Ко второй половине дня лягушки причиняли уже столько неудобств, что дядя Ричард начал действовать. Он нагрузил повозку мусорными баками и мешками и запряг в нее ослицу Долли. Затем он позвал всех кузенов Марианны – всех десятерых, – и их отряд принялся обходить дома, собирая лягушек. Повсюду им вручали лягушек кишащими горстями. А если кто был слишком стар или слишком занят коклюшем, чтобы собирать лягушек самостоятельно, в дом заходили мальчики и вытряхивали лягушек из чайниц или вычерпывали из шкафов, обуви и уборных, пока остальные охотились за лягушками в саду. После чего они радостно выходили с извивающимися квакающими мешками и сбрасывали их на повозку. И ехали к следующему дому. Они поймали двести лягушек в доме викария и вдвое больше в церкви. Больше лягушек было только в Лощине.

– Оно и понятно, – сказал дядя Ричард, не веря ни единому слову против Бабки. – В Лощине – пруд.

Когда повозка, наконец, была под завязку нагружена разбухшими мешками и квакающими мусорными ведрами, и на свободе не осталось ни одной лягушки, они повели Долли вниз по Дроковой аллее к реке и всех лягушек вытряхнули туда. От того, что произошло затем, дядя Ричард только затылок чесал. Каждая лягушка, ударившись о текущую воду, просто растворялась и исчезала. Кузены не могли забыть этой картины.

– Ну, говорят текущая вода уничтожает колдовство, – сказал дядя Ричард маме и Марианне, когда пришел в Дроковый Коттедж на чашку чая после трудов, – но прежде я никогда бы в это не поверил. Растаяли черной пеной. Поразительно.

Тут Марианна осмотрелась и заметила, что Чудик снова пропал.

– Ох, да фу ты, ну ты! – простонала она и поспешила к столу, чтобы крутануть нож.

Он всё еще вращался, когда в парадную дверь постучали.

– Посмотри, кто там, Марианна! – крикнула мама, занятая разливанием чая.

Марианна открыла дверь. И вытаращилась. На пороге стояла очень высокая худая женщина, державшая в руках корзинку. У нее были прямые волосы и плоская грудь, и на ней было самое скучное и бесцветное платье, что Марианна когда-либо видела. Лицо у нее было длинным и суровым. Она пристально посмотрела на Марианну, и у Марианны возникла ассоциация с учителем, который вот-вот поймает тебя на ошибке.

Прежде чем Марианна успела спросить, чего хочет эта незнакомка, женщина произнесла:

– Джейн Джеймс. Из Лесного Дома. Знаю, не следовало знакомиться таким образом, но ты в курсе, что твой кот проходит сквозь стены? Он ел у меня на кухне рыбу, приготовленную на ужин мистеру Адамсу. Все двери закрыты. Единственное объяснение. Не знаю, как ты будешь держать его в доме.

– Я тоже не знаю, – ответила Марианна.

Она подняла взгляд на мрачное лицо и обнаружила, что оно полно скрытого юмора. Джейн Джеймс явно находила ситуацию крайне забавной.

– Прошу прощения, – сказала Марианна. – Я немедленно схожу заберу его.

– Нет необходимости, – Джейн Джеймс открыла корзинку, которую держала в руках, и вывалила оттуда Чудика на коврик у двери, будто пудинг. – Приятно было познакомиться, – и ушла.

– Вот это да! – воскликнул дядя Ричард, когда Марианна закрыла дверь. – Прорва магии в этой женщине, если хотите знать мое мнение!

– И неудивительно, что мы не можем удержать этого кота дома! – сказала мама, ставя чайник на стол.

Чудик сидел на половике и пронзал Марианну взглядом. Марианна отвечала ему тем же. «Они могут поверить Джейн Джеймс, что Чудик проходит сквозь стены, но не могут поверить мне насчет Бабки», – подумала она.

– Ты, – сказала она Чудику. – Ты такой же дурной, как Бабка! А хуже обвинения я просто придумать не могу!

Тем временем в Замке Кот пытался привыкнуть к необходимости кормить малыша грифона каждые четыре часа. По крайней мере, проходило около трех с половиной часов до момента, как грифон просыпался с вновь плоским и худым животом и начинал просить еду:

– Хнык, хнык, хнык!

Кот в очередной раз нес его на кухню – и он стал куда тяжелее, чем когда только вылупился, – когда на лестнице его остановила Джулия.

