– Не каждый день у нас появляется грифон, – сказала Милли. – Корми его, милый. В конце концов, он пришел к тебе.

Кот взял пригоршню мяса, сделал пальцами клюв и отправил комок в поджидающую пасть грифона.

– О, слава Богу! – пробормотал кто-то, когда грифон с довольным видом проглотил и поднял взгляд, прося еще.

– Хнык?

Тарелка опустела в одно мгновение. Кот успел ухватить только кусочек тоста, прежде чем раздалось еще более громкое:

– Хнык, хнык!

И мистеру Стаббсу пришлось принести еще мяса. Малыш грифон съел всего кролика, а потом еще фунт рубленого бифштекса и опять начал:

– Хнык!

Мистер Стаббс достал копченого лосося. Грифон съел его. К этому моменту его тощий живот стал круглым и натянутым, как барабан.

– Думаю, достаточно, – сказала Милли. – Мы же не хотим, чтобы ему стало плохо. Но ему явно нужно много.

– Я отправил заказ мяснику, мэм, – сказал мистер Стаббс. – Вижу, еды понадобится немало. И если он хоть немного похож на человеческого младенца, кормить придется каждые четыре часа, если хотите знать мое мнение.

– Помогите! – воскликнул Кот. – Правда?

– Наверняка, – сказал мистер Фрейзер, неожиданно показывая себя как знатока птиц. – Неоперившиеся птенцы за день съедают столько, сколько весят сами, а частенько и больше. Лучше взвесить его, мистер Стаббс. Возможно, вам придется увеличить заказ.

Так что принесли кухонные весы, и оказалось, что грифон уже весит целый стоун[2] – а точнее, шестнадцать фунтов. Он не хотел взвешиваться. Он хотел спать, предпочтительно у Кота на руках. Пока Кот нес его наверх, удовлетворенно положившего клюв ему на плечо, с зорко следовавшей за ними Мопсой, мистер Стаббс делал расчеты на обратной стороне старого векселя. Итог оказался таким большим, что он послал Джо к мяснику удвоить первоначальный заказ.

Уходя, Джо остановился, обменявшись с Роджером пристальным взглядом.

– Я подожду, – сказал Роджер. – Обещаю.

– Иди уже, Джо Пинхоу! – прикрикнул мистер Стаббс. – Ты, ленивый бездельник!

В Улверскоте внезапно началось нашествие лягушек.

Никто никогда прежде подобного не видел. Их были тысячи, и если посмотреть на них в тени, можно было заметить зеленовато-красный оттенок. Они проникали повсюду. В то утро люди наступали на них, вставая с кровати, и обнаруживали их в чайнике, когда пытались заварить чай. Единственным жителем деревни, который радовался нашествию, был Чудик. Он гонялся за лягушками по всему Дроковому Коттеджу. Его любимым местом охоты была спальня Марианны. Поймав, он убивал их на прикроватном коврике.

Марианна подобрала странные черные остатки. Похоже, умирая, лягушки сморщивались и сжимались в нечто маленькое, засохшее и дырявое. Ненастоящие, подумала она. От них исходил знакомый запах. Где она раньше встречала этот особенный запах? Она знала, в тот момент рядом был Джо. Когда они украли чучело хорька? Нет. Раньше. Когда Бабка швырнула в Фарли магией.

Вот оно, подумала Марианна. Они Бабкины.

Она спустилась на первый этаж и выбросила сухие останки в мусорное ведро.

– Пойду навещу Бабку, – сказала она маме.

– Опять хочет тебя видеть? – спросила мама. – Не задерживайся слишком долго. Я до сих пор нахожу кувшины с плесенью. Нам придется их прокипятить.

Хотя волна неудач прекратилась так же внезапно, как началась, последствия еще оставались: плесень, недолеченные царапины, вывихнутые щиколотки и – кажется, это стало последним, что натворили чары – вспышка коклюша среди самых маленьких детей. Унылый кашель доносился из большинства домов, которые Марианна проходила по пути в Лощину. Зато на почту как раз, когда она шла мимо, доставили правильные красные кирпичи.

Тетя Джой стояла на лужайке над разрушенной стеной и наблюдала за разгрузкой.

– Может, я и получила свои кирпичи, – пожаловалась она Марианне, – но на этом всё. Твой дядя Саймон слишком занят, ремонтируя Лесной Дом и хромая с палкой по округе, подумать только! И всё ради этой новой женщины, которая утверждает, будто она Пинхоу. Если он может работать на одной ноге для нее, то почему не может для меня? Можно подумать, мои деньги хуже!

И так далее, и тому подобное, но Марианна только улыбнулась тете Джой и ушла. Как часто говорил папа, если останешься послушать тетю Джой, простоишь неделю, а она так и не закончит жаловаться.

