В целом, благодаря прибытию Айрин Коту стало легче переносить разлуку с Сиракузом. Она держалась так естественно и тепло, будто знала Кота много лет. Джейсон позволил ему познакомить ее с Замком – хотя и настоял, что сады покажет ей сам, – и Айрин шагала рядом с Котом, дивясь нелепым размерам главных комнат, милям коридоров, покрытых зелеными коврами, и потрепанному состоянию классной комнаты. Ей было так интересно, что Кот даже показал ей собственную круглую комнату наверху башни.

Айрин пришла от нее в восторг.

– Мне самой всегда хотелось такую башенную комнату, – сказала она. – Должно быть, тебе здесь здорово. Как думаешь, здесь по соседству есть дом, достаточно большой, чтобы в нем была такая башня?

Коту было стыдно признаться, что он не знает.

– Неважно, – сказала Айрин. – Джейсон нашел несколько домов, выставленных на продажу, которые могут мне понравиться. Понимаешь, дом должен быть довольно большим. Мой отец, когда умер, оставил мне не только деньги, но и двух старых слуг. Нам нужно пространство, чтобы они жили с нами, и никому не было тесно. Джейн Джеймс настаивает, что ей всё равно, где мы будем жить и сколько у нас будет пространства, но я знаю, что это неправда. Она очень особенная. А Адамс стремится жить в деревне, и я просто не могу его разочаровать. Если бы ты его знал, ты бы понял.

Позже Айрин сидела в просторной Малой Гостиной и показывала Коту папку со своими рисунками. Кот с удивлением обнаружил, что они больше похожи на узоры, чем на рисунки. Все они представляли собой аккуратно разлинованные формы: длинные полосы и элегантные ромбы. Полосы были заполнены узорами папоротников и жимолости, а ромбы – ветвями с изящными листьями. Здесь присутствовали переплетения диких роз и панно нежно нарисованных ирисов. Еще больше Кот удивился, обнаружив, что каждый узор испускает собственное слабое ароматное дыхание магии. Каждый был полон странной тихой радости. Кот и понятия не имел, что рисунки могут такое делать.

– Я на самом деле дизайнер, – объяснила Айрин. – Создаю оформление книг, ткани, изразцы, обои и тому подобное. Они у меня удивительно хорошо получаются.

– Но вы ведьма, не так ли? – спросил Кот. – В них во всех присутствует магия.

Айрин порозовела, точно дикие розы на рисунках, которые она показывала Коту.

– Не совсем, – ответила она. – Я всегда использую для рисунков настоящие растения, но больше ничего не делаю. Магия просто как-то перетекает из них. Я никогда не думала о себе, как о ведьме. Вот мой отец мог творить настоящую магию. Я никогда особо не знала, чем он зарабатывал на жизнь, но Джейсон говорит, он был известным кудесником – так что, может, что-то мне и передалось.

Еще позже Кот случайно услышал, как Айрин спрашивала Милли, почему Кот такой печальный. Он ушел раньше, чем ему пришлось бы услышать, как Милли объясняет насчет Сиракуза.

– Ха! – сказала Дженет, поймав его на лестнице в классную комнату. – Влюбился в Айрин, да? Теперь ты знаешь, что я чувствую.

– Не думаю, – ответил Кот.

Он не думал, что влюбился. Но его поразила мысль, что когда он вырастет достаточно, чтобы влюбляться – хотя это и казалось бессмысленным, – он попытается найти кого-нибудь похожего на Айрин.

– Она просто славная, – сказал он и продолжил подниматься к себе.

Славность Айрин была настоящей и деятельной. Должно быть, она поговорила с Джейсоном насчет Кота. На следующее утро Джейсон пришел за Котом в классную комнату.

– Айрин считает, тебе необходимо развеяться, юный девятижизнец, – сказал он. – Как насчет поездить сегодня утром с нами по округе и поискать дома на продажу?

– А я не буду мешать? – спросил Кот, стараясь не показать, насколько это подняло ему настроение.

– Она говорит, что ценит твое суждение, – ответил Джейсон. – Она уверяет меня, положив руку на сердце, что тебе достаточно просто посмотреть на дом, чтобы понять, будем ли мы в нем счастливы. Что скажешь? Это правда?

– Не знаю, – сказал Кот. – Возможно.

– Тогда поехали. Чудесный денек. И я чувствую, он станет важным.

Джейсон оказался в этом прав, хотя, может, и не так, как думал он или Кот.

