– Абсолютно, спасибо. Благодаря тебе, – ответил Крестоманси. – Продолжая разговор, который мы вели, пока не нагрянули приветственные орды, я не могу перестать думать об этом барьере. Настоящая тайна, Кот. Двадцать с лишним лет назад, когда мне было примерно столько лет, сколько тебе сейчас, меня вытащили на самую длинную и мокрую прогулку в моей жизни. Флавиан Темпл заставил меня пройти прямо через Хоптонский торфяник почти до Хоптона. Я поджег Хоптонский лес. Тогда там не было вернись-назад чар и никакого барьера. Я был бы искренне рад и тому, и другому. Мы с Темплом прошли по прямой несколько миль, и нас ничто не остановило.

– Барьер выглядел довольно старым, – заметил Кот.

– За двадцать лет может появиться множество ползучих растений и много ржавчины. Будем считать, барьер не старше. Настоящая загадка вот в чем: почему он там?

Хотел бы Кот это знать. Он мог только помотать головой.

– Конечно, он может относиться только Улверскотскому Лесу, – сказал Крестоманси. – Но вижу, мне придется расследовать всё дело. Настоящая причина, по которой я попросил тебя прийти, Кот – сказать, что после того, как ты меня спас, я не могу больше держать тебя в разлуке с этим несчастным конем. Конюх говорит, его ноги здоровее моих. Так что беги. До ужина как раз есть время для верховой прогулки.

Кот со всех ног помчался в конюшню. И времени на верховую прогулку хватило бы, вот только Сиракуз, увидев приближающегося Кота, перепрыгнул через ворота выгона, а вместе с ними и через Джосса, когда тот пытался их открыть. Затем Сиракуз пронесся несколько кругов по двору, запрыгнул обратно на выгон и в течение часа веселился, не давая Джоссу, Коту и конюшенному мальчику его поймать. После этого до ужина уже не осталось времени.

– Ничего подобного! – рявкнула Бабка так громко, что битком забитая маленькая гостиная в Лощине вся зазвенела. – Пинхоу есть Пинхоу, и присматривай для меня за Чудиком, Марианна.

– Я не понимаю тебя, Бабка, – дерзко ответила Марианна.

Она подумала, Кот был прав, когда сказал, что ее подавляют, и отныне решила быть храброй.

Бабка, тяжело дыша, пошамкала челюстями и яростно уставилась в пустоту.

Марианна вздохнула. Неделю назад такое поведение Бабки привело бы ее в ужас. Теперь, когда она стала храброй, Марианна испытывала только нетерпение. Ей хотелось пойти домой и заняться своей историей. Со встречи с Айрин история внезапно превратилась в «Приключения принцессы Айрин и ее кошек», что было гораздо интереснее, чем ее первоначальный замысел. Марианна едва могла дождаться узнать, что будет дальше. Но тетя Джой послала кузена Неда в Дроковый Коттедж передать, что Бабка желает видеть Марианну немедленно, а мама сказала:

– Лучше узнать, чего она хочет, милая.

Так что Марианне пришлось отложить сочинение и поспешить в Лощину. Абсолютно бессмысленно, поскольку Бабка не сказала ничего разумного.

– Чудик же у тебя, правильно? – встревоженно спросила Бабка.

– Да, Бабка.

Марианна оставила Чудика сидящим на сушилке для посуды, откуда он наблюдал, как мама нарезает листочки трав и шелушит узловатые корешки. Она могла только надеяться, что там он и останется.

– Но у меня его нет! – сказала Бабка, переходя от беспокойства к гневу. – Это неправда. Ты должна отрицать это каждый раз, как услышишь, понятно?

– Буду, но я не знаю, о чем ты говоришь, – ответила Марианна.

Тут Бабка впала в настоящую ярость.

– Фокум-покум! – завопила она, колотя тростью по полу. – Вы все повернулись против меня! Это ужурпатия, говорю тебе! Они не хотят говорить мне, что с ним сделали. Избавьтесь от него и спустите воду, сказала я им, но сделали ли они это? Они солгали. Все лгут мне!

Марианна попыталась сказать, что никто ей не лжет, но Бабка просто завопила на нее.

– Я не понимаю тебя! – рявкнула Марианна в ответ. – Говори разумно, Бабка! Ты знаешь, что можешь, если постараешься.

– Это оскорбление Пинхоу! – крикнула Бабка.

Шум привлек тетю Дайну, и она бодро прошагала в комнату.

