Но, скорее всего, она начала накладывать чары еще раньше – вероятно, когда устраивала полтергейст для тех бедных сиделок. Никто из тетей и дядей не осуждал Бабку за это… Но, с другой стороны, они почти никогда не осуждали Бабку, что бы она ни делала…
Глаза Марианны расширились, когда она поняла, что Бабка могла накладывать чары столько времени, сколько Марианна живет на свете. Никто никогда не обвинял Бабку. Стоило лишь посмотреть на Фарли, чтобы понять, насколько это странно. Конечно, Фарли повиновались старому мистеру Фарли, поскольку он был их Дедом, но они ворчали, что он жутко упрямый, и мало кто из них любил его. Однако Пинхоу относились к Бабке так, словно она какой-то природный дар – вроде апрельского дождя, полезного для посевов. И люди ворчали на дождь, но никогда – на Бабку.
Марианну озадачило, почему сама она по большей части невосприимчива к чарам Бабки. Наверное, из-за того, что мама всегда говорила про Бабку что-нибудь сердитое – хотя на саму маму чары действовали. Мама разобраться с Бабкой не поможет. Марианна с отчаянием задумалась, поможет ли кто-нибудь вообще. Потом ей в голову пришло, что чары почти наверняка влияют только на тех, кто живет в Улверскоте. Пинхоу жили и в других местах, за пределами деревни. Кого она могла попросить?
Ближайшим и самым очевидным выбором был двоюродный дедушка Эдгар. Он и его жена, двоюродная бабушка Сью, жили в паре миль отсюда, по дороге в Хелм Сент-Мэри. Бесполезно ожидать, что двоюродный дедушка Эдгар поверит чему-нибудь плохому о Бабке. В конце концов, он был ее братом. Но, подумав, Марианна возложила надежды на двоюродную бабушку Сью. По маминым словам, бабушка Сью происходила из состоятельной семьи на другом конце Хоптона, и от нее можно было ожидать взгляда со стороны. И она, конечно же, не станет считать Бабку непогрешимой после того, как ее чуть насмерть не раздавило между Бабкиной кроватью и косяком двери. Мама с тех пор постоянно завозила бабушке Сью кувшины со своим специальным бальзамом от синяков.
– Я отвезу бабушке Сью кувшин с твоим бальзамом? – спросила Марианна маму, как только добралась до Дрокового Коттеджа.
– О, будь добра! – воскликнула мама. – Я так занята настойками от коклюша, ты не поверишь! Говорят, малышке Николе совсем плохо. Этой ночью она едва могла дышать, бедная крошка!
Марианна сняла передник и пошла взять в сарае свой велосипед. Первым, что она там увидела, была мамина новая метла. Марианна окинула ее взглядом, задумавшись, не позаимствовать ли лучше ее. Древко было белым и свежим, а прутья толстыми, жесткими и розоватыми. Она с первого взгляда видела: полетит метла великолепно. Но мама, возможно, будет против, а бабушка Сью более доброжелательно встретит Марианну, если та приедет на обычном велосипеде. Она вздохнула и выкатила на колесах.
Возникло странное ощущение. Последний раз Марианна ездила на велосипеде, когда ехала в школу, а рядом с ней катил Джо. Джо всегда убеждался, что она в целости и сохранности добралась до школы для девочек, хотя Марианна и не была уверена, что он после этого всегда отправлялся в школу для мальчиков. Джо не любил школу.
«Джо поверит мне насчет Бабки!» – подумала Марианна. Он отзывался о Бабке хуже, чем мама. И он точно находился вне зоны действия чар – в десяти милях отсюда, в Замке. Вот отличная мысль! Но сначала стоило попробовать с бабушкой Сью.
Когда мама вышла с кувшином бальзама к парадной двери, велосипед и ее заставил подумать о школе.
– Напомни мне попросить дедушку Лестера подбросить нас в Хоптон, – сказала она, ставя кувшин с бальзамом в корзинку на руле велосипеда. – Как-нибудь на этой неделе надо съездить туда за школьной формой для тебя. Занятия начинаются через неделю, правильно? Понятия не имею, как я куплю новую форму Джо, когда он работает в Замке. Я знаю, он вырос на целый фут.
И когда Марианна начала подниматься по холму, у нее возникло грустное ощущение поджимающих сроков. Как только она пойдет в школу, времени не останется ни для чего. Она должна заставить кого-нибудь поверить ей насчет Бабки в ближайшее время, подумала она, вставая на педалях, чтобы преодолеть крутую часть дороги возле церкви.
