежал из дома, неся завернутую в кучу одеял Николу, и сел вместе с ней в такси. Марианна слышала со своего места надломленное, захлебывающееся, прерывающееся дыхание Николы.

– Везет ее в больницу в Хоптон, – сообщила старая мисс Каллоу, которая стояла, наблюдая. – Доктор говорит, она умрет, если этого не сделать.

Мать Николы с отчаянно встревоженным лицом выбежала из дома в своей лучшей шляпке, через плечо крича указания старшей сестре Николы. Она тоже забралась в такси, и оно тут же отъехало – быстрее, чем Марианна когда-либо видела.

Марианна поехала дальше к Дроковому Коттеджу, снова чуть не плача. Может, коклюш наслали и Фарли, но спровоцировала их Бабка. Заведя велосипед в сарай, она решила, что должна еще раз поговорить с мамой.

Но всё это вылетело у нее из головы, когда папа – красный и разъяренный – ворвался через парадную дверь, когда Марианна входила через черную, и тут же начал на нее кричать.

– С какой стати ты отдала то яйцо? – начал он.

И продолжил, заявив, что Марианна – худшее разочарование, чем Джо, в пух и прах разнеся ее характер, обвинил ее в распространении дурных слухов про Бабку. А под конец отослал ее в комнату в наказание.

Марианна сидела там с Чудиком, изо всех сил пытаясь остановить слезы, капающие с ее лица на Чудика.

– Я всего лишь пыталась быть храброй и правдивой, – сказала она Чудику. – Такое случается со всеми, кто старается поступать правильно? Почему мне никто не верит?

Она знала, ей придется поговорить с Джо. Похоже, он был единственным человеком в мире, который мог к ней прислушаться.

В тот день грифон оживился. А еще он отрастил на голове странный маленький пучок перьев, похожий на неаккуратный хохолок.

– Думаю, это будет гребень, – сказал Крестоманси, когда Дженет спросила. – Полагаю, он есть у всех грифонов.