Высаживали корабли и десант в помощь Одессе. Он был одним из первых морских десантов Великой Отечественной войны.
Сбит еще один фашист.
Корабельные орудия поддерживали пехоту, оборонявшуюся на суше.
…Один за другим прошли шесть сроков взятия Одессы, намеченных противником. Прошло 23 августа — день, в который прибывший в войска Антонеску собирался принять на главной площади города парад победителей. Прошло 3 сентября — день особо ожесточенных атак, когда было приказано взять город любой ценой. Антонеску бранился в приказе: «Разве не постыдно, что наше войско, в четыре-пять раз превосходящее числом и снаряжением противника, столько времени топчется на месте?» Этот приказ и психические атаки, расстрелы за трусость и гитлеровские пулеметчики, занимавшие позиции позади румын, чтобы тем некуда было отступать, — все свидетельствовало о неспособности противника нанести завершающий удар… Перебросив к Одессе свежие войска, на исходе первой половины сентября румыны предприняли новое яростное наступление.
К тому времени десятки тысяч неприятельских солдат уже нашли свою смерть на одесских рубежах. Но редели и ряды защитников города. Мы говорили о двенадцати летчиках, которые стали Героями Советского Союза, но трое из них получили это звание посмертно… Подкрепления прибывали в Одессу скудные, сам город уже не давал бойцов — все, кто мог держать оружие, были в боях или окончили их, с честью сложив голову.
В такой обстановке командование OOP — Одесского оборонительного района — решилось просить у Ставки стрелковую дивизию в подкрепление. Дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза Николай Иванович Крылов в то время в звании полковника был начальником штаба Отдельной Приморской армии, он вспоминает: «Руководители Одесской обороны отдавали себе отчет, что общая обстановка на юге не улучшилась с тех пор, когда нам отказывали в выделении дивизии. Прислать ее в Одессу было, вероятно, еще труднее, чем раньше. И все же Военный совет не мог не повторить свою просьбу еще раз. Слишком велика была опасность, что без свежих боевых сил не устоять: наш фронт, напряженный, как натянутая до предела струна, и проходящий местами всего в 10–15 километрах от города, мог не выдержать очередного натиска врага.
Ответ из Москвы пришел меньше чем через сутки. Он был совершенно необычным:
„Передайте просьбу Ставки Верховного Командования бойцам и командирам, защищающим Одессу, продержаться 6–7 дней, в течение которых они получат подмогу в виде авиации и вооруженного пополнения… И. Сталин“.
На защиту Одессы прибыло пополнение — бойцы морской пехоты.
Мы не раз получали от старших начальников телеграфные приказы, в которых вновь и вновь повторялось требование: „Ни шагу назад“. Но такой телеграммы я еще не видел… Ставка ничего не приказывала. Ставка просила защитников Одессы продержаться еще неделю, обещая за это время помощь… Такая просьба значила больше, чем любой приказ. И хотя положение на нашем фронте стало за последние сутки еще более трудным, чувствовалось: люди как-то приободрились, воодушевились».
Помощь — 157-я стрелковая дивизия и другие части, больше 20 тысяч бойцов, — начала прибывать морем на три дня раньше обещанного срока.
Военачальники, руководившие обороной города, могли бы по мере высадки частей на берег направлять их на участки, где неприятель угрожал вот-вот прорваться через последний рубеж. Плохие командиры так и поступили бы: полк в одну брешь, полк в другую, батальон туда, батальон сюда — и наступление было бы остановлено. Но надолго ли?.. Командование OOP поступило иначе. Оно решило, получив сильную дивизию, в корне улучшить положение на своем фронте. Несколько дней, тревожась за судьбы старых частей, несших большие потери в боях, оно ждало, когда вся дивизия соберется в Одессе, и не трогало ее, не отщипывало от нее ни артиллерии, ни пулеметов, ни связи.
Что нужно было сделать, чтобы не просто остановить наступление врага, а улучшить общее положение наших войск? Нужно было отбросить левый фланг неприятеля, оттеснить его из восточного сектора километров на десять. Тогда город и, главное, порт избавились бы от губительных артиллерийских обстрелов. Транспорты и корабли, приходившие в последнее время в Одессу, разгружались под градом снарядов. Если бы противнику удалось прервать подвоз боеприпасов, то он мог бы считать себя победителем — одними штыками приморцы долго не навоевали бы.
157-я дивизия вместе с другими частями и должна была нанести контрудар по румынам — в восточном секторе, от берега моря до Куяльницкого лимана. В западном и южном секторах наши войска — пусть без продвижения вперед — одновременно должны были контратаковать противника: это для того, чтобы румыны не смогли перебросить оттуда части на помощь к восточному сектору. Но это не все. Было решено подкрепить контрудар высадкой морского десанта в районе Григорьевки, у Аджалыкского лимана. Десантникам — около 2 тысяч морских пехотинцев — надлежало пройти на северо-запад по тылам противника и соединиться с наступающими частями в районе Старой Дофиновки и Новой Дофиновки. И еще предполагалось выбросить в тыл неприятеля группу моряков-парашютистов. В их задачу входило посеять панику налетами на штабы, на артиллерийские батареи, порчей связи и другими диверсиями.
Контрудар назначили на 22 сентября 1941 года.
Морские пехотинцы, сойдя с кораблей на сушу, ничем не запятнали честь Военно-Морского флага. Они доблестно обороняли Москву, Ленинград, Одессу, Севастополь, Сталинград, Новороссийск, Керчь. 122 морских пехотинца удостоились звания Героя Советского Союза. Боевой листок. Художник А. Кокорин.
Непредвиденное осложнение
Подготовка войск и флота к контрудару велась втайне. Морские пехотинцы, к примеру, узнали о том, куда и зачем они направляются, лишь в море, когда отряд кораблей уже вышел из Севастополя.
Десантный отряд, шедший в Одессу, состоял из крейсеров «Красный Кавказ» и «Красный Крым», эсминцев «Бойкий», «Безупречный», «Беспощадный» и «Фрунзе». Общее руководство было возложено на командующего эскадрой контр-адмирала Л. А. Владимирского. Командиром высадки был назначен командир бригады крейсеров контр-адмирал С. Г. Горшков. Большие корабли не могли подойти к самому берегу для высадки моряков. Поэтому в 0 часов 00 минут 22 сентября они должны были встретиться в море, в условленной точке (по-морскому она называется «точка рандеву»), с отрядом высадочных средств — с катерами и баркасами. Этот отряд находился в Одессе, его командиры ничего не знали о предстоящем деле. Подробный план и порядок действий высадочного отряда должен был доставить эскадренный миноносец «Фрунзе», который вышел из Севастополя несколько раньше с контр-адмиралом Л. А. Владимирским на борту.
Случилось так, что именно в этот день в районе Одессы появились в большом количестве «Юнкерсы-87» — пикирующие бомбардировщики. Как выяснилось, немцы перебросили на Черное море целый авиакорпус со Средиземного моря. Фашистские летчики два года воевали там с английскими кораблями и имели большой опыт в потоплении кораблей с воздуха. И вот первой жертвой пикировщиков стала у Тендровской косы канонерская лодка «Красная Армения». «Фрунзе», когда лодка начала погружаться в воду, оказался в том районе, он принялся спасать моряков. В этот момент снова появились пикировщики, они атаковали эсминец. Разбитый эсминец выбросился на мель. К «Фрунзе» подошел буксир, он принял на борт моряков эсминца и канонерской лодки. Однако буксир потопили все те же пикировщики.