Пыхтя наверх, она краем глаза заметила преподобного Пинхоу. Он стоял на погосте возле одной из могил, разговаривая с кем-то очень высоким и благородной наружности. Что странно – с кем-то незнакомым. Пинхоу не слишком-то приветствовали чужих в деревне. Но тут Марианну отвлекли два мебельных фургона с логотипом «ПИКФОРД И ПАЛЛЕБРАС» впереди нее наверху. Каждый фургон тянули две ломовые лошади, и оба кучера щелкали хлыстами и кричали, выполняя сложный поворот через ворота к Лесному Дому. Похоже, Йелдэмы уже въезжали.
Поравнявшись с воротами, Марианна поставила одну ногу на землю – сказав себе, что это не любопытство: ей необходимо остановиться, чтобы передохнуть – и стала наблюдать, как мужчины в грубых зеленых фартуках спрыгивают вниз и откидывают задние стенки фургонов. В фургоне, внутренняя часть которого была видна ей лучше всего, стояла красивая лондонская мебель. Марианна видела кресла с круглыми спинками и пуговицами, покрытые пушистым зеленым бархатом, и буфет – папа при виде него склонил бы голову набок, чтобы восхищенно полюбоваться им. Хорошая старая работа – она почти слышала, как папа это говорит, – красивая инкрустация.
Наследство от Люка Пинхоу, подумала Марианна. Почему-то это заставило ее по-настоящему почувствовать, что Айрин – Пинхоу. «И она вернулась жить домой! – подумала Марианна, снова садясь на велосипед. – Это хорошо».
Она проехала мимо последних домов и оказалась между живых изгородей, где дорога поворачивала. И там ей навстречу выехали шесть других велосипедистов – все девочки. Едва увидев Марианну, они остановились и развернули велосипеды елочкой, перегородив дорогу. В той, которая стояла впереди, Марианна узнала Марго Фарли, а в следующей – кузину Марго, Норму. Она не знала имен остальных, но знала, что все они тоже Фарли и, вероятно, лучшие подруги между собой, поскольку у всех были одинаковые прически – гладкие и зализанные назад с маленькой тонкой косичкой, свисающей на щеку. «Ой-ой!» – подумала Марианна. Она обоняла, или ощущала – или как-то еще чувствовала, – что в корзинке на руле велосипеда у каждой девочки какие-то чары.
– Посмотрите-ка, кто здесь! – издевательски произнесла Марго Фарли. – Служаночка Бабки Пинхоу!
– Едешь в Хелм, чтобы наслать на нас еще одну порчу? – спросила Норма.
– Вовсе нет, – ответила Марианна. – Я никогда ни на кого не насылала порчу.
Все шесть девочек разразились издевательским смехом.
– Да что ты? – с деланным удивлением произнесла Марго. – Прости, ошиблась. Значит, ты не насылала на нас лягушек, или блох, или гнид?
– Или сыпь, или грипп и коклюш, да? – добавила Норма.
А остальные начали выкрикивать:
– И ты не насылала нам муравьев в шкафы, да?
– Что насчет грязи в нашем белье?
– А из-за чего тогда вспучило Бабку Нору?
– Значит, ты не заставляла Доротею упасть в пруд? Черта с два, ты не делала!
Марианна повисла на своем велосипеде, думая: «О, Боже! Бабка зря времени не теряла!»
– Честное слово, нет, – ответила она. – Понимаете, у Бабки не всё в порядке с головой, и…
– О? В самом деле? – протянула Марго.
– Отговорки, отговорки, – сказала Норма.
– Голова у нее достаточно в порядке, чтобы затопить все дома Фарли по колено водой! – сказала Марго. – Все наши дома – от Апхелма до Боубриджа. Ничьи больше, заметь. Наша Бабка Нора из-за этого в бешеной ярости, так и знай.
Марианна понимала, они вправе злиться.
– Слушайте, мне жаль… – начала она.
Это было ошибкой. Но, с другой стороны, Марианна знала, ошибкой было бы всё, что бы она ни сказала.
– Взять ее! – велела Марго.
И все девочки бросили велосипеды и накинулись на Марианну.
Ее пребольно пинали, били кулаками и дергали за волосы. Она пыталась защищаться, как бык бросившись на Марго, и, барахтаясь, пробиралась среди велосипедов, спотыкаясь, падая и получая удары, щипки и царапины от каждой девочки, которая могла до нее дотянуться. Мешочки с чарами выпали из велосипедных корзин, и их затоптали. Воздух над живой изгородью заполнился густой белой пылью. Все зачихали в ней, но были слишком злы, чтобы заметить. Марианна раздавала тумаки во всех направлениях – некоторые магией, некоторые кулаками, – но это только еще больше разозлило девочек Фарли. В итоге она оказалась на земле под собственным велосипедом, а Марго прыгала на нем.