– Можно я помогу тебе его кормить? – спросила она. – Он такой милый! Дженет тоже хочет помочь.

Кот понял: именно это ему и нужно.

– Тогда мы можем составить расписание кормлений, – быстро предложил он. – Вы можете кормить его днем, а мне придется заботиться о нем ночью.

Вскоре он обнаружил, что, оказывается, поразительное количество людей хотело помочь кормить грифона. Мисс Бессемер хотела, как и мистер Стаббс, и Юфимия. Милли хотела – она говорила, у нее в грифоне личный интерес. И Айрин, когда не была в Улверскоте, где наблюдала за ремонтом в своем новом доме, просила, чтобы ее тоже включили в очередь.

Кот поймал себя на том, что поначалу сидел над душой у человека, кормившего грифона, таким же собственником, как Мопса. Он знал, грифон счастливее, когда он рядом. Но когда грифон прекрасно освоился с тем, что кто-то другой засовывает ему в клюв комки мяса, Кот – чувствуя себя виноватым – вздохнул с облегчением и ушел кататься на Сиракузе. Вскоре ему приходилось кормить грифона только по ночам.

Каждый вечер он поднимался к себе в комнату, неся две большие миски мяса, накрытые чарами стасиса для сохранения мяса свежим. На третью ночь он привык – ну, почти – просыпаться в полночь и еще раз в четыре утра от «Хнык, хнык, хнык!» грифона. Если Кот не просыпался сам, его будила Мопса, настойчиво тыкаясь холодным носом в лицо и тяжело топчась на животе.

К чему он никак не мог привыкнуть, так это к тому, насколько сонным был потом весь день.

В третью ночь Мопса как обычно разбудила его в полночь.

– Хорошо. Я знаю, знаю! – произнес Кот, выкатываясь из-под носа и лап Мопсы. – Иду.

Он сел и включил свет.

К его удивлению, грифон по-прежнему крепко спал, свернувшись в корзине, положив желтый клюв на ее край и тихонько со свистом похрапывая. Но в большое окно что-то стучало. Совсем как в том странном сне. «Думаю, я знаю, что это!» – подумал Кот. Он выбрался из кровати и открыл окно.

На него уставилось перевернутое лицо, но оно было человеческим.

Кот уставился в ответ, с трудом веря своим глазам.

– Можешь помочь нам? – с немалым отчаянием спросило лицо. – Дождь идет.

Поскольку оно было перевернуто, Коту понадобилось некоторое время, чтобы узнать коридорного Джо.

– Как ты попал туда? – спросил он.

– Мы построили летательный аппарат, – объяснил Джо, – но что-то сделали не так. Он рухнул на твою крышу. Роджер тоже здесь наверху. Вроде как заклинило.

«О, Господи! – подумал Кот. – Вот что они замышляли в том сарае!»

– Хорошо, – сказал он. – Лучше я занесу тебя внутрь. Отпускай.

Используя импровизированную смесь призывания и левитации, Кот сумел стянуть Джо с крыши и направить его через окно в комнату. К несчастью, это, похоже, сдвинуло разбившийся летательный аппарат. Когда Джо тяжело шлепнулся на ковер, наверху раздался ряд долгих скользящих звуков, за которым последовал крик ужаса Роджера. Кот едва успел подхватить Роджера чарами, когда тот падал мимо окна, и перенести внутрь и его тоже.

– Спасибо! – выдохнул Роджер.

Оба стояли у окна – задыхающиеся, бледные, забрызганные дождем. Но вместо того, чтобы, как ожидал Кот, прокрасться в кровати, эти двое принялись встревоженно совещаться.

– И где, ты считаешь, мы ошиблись? – спросил Джо. – Думаешь, это из-за дождя?

– Нет, – ответил Роджер. – Думаю, мы неправильно присоединили провода к чучелу беркута.

– Тогда, наверное, придется начинать с нуля, – сказал Джо.

– Нет-нет. Уверен, основа у нас получилась. Надо ее только усовершенствовать.

«Чокнулись!» – подумал Кот. Он посмотрел мимо них на обломки, которые теперь висели за окном, с каждой секундой всё больше намокая. Насколько Кот видел, они представляли собой скрепленные друг с другом части столов и кресел, трехногий стул где-то между ними и посреди этого болтающееся вверх ногами жалкое и грязное чучело беркута. Из беркута торчали провода и влажные пучки трав.