- Ты поняла? - спросил он. - Земля колеблется… Уже в течение долгих лет ни один оазис не погиб от землетрясения, и амплитуда сейсмических записей сильно уменьшилась после зловещей эпохи, когда землетрясения разрушили мощь человечества. Тем не менее Арва понимала и разделяла тревогу брата.

Ей пришла в голову странная мысль.

- Кто знает, - произнесла она, - может быть, землетрясения, причинившие столько зла нашим братьям, станут теперь благодетельными для нас?

- Каким это образом? - спросил Тарг со снисходительной улыбкой.

- Они заставят воду вновь появиться на земной поверхности.

Тарг сам часто мечтал об этом, но боялся кому-нибудь признаться: такая мысль могла бы показаться нелепой и почти богохульной его собратьям, трепетавшим перед всякими космическими катаклизмами.

- Ты тоже об этом думал! - возбужденно закричала Арва. - Никому не говори об этом!… Ты оскорбишь их до глубины души!

- Я мог признаться в этом только тебе одной.

Со всех сторон появились стаи белых птиц. Те три, которые находились около Арвы и Тарга, были в большом волнении. Молодой человек разговаривал с ними особенным способом. По мере развития интеллекта птицы начали усваивать начатки речи: их язык заключал лишь несколько конкретных терминов и фразы-образы.

Понятие о будущем оставалось у них очень смутным, их предвидение - чисто инстинктивным. С тех пор как человек перестал употреблять их в пищу, они жили в полном счастье, не сознавая неизбежности смерти и особенно - гибели всего их рода.

В оазисе жило около тысячи двухсот птиц. Их присутствие было очень приятно и полезно для людей. Человек не мог вернуть себе интуицию, утраченную в эпоху господства, а условия жизни ставили его лицом к лицу с явлениями, которые предчувствовали лишь птицы и которые совершенно не воздействовали даже на очень точные приборы человека, перешедшие к нему от предков.

Если бы не было птиц, этих последних представителей царства животных, сердцами людей овладело бы горькое отчаяние.

- Гибель настанет не сразу, - пробормотал Тарг. Глухой шум послышался в оазисе. Около деревень и нив стали появляться люди. К большому планетэру подошел коренастый человек; его массивная голова, казалось, лежала прямо на плечах. На лице цвета йода подслеповато смотрели жалкие глаза; короткие руки заканчивались плоскими прямоугольными кистями.

- Мы увидим конец света! - проговорил он. - Мы будем последним человеческим поколением.

Сзади него послышался замогильный смех. Показался столетний Дан со своим правнуком. Рядом с легкостью птицы шла женщина с продолговатыми глазами и бронзовыми волосами.

- Нет, мы не увидим конца мира, - заявила она. - Гибель человеческого рода будет медленной… Вода все будет убывать, и наконец останется лишь один колодец и несколько семей вокруг него. Это будет ужасно!

- Мы увидим конец света! - настаивал коренастый человек.

- Тем лучше, - сказал правнук Дана. - Пусть хоть сегодня земля, поглотит последние источники!

На его очень худом лице лежало выражение безграничной печали; он сам удивлялся, почему все еще не прекратил свое существование.

- Кто знает, может быть, еще есть надежда, - прошамкал старик.

Сердце Тарга забилось; он поднял на Дана глаза, горевшие огнем юности, и воскликнул:

- О, отец!

Но лицо старика опять стало неподвижным. Он погрузился в свои молчаливые грезы и стал похож на кусок базальта. И Тарг не высказал своей мысли.

Толпа, находившаяся на границе оазиса и пустыни, все увеличивалась. Несколько аэропланов поднялось в воздух. В эту эпоху человеку не надо было работать: ему оставалось лишь ожидать времени жатвы. Больше не существовало ни насекомых, ни микробов. Люди, густо населявшие тесные пространства, вне которых не могла существовать никакая органическая жизнь, вели успешную борьбу с паразитами и одержали победу. Даже микроскопические организмы не смогли сохраниться, так как они были лишены пространства, возможности бесконечно перемещаться и видоизменяться и тех благоприятных непредвиденностей и случайностей, которые всегда бывают лишь при наличии обширных агломераций.