На дорожке на всем пути до Лощины были лягушки, а пруд перед коттеджем представлял собой кипящую прыгающую массу. Утки бросили попытки плавать и сердито сидели на траве.

– Не знаю, что мы сделали, чтобы заслужить подобное, – сказала тетя Дайна, открывая Марианне дверь. – Можно подумать, мы оскорбили Моисея! Давай заходи. Она спрашивала про тебя.

Марианна прошла в захламленную гостиную и позвала:

– Бабка.

Та подняла к ней иссеченное морщинами лицо и быстро сказала:

– Я не в здравом уме.

– В таком случае ты не должна колдовать, – возразила Марианна. – По всей деревне лягушки.

Бабка покачала головой так, словно ее огорчало поведение людей:

– Куда катится этот мир? Их не должно быть здесь.

– А где они должны быть? – подзадорила ее Марианна.

Бабка снова покачала головой:

– Не стоит волноваться. Маленькие девочки не должны забивать себе этим головы.

– Где? – спросила Марианна.

Бабка опустила голову и принялась делать складки на свеженакрахмаленной юбке.

– Где? – настаивала Марианна. – Ты ведь куда-то послала этих лягушек, не так ли?

– Джеду Фарли следовало оставить меня в покое, – очень неохотно пробормотала Бабка.

– Хелм Сент-Мэри? – спросила Марианна.

Бабка кивнула:

– И по всей округе. Там во всех деревнях живут Фарли. Я забыла названия тех мест. У меня нынче плохая память, Марианна. Ты должна понимать.

– Я понимаю, – ответила Марианна. – Ты отправила лягушек в Хелм Сент-Мэри, который примыкает к территории Замка Крестоманси, так что они почти неизбежно это заметят, и ты так разозлила Фарли, что они наслали на нас порчу и отправили лягушек обратно. Тебе не стыдно, Бабка?

– Это всё Джед Фарли. Прячется там. Думает, он в безопасности от меня. И они всё время шпионят за мной, шпионят и следят. Это не я, Марианна. Это Эдгар и Лестер. Я не говорила им этого делать.

– Ты прекрасно знаешь, что Эдгар и Лестер никогда бы не послали никому лягушек! Ты мне отвратительна, Бабка!

– Я должна защищаться! – запротестовала Бабка.

– Нет, не должна – не так!

Марианна выскочила наружу, пробравшись среди лягушек, и пронеслась по дорожке мимо груды новых кирпичей. Чувствуя себя злее и храбрее, чем когда-либо за всю жизнь, она промчалась по Дроковой аллее и ворвалась в сарай за Дроковым Коттеджем. Там папа с дядей Ричардом пытались пилить дерево, не разрезая при этом лягушек пополам.

– Лягушек создала Бабка, – сообщила она.

– Да брось, Марианна, – ответил папа. – Бабка не стала бы такого делать!

– Стала бы. И сделала! Она послала их в Хелм Сент-Мэри, но Фарли отправили их обратно и наслали на нас порчу, потому что Бабка разозлила их. Папа, я думаю, у нас война с Фарли, а мы даже не знаем об этом.

Папа рассмеялся:

– Фарли не такие варвары, Марианна. Лягушки – просто чья-то шутка. По тому, как они светятся, можно понять, что они магические создания. Беги и не забивай себе этим голову.

Что бы Марианна ни говорила после, папа только смеялся и отказывался ей верить. Тогда она зашла в дом и попыталась рассказать маме.

– О, честное слово, Марианна! – воскликнула мама среди облаков пара, держа чайник за обмотанную тканью ручку. – Согласна, Бабка нынче совершенно чокнулась, но Фарли – люди в здравом рассудке. Мы сотрудничаем с ними по всей округе. Так что подвяжи волосы и помоги мне здесь, и забудь про проклятых лягушек!

Остаток дня Марианна провела, кипятя чайники, чувствуя себя сердитой и одинокой. Она не верила, что Бабка остановится на лягушках. Она знала, что должна заставить кого-нибудь поверить ей, пока Фарли не разозлятся настолько, что сотворят что-нибудь ужасное, но папа с мамой, похоже, были глухи к ее словам. Какое-то время Марианна испытывала искушение просто молчать про Бабку, и пусть будет, что будет. Но она ведь начала вести себя храбро и чувствовала, что должна продолжать. Марианна задумалась, кто мог бы ей поверить. Кто-то, кто мог бы остановить Бабку и объясниться с Фарли. В голову не приходило никого, кроме дяди Чарльза, а дядя Чарльз работал в Лесном Доме вместе с дядей Саймоном. «Я поговорю с ним, когда он закончит работу, – решила Марианна. – Потому что, думаю, это действительно срочно».