Когда он добрался до кабинета, Милли там не было.

– Она пошла прилечь, – сказали ему. – Ты не должен беспокоить ее, дорогой – не когда она так встревожена.

– Тогда не могли бы вы ей передать, что Крестоманси более-менее в порядке? – сказал Кот.

Он видел, ему не поверили, что он может знать.

– Да, дорогой, – сказали они, только чтобы он отстал. – А теперь беги.

Кот с грустью ушел – ему всегда становилось грустно, когда происходило нечто подобное. Уходя, он вспомнил, что именно «Беги» сказали Марианне ее двоюродные дедушки. А он сказал Марианне, что это разрушает ее… Кот резко остановился на полпути по одному из длинных бледно-зеленых коридоров Замка, вдруг поняв одну вещь. Он знал, как Марианну заставляют чувствовать себя неуверенной в себе, поскольку именно это постоянно случалось с ним. Он задумался, должен ли вернуться в кабинет и настоять, чтобы ему позволили найти Крестоманси.

Но с какой стати ему позволят сделать что-то, чего не смогли сделать сами?

Кот стоял и размышлял. Нет, если он будет настаивать или даже просить, кто-нибудь запретит ему пытаться. Очевидно, следовало найти Крестоманси и привести его обратно без лишней суеты, беспокойства или вопросов. И почему бы не сделать это прямо сейчас? Кот стоял, пока не определил в сознании, где точно в неясной дали находится Крестоманси. Затем он выдернул себя и перенес в то место.

И ударился в барьер, похожий на старый шатающийся забор. Забор качнулся и с резким звенящим звуком отбросил его назад. В следующую секунду из Кота вышибло всё дыхание, и он оказался в собственной башенной комнате.

Сидя на ковре, он ловил ртом воздух, чувствуя крайнее возмущение. Он знал, что должен был попасть к Крестоманси. И тот барьер был такой хлипкий. Он был создан из магии, но походил на ржавую колючую проволоку и старую проволочную сетку. Он должен бы быть сущим пустяком для Кота.

Однако сразу затем Кот подумал о драконьем яйце, лежавшем в его комоде. Из-за того, что его отшвырнуло с такой силой, он мог ударить или повредить его. Кот встал и встревоженно положил на него ладони.

Оно не треснуло. Ему было тепло, спокойно и уютно, оно грелось в чарах горячего песка, закутанное в чары любви. Кот пальцами чувствовал внутри него жизнь. Оно почти мурлыкало, как Чудик на руках Айрин. Значит, с этим всё в порядке. Теперь надо добраться до Крестоманси. Он сел на кровать и принялся размышлять.

Кот решил, что броситься на барьер, прямо к Крестоманси было ошибкой. Видимо, барьер был предназначен отбрасывать тех, кто так делает. Да, так и есть. Он был создан так, чтобы отбрасывать и сбивать со следа. Но теперь Кот знал о существовании барьера и знал, что Крестоманси как-то оказался за ним. А значит, он мог подкрасться и бочком проскользнуть сквозь него. А, может, барьер был таким слабым, что Кот мог бы даже сломать его, если это единственный способ попасть внутрь. И он был уверен: то, что он кудесник-левша, давало ему преимущество. Забор чувствовался, как созданный правшами, которые сильно – и давно – закоснели в своих привычках. Действуя с умом, он мог застать их врасплох.

Кот встал, медленно вышел из комнаты и спустился по винтовой лестнице. Нарочно сохраняя сознание рассеянным, на случай если создатели барьера ждали, что он снова попытается, он вышел из Замка и прошел к конюшням. Там на одно тоскливое мгновение ему страшно захотелось пойти к Сиракузу, но он сказал себе, что сделает это после (что бы ни говорил Крестоманси), и пошел дальше к лачуге, в которой встречались Роджер и Джо, чтобы поговорить о механике. Они как раз были там. Кот услышал, как Роджер говорит:

– Да, но, если мы запатентуем это, все попробуют его использовать.

Кот ухмыльнулся и бочком проскользнул в их чары «Не Обращай Внимания». Теперь его скрывала даже не его собственная магия. А потом снова катапультировал себя.

На этот раз он переместился аккуратно, левым боком вперед. Подплыв к барьеру, он вытянул перед собой сильную левую руку и ощупывал его, пока не нашел слабое место. Там он тихонько отогнул в сторону часть того, что казалось проволочной сеткой, и рванул сквозь эту дыру.