Тем временем в Улверскоте Чудик стал для Марианны настоящей головной болью. Похоже, ничто не могло убедить его, что теперь он живет в Дроковом Коттедже. Папа поменял все замки и шпингалеты на окнах, но Чудик по-прежнему умудрялся выбраться наружу, по крайней мере, раз в день. Никто не знал, как он это делает. Люди со всей деревни постоянно приходили в Дроковый Коттедж с вырывающимся Чудиком на руках. Никола нашла его рыскающим в Улверскотском Лесу. Тетя Джой с кислым лицом принесла его обратно с почты. Тетя Хелен приходила с ним из постоялого двора, по меньшей мере, два раза, объясняя, что Чудик крал там еду на кухне. А дядя Чарльз неоднократно стучал в дверь, прижав извивающегося Чудика к боку забрызганной краской рукой, говоря, что тот опять объявился в Лесном Доме.

– Наверное, он думает, что всё еще живет там, – сказал дядя Чарльз. – Вероятно, ищет Бабку. Постарайся держать его внутри. Стена починена, и я почти закончил покраску. Вчера мы установили заднюю дверь. Если не будешь осторожна, он окажется запертым там, когда мы уйдем, и умрет от голода.

Мама считала, что Чудик должен отправиться жить с Бабкой в Лощину. Марианна согласилась бы, вот только Бабка всегда говорила ей:

– Ты ведь присмотришь за Чудиком для меня, не так ли, Марианна?

Бабка настаивала, чтобы Марианна заходила к ней каждый день. Марианна понятия не имела зачем. Зачастую Бабка просто смотрела в стену и ничего не говорила, кроме того, что она должна присматривать за Чудиком. Иногда она наклонялась вперед и изрекала бессмыслицу, вроде:

– Это лучший способ получить розовые помидоры.

Чаще всего Бабка просто бормотала себе под нос.

– Они вышли достать меня, – говорила она. – Я должна нанести удар первой. Знаешь, у них повсюду шпионы. Они наблюдают и ждут. И, конечно, у них есть клыки и ужасные зубы. Лучший способ – высушить из них дух.

Марианна стала ненавидеть эти визиты. Она не понимала, как тетя Дайна терпит зловещее бормотание Бабки.

– Просто теперь она такая, бедная старушка, – весело говорила тетя Дайна. – Понятия не имеет, что говорит.

Должно быть, Чудик узнал путь в Лощину, следуя за Марианной. Однажды он объявился там, едва Марианна ушла, пробрался к цыплятам-однодневкам тети Дайны и устроил ужасающее кровопролитие. Дядя Айзек появился в Дроковом Коттедже, когда Марианна как раз собиралась на поиски Чудика, и так сильно и далеко зашвырнул его внутрь, что Чудик врезался в раковину на кухне – точнехонько на другом конце дома.

– Дайна в слезах, – сказал он. – Из сотни цыплят осталось едва двадцать. Если этот кот еще раз приблизится к Лощине, я убью его. Сверну ему шею. Предупреждаю тебя.

И он ушел, хлопнув парадной дверью.

Мама с Марианной посмотрели, как Чудик поднимается на ноги и облизывает усы с крайне довольным видом.

– После этого он ни в коем случае не может жить с Бабкой, – вздохнула мама. – Постарайся не выпускать его, Марианна.

Но Марианна не могла. Она сомневалась, что вообще кто-нибудь смог бы. Она пыталась наложить на Чудика двенадцать разных ограничивающих свободу чар, но Чудик, похоже, был столь же невосприимчив к магии, как к замкам и затворам, и продолжал выбираться наружу. Сработали у Марианны лишь простые слабые чары направления, которые давали ей знать, куда пошел Чудик на этот раз. Если он направлялся в сторону Лощины, Марианна бежала. Дядя Айзек очень редко угрожал, но если уж это случалось, его угрозы следовало воспринимать всерьез. Марианне была невыносима мысль о Чудике со свернутой, будто у мертвого цыпленка, шеей.

Каждый раз, когда Марианна обнаруживала, что Чудик пропал, у нее обрывалось сердце. В то конкретное утро, когда она вернулась после очередного бесполезного визита к Бабке и обнаружила, что Чудик снова исчез, она поспешно задействовала свои слабые чары и не успокоилась, пока не покрутила кухонный нож три раза, и каждый раз он, останавливаясь, указывал наверх к Лесному Дому.