– Ты слышал меня. Передай им, чтобы прекратили, – сказал мистер Фарли, – иначе на них обрушится куда больше, чем капля невезения. Скажи им, что я сказал тебе.

– Конечно, – сказал Джосс. – Как вам угодно.

– Мне угодно, – мистер Фарли немного переместился так, что теперь игнорировал Кота больше, чем прежде – многозначительно и умышленно игнорировал. – И нечего тебе позволять людям из Замка бродить здесь повсюду. Не давай Большому Человеку совать нос в наши дела, слышишь? На днях мне самому пришлось принять меры на этот счет. Выполняй свою работу, парень.

Джосс впереди Кота беспомощно поерзал. Кот чувствовал, как Сиракуз под ним двигается, давая понять, что хорошим планом было бы протолкнуться мимо мистера Фарли и сбросить его в реку. Кот был полностью согласен, но знал, что это неразумно. Он ответил Сиракузу движениями, велящими не делать этого.

– Моя работа не в том, чтобы что-то останавливать, мистер Фарли, – извиняющимся тоном ответил Джосс. – Я только докладываю.

– В таком случае, докладывай, иначе я не знаю, чем всё это закончится. Прими меры, пока мне не пришлось избавиться от них всех.

Мистер Фарли развернулся на каблуках больших сапог и побрел прочь по тропе вдоль реки.

Когда мистер Фарли исчез за ивами впереди, Джосс повернулся к Коту.

– Придется теперь подняться через луга. Не стоит сталкивать мистера Фарли с тропы.

Коту страшно хотелось спросить Джосса, что здесь происходит, но он видел: Джосс надеется, что Кот не понял ни слова из их разговора. Поэтому он ничего не сказал и позволил Сиракузу следовать за Джоссом через поля рядом с долиной. Вокруг них летали птицы и шуршали создания, а река позади снова зажурчала.

В ту ночь начало вылупляться яйцо.

Кот в этот момент еще не спал. Он лежал в кровати и думал. Вечером за ужином Джулия рассказала всем о сером сальном лавандовом саше. Крестоманси ничего не сказал, но выглядел необычайно рассеянным. А когда Крестоманси выглядел рассеянным, это всегда означало, что он слушает особенно внимательно. Так что Кот не удивился, когда после ужина Крестоманси увел Джейсона в свой кабинет, чтобы расспросить его. Чары неудачи являлись злоупотреблением магией, и, в конце концов, работа Крестоманси состояла в том, чтобы пресекать подобное. Проблема в том, что Кот знал, он должен бы рассказать Крестоманси и про мистера Фарли, поскольку был уверен, тот мешочек относился к тому, о чем мистер Фарли говорил возле реки.

Кот пытался понять, почему ничего не сказал. Одной из причин было то, что Джосс Каллоу явно был кем-то вроде шпиона, и если он расскажет Крестоманси, то тем самым выдаст Джосса. Джосс нравился Коту. Он не хотел, чтобы Джосс попал в неприятности. А Кот знал, это были бы очень серьезные неприятности. Но настоящая причина состояла в том, что мистер Фарли сказал всё это, когда Кот сидел там на Сиракузе, слыша каждое слово. Словно мистеру Фарли было всё равно. Если он был достаточно могуществен, чтобы самого Крестоманси удерживать за барьером из проволочной сетки, значит, при желании ему могло хватить угрюмой искривленной силы, чтобы избавиться ото всех в Замке. По сути, он так и сказал.

«Посмотрим правде в глаза, – подумал Кот. – Я просто до смерти его боюсь».

И в этот момент Кот услышал глухой стук.

Вначале он подумал, что стук опять идет от окна, но сев и прислушавшись, понял, что звук раздается внутри комнаты. Он щелкнул выключателем. И, конечно же, большое лилово-крапчатое яйцо слегка покачивалось в гнезде из зимнего шарфа. Стук изнутри него становился всё быстрее и быстрее, как если бы тот, кто находился внутри, отчаянно стремился выбраться. Затем стук прекратился, и это была обессиленная тишина.

«Помогите!» – подумал Кот. Он спрыгнул с кровати и быстро убрал чары безопасности, а потом – чары теплого песка, надеясь, что существу станет проще. И встревоженно склонился над яйцом:

– О, не умирай! Пожалуйста!

Но Кот знал, что яйцо не один год пролежало на холодном чердаке. Сейчас оно наверняка было на исходе сил.