Он почувствовал глухой удар, когда ноги коснулись дорожного покрытия, и открыл глаза.

Кот стоял на дороге, которая скорее являлась заросшей мхом тропой, чем настоящей дорогой. По обеим ее сторонам росли громадные деревья старого леса, образуя арку там, где дорога исчезала вдали.

Запахло жарящимся беконом.

Кот подумал о беконовых чарах Марианны и ухмыльнулся, ища, откуда идет запах. В нескольких ярдах впереди, возле небольшого костра, на траве рядом с дорогой сидел старик в мягкой фетровой шляпе и деловито жарил бекон с яйцами в старой черной сковороде. За стариком стояла старинная ветхая деревянная повозка, а за ней Кот смутно разглядел старую белую лошадь, которая щипала траву на склоне. Всё его удовольствие и триумф от того, как он обманул барьер, испарились. Это был не Крестоманси. Что произошло?

– Простите, сэр, – вежливо обратился Кот к старику.

Старик поднял голову, открывая взгляду короткую бахрому серовато-седой бороды, коричневое морщинистое лицо и пару больших проницательных карих глаз.

– Добрый день тебе, – любезно сказал старик, одарив Кота веселым взглядом, поскольку к этому моменту действительно перевалило за полдень. – Что я могу для тебя сделать?

– Вы не видели здесь где-нибудь кудесника? – спросил Кот.

– Единственный, кого я видел – это ты, – ответил старик. – Не хочешь пообедать?

Для обеда было рановато, но Кот обнаружил, что прорыв сквозь барьер вызвал у него дикий голод, который запах бекона только раздразнил.

– Да, пожалуйста, – сказал он. – Если вы можете поделиться.

– Конечно. Я как раз собирался добавить грибы. Ты их любишь? Хорошо. Тогда подходи садись.

Кот подошел к костру, и лошадь за повозкой подняла голову от травы, посмотрев на него. Было в ней что-то странное, но Кот не смог как следует понять, что именно, поскольку, когда он собрался сесть, старик резко сказал:

– Не здесь. Здесь группка цветущего молочая, который мне хотелось бы сохранить живым, будь добр. Передвинься сюда. Ты можешь пропустить землянику, а сребролист и лапчатка не слишком возражают, когда на них сидят.

Кот послушно передвинулся. Он наблюдал, как старик достает нож, который был заточен так сильно, что стал похож на шило, и нарезает ломтиками несколько весьма пухлых грибов.

– Их надо добавлять достаточно рано, чтобы они пропитались вкусом бекона, но не настолько рано, чтобы они стали как резиновые, – объяснил старик, ссыпая на сковороду шипящие грибы. – Кулинария – тонкое искусство. Лучшие грибы – белые: те, которые французы называют cèpes, а лучшие из всех – ваши трюфели. Чтобы найти трюфели нужна обученная собака или хорошая свинья. К моему великому сожалению, у меня никогда не было ни того, ни другого. Ты знаешь свойства молочая, на который я не дал тебе сесть?

– Нет, не особо, – с легким удивлением ответил Кот. – Говорят, он увеличивает материнское молоко, но это неправда, не так ли?

– С правильно наложенными чарами – совершенная правда, – ответил старик, помешивая грибы. – Ваши ученые травники нынче вечно пренебрегают магией, которая дополняет свойства, а потом думают, будто у растений нет силы. Ужасная трата. Поменяй чары с женских на мужские, и твой молочай будет творить чудеса и для мужчин. Передай мне те две тарелки рядом с тобой. А какой особой силой обладает маленький папоротник рядом с твоей ногой?

Кот подобрал две деревянные тарелки и передал их, одновременно изучая папоротник.

– Невидимость? – с сомнением предположил он.

Теперь, присмотревшись, он увидел, что газон состоит из массы крошечных растений – причем разных. А дикая земляника прямо под его ногами почти созрела. Как часто бывало в общении с Сиракузом, у Кота возникло ощущение, что ему подарили целый новый способ смотреть на мир.

– Не столько невидимость, сколько хорошее «Не Обращай Внимания», – сказал старик, перекладывая деревянной лопаточкой бекон, яйца и грибы на тарелки. – Если положить его на язык, можно казаться деревом или пролетающей мимо птицей, но ты должен сказать ему, чего ты от него хочешь. В основном именно так работает магия трав. Угощайся на здоровье.