– Ну-ну, Бабка, дорогая. Ты только доведешь себя до изнеможения, если будешь так кричать, – а для Марианны добавила: – Она заснет, а когда проснется, всё забудет.

– Да, но я не знаю, на что она так злится, – сказала Марианна.

– О, сущая ерунда, – ответила тетя Дайна так, будто Бабки здесь не было. – Просто немного раньше сюда заходила твоя тетя Хелен. Ей нравится, когда все твои тети заглядывают, рассказывают ей что-нибудь, подбадривают. Ну, ты знаешь. И Хелен рассказала ей, что новая леди, которая купила Лесной Дом – урожденная Пинхоу…

– Ничего подобного! – обиженно сказала Бабка. – Я единственная Пинхоу в округе.

– В самом деле, дорогая? – жизнерадостно спросила тетя Дайна. – Тогда кто же мы все?

Похоже, это был правильный способ обращаться с Бабкой. У нее стал одновременно удивленный, пристыженный и позабавленный вид, и она принялась делать складки на чистой-чистой юбке, в которую тем утром ее одела тетя Дайна.

– Это не моя одежда, – сказала она.

– А чья же тогда? – засмеялась тетя Дайна и повернулась к Марианне. – Не было никакой нужды вытаскивать тебя сюда ради этого, Марианна. В следующий раз, когда она попытается, просто игнорируй. О, и могу я попросить у твоей мамы еще той мази для нее? От постоянного неподвижного сидения у нее появляется воспаление.

Марианна сказала, что спросит, и пошла прочь среди цыплят и уток, позаботившись запереть за собой ворота. Джо всегда забывал как следует закрыть ворота. В последний раз, когда Джо забыл, козы выбрались наружу и забрались во все сады. Как только тетя Джой не обзывала тогда Джо! Марианна обнаружила, что скучает по Джо гораздо больше, чем ожидала. Интересно, как у него дела?

– Мам, – позвала Марианна, зайдя в пахнущий травой пряный пар на кухне Дрокового Коттеджа. К ее облегчению, Чудик был по-прежнему здесь – теперь он сидел на столе среди кувшинов и бутылок, ожидающих, когда их наполнят бальзамами и лекарствами. – Мам, миссис Йелдэм – урожденная Пинхоу?

– Так говорит твой двоюродный дедушка Лестер, – ответила мама. Ее лицо было ярко-красным и мокрым от пара. Мокрые кудри выбились из-под красно-белой повязки, которую она обмотала вокруг головы. – Марианна, мне не помешала бы здесь твоя помощь.

Марианна знала, как это работает: помоги маме, иначе не получишь больше никакой информации. Она вздохнула по своей незаконченной истории и пошла искать тряпку подвязать волосы.

– Да? – сказала она, когда принялась усердно втирать порезанные травы в теплый гусиный жир. – И?

– Она в самом деле Пинхоу, – ответила мама, аккуратно процеживая другой набор трав через кусок муслина. – Лестер поехал в Лондон и проверил записи, чтобы узнать, не совершил ли он ошибку, продав ей дом. Помнишь истории про Люка Пинхоу, который сотню лет назад отправился попытать счастья в Лондон?

– Тот, который сначала превратил своего Деда в дерево? – спросила Марианна.

– Только на ночь, – ответила мама так, словно это его извиняло. – Думаю, он это сделал, чтобы получить возможность уйти. Там, должно быть, произошла серьезная ссора, когда Люк отказался становиться следующим Дедом, а его отец покалечил ему обе ноги, чтобы ему пришлось остаться. В общем, говорят, Люк увел старую серую кобылу своего отца и ехал всю ночь, пока не добрался до Лондона, а кобыла сама по себе вернулась сюда. И Люк нашел кудесника, который исправил его ноги. И это, должно быть, правда, поскольку Лестер выяснил, что Люк сначала устроился аптекарем, что для калеки было бы сложно. Калека скорее стал бы побираться на улицах. Но он занимался снадобьями, поскольку он, как и я, был искусен в травах. Однако, похоже, скоро Люк выяснил, что и сам является кудесником. Он заработал на этом кучу денег. А после него его сын был кудесником, а после его сын – и так далее до наших дней, когда Уильям Пинхоу, который умер этой весной, оставил только одну дочь. Говорят, он завещал ей все свои деньги и двух слуг, чтобы заботиться о ней, и она и есть миссис Йелдэм, которая купила Лесной Дом.