К его громадному облегчению, стук возобновился – он стал медленнее, но оставался сильным и настойчивым. Кот чувствовал, что существо внутри сосредоточилось на одном месте, чтобы проделать дыру. Он задумался, стоит ли ему помочь, проделав дыру снаружи. Но почему-то был уверен, что это плохая идея. Он мог случайно ранить существо, или оно могло умереть от потрясения. Он мог только беспомощно нависать над яйцом и слушать.

– Тук, тук, ТУК, – продолжало оно.

И возле верхушки яйца появилась трещина толщиной в волос. После этого наступила еще одна обессиленная тишина.

– Давай! – прошептал Кот. – Ты можешь!

Но оно не могло. Стук возобновился, на этот раз слабее, однако трещина нисколько не увеличивалась. Некоторое время стук был таким быстрым, что почти превратился в жужжание, но по-прежнему ничего не происходило. Кот чувствовал растущую панику существа. Он тоже начал паниковать. Он не знал, что делать и как помочь.

Только один человек в Замке мог помочь. Кот бросился к двери, широко ее распахнул, а потом бросился обратно к яйцу. Он поднял яйцо вместе с шарфом и помчался вниз по винтовой лестнице, чтобы найти Милли. Он чувствовал, как яйцо дрожит от ужаса.

– Всё хорошо! – выдохнул он ему. – Не паникуй! Всё будет хорошо!

На следующем этаже у Милли была собственная гостиная. Она сидела там с Айрин, болтая за чашкой какао перед сном. Большая серая кошка Милли Мопса сидела у нее на коленях, полностью заняв их, а у Айрин, устроившейся в кресле рядом, сидели еще две замковые кошки – Скромняга и Поттс. Когда Кот распахнул дверь и ворвался внутрь, все три кошки вскочили и вихрем унеслись в безопасное место повыше.

– Кот! – воскликнула Милли. – Что случилось?

– Оно не разбивается! Не может выбраться! – выдохнул Кот, уже едва не плача.

Милли не стала тратить время на вопросы.

– Давай его мне, сюда на пол. Аккуратно, – велела она и быстро опустилась на колени на пушистый коврик перед камином.

Кот, дрожа, задыхаясь и сопя, немедленно передал ей яйцо. Милли осторожно опустила его на коврик и осторожно развернула шарф.

– Понятно, – сказала она, пробежав пальцами вдоль тонкой почти невидимой трещины. – Бедняжка, – она обхватила яйцо ладонями, насколько их хватало. – Теперь всё хорошо, – пробормотала она. – Мы поможем тебе.

Кот чувствовал, как в яйцо вливается спокойствие вместе с надеждой и силой. Он всё время забывал, что Милли, после Крестоманси и его самого, самая сильная кудесница здесь. Говорили, когда-то она была богиней.

Айрин тоже опустилась на колени на коврик перед камином.

– Скорлупа кажется ужасно толстой, – сказала она.

– Не думаю, что проблема только в этом, – пробормотала Милли.

Ее ладони переместились и легли по обе стороны трещины, попытавшись осторожно-осторожно расширить ее. Мопса незаметно пробралась под локтем Милли и уставилась на яйцо так, словно пыталась помочь. Вероятно, она и пыталась, понял Кот. Все замковые кошки вели род от кошек из храма Ашет и обладали собственной магией. Скромняга и Поттс тоже напряженно смотрели с камина.

– Ага! – произнесла Милли.

– Что? – встревоженно спросил Кот.

– Внутри по всей скорлупе разлиты чары стасиса, – ответила Милли. – Полагаю, тот, кто их наложил, пытался защитить яйцо, но они сильно усложняют задачу. Посмотрим. Кот, вы с Айрин кладите ладони туда, где были мои, а я попытаюсь избавиться от чар. Удерживайте трещину такой широкой, как сможете, но очень осторожно – чтобы не треснула дальше.

Кот и Айрин стояли на коленях, соприкасаясь головами и растягивая трещину, – Айрин довольно неуверенно, – пока Милли ковырялась в созданном ими крошечном пространстве. Мгновение спустя Милли издала раздраженный звук и на дюйм увеличила ногти на большом и указательном пальцах. Затем она снова поковырялась новыми длинными ногтями, пока ей не удалось вытащить оттуда крошечный белесый кусочек чего-то.