Люди, кроме того, могли по своему усмотрению распределять воду и, таким образом, обладали непобедимой силой при борьбе с животными, которых они хотели уничтожить. Отсутствие домашних и диких животных, вечных носителей эпидемий, еще более приблизило час торжества человека. Человек, птицы и растения навсегда избавились от инфекционных заболеваний.

Однако это не удлинило их жизнь: много полезных микробов исчезло вместе с другими, развились недуги, свойственные человеку, появились новые болезни, происхождение которых можно было приписать «минеральным микробам». Затем внутри своего организма человек нашел врагов, подобных тем, которые угрожали ему снаружи. Хотя брак был привилегией только наиболее сильных, человек все-таки редко доживал до пожилых лет.

Вокруг большого планетэра скоро собралось несколько сотен человек, но в толпе не замечалось большого волнения. Несчастья, которые пришлось претерпеть нескольким поколениям подряд, истощили у людей чувства ужаса и горя, которые всегда идут рядом с сильными радостями и пылкими надеждами. У Последних Людей была ослаблена чувствительность и почти отсутствовало воображение.

Но толпа все-таки немного беспокоилась: некоторые лица были искажены испугом; все заволновались еще больше, когда какой-то человек лет сорока спрыгнул с движущейся машины и крикнул:

- Сейсмографы еще ничего не показывают… Землетрясение будет слабым.

- О чем нам беспокоиться? - воскликнула женщина с продолговатыми глазами. - Что мы можем предвидеть и что мы в силах сделать? Все идет по извечно намеченному пути. Мы во власти неведомого. Бесконечно глупо разузнавать о гибели, которой нельзя избежать!

- Нет, Эле, - отвечал мужчина, - это вовсе не глупо. Таково требование жизни. Если у людей хватит сил беспокоиться, их существование будет приятным в течение еще долгого времени. В противном случае они будут мертвецами с первого дня рождения.

- Пусть так и будет, - быстро произнес правнук Дана. - Лучше смерть, чем наши жалкие радости и немощные печали.

Пожилой человек опустил голову. У него в сердце, как у Тарга с сестрой, все еще жила вера в будущее, а широкая грудь была еще крепка. Его ясный взор встретился с пылающими глазами Арвы, и он вздохнул с некоторым волнением.

Тем временем и в остальных частях оазиса собрались группы людей. Благодаря слушательным аппаратам (ондиферам), расположенным через каждую тысячу метров, эти люди могли свободно сообщаться друг с другом.

По желанию можно было слушать только один округ или же сразу все население. Аппарат точно заключал в себе душу толпы и поэтому производил сильное впечатление на слушавших.

В толпе поднялось настоящее волнение, когда на слушательном аппарате большого планетэра зазвучала весть, прилетевшая из оазиса Красные Земли и быстро распространившаяся с одного ондифера на другой. Известие гласило, что там, далеко, не только птицы, но и сейсмографы указывают на подземные толчки. Это подтверждение наступающей гибели заставило толпу теснее сдвинуть ряды.

Мано (тот самый сорокалетний мужчина, который говорил о сейсмографе) взобрался на платформу. Тарг и Арва стояли бледные. Девушка немного дрожала. Мано сказал:

- Оазисов немного, и они занимают небольшую площадь. Это должно нас успокаивать. Очень мало вероятности, что они окажутся как раз в опасной зоне.

- Да, - подтвердил Тарг, - тем более, что некогда они спаслись именно благодаря своему местоположению.

Правнук Дана услышал этот разговор и рассмеялся своим зловещим смехом:

- А разве зоны землетрясений не меняются периодически? Да и кроме того, достаточно небольшого, но верного толчка, чтобы осушить наши источники.

После этих слов, полных мрачной иронии, он удалился. Тарг, Арва и Мано трепетали. С минуту они молчали, потом Мано сказал: