Он посмотрел на лицо Хиран и в который раз поразился ее красоте. А сейчас она была поразительно прекрасна. С закрытыми глазами и трепетавшими черными ресницами, с лихорадочным румянцем на щеках, с влажными губами, приоткрытыми в попытке вдохнуть глубже. Она была совсем другой в его объятиях, в минуты страсти. Она принадлежала ему.

Не в силах больше противостоять жгучему желанию, ненасытной потребности в ней, Колин стал стягивать с жены оставшуюся одежду, и она распахнула глаза, только теперь опомнившись. На мгновение заволновалась.

― Но еще не ночь… - растерянно, но не протестующе, пролепетала она и втянула в себя воздух, когда Колин, стащив с нее широкие штанишки вместе с трусиками, прижался губами к ее животу, чуть выше пупка, а потом принялся покрывать поцелуями ее бедра, колени, затем возвращался и прокладывал дорожку из поцелуев к груди. Он целовал ее с жадностью вора, укравшего единственный в мире бриллиант.

― Пожалуйста. Пожалуйста, моя принцесса. – умолял он снова и снова.

Когда Колин оторвался от жены, чтобы раздеться самому, то не смог отвести взгляд от обнаженного тела, распростертого перед ним на диване, и едва не сошел с ума, когда Хиран протянула к нему руки, желая, чтобы он вернулся в их сладостный плен. Он плохо соображал от возбуждения, но все же вспомнил о защите. После той первой брачной ночи, хоть и средь белого дня, Колин не позволял себе оплошности, заботясь о презервативах. Но сейчас искушение было так велико. Наплевать на все и поступить как подонок, в последней попытке удержать неудержимое. Забыть о защите и отдаться во власть инстинктов, надеясь на лучшее, а может, в тайне желая иного исхода.

Но не посмел. Он был не лучшим выбором Хиран, он не мог дать ей всего, что она заслуживала, но поступить с ней так он не мог. Она ему доверяла.

Она обняла его так крепко, как только могла, когда Колин развел колени жены и опустился на нее, отгораживая ее стройное тело от дневного света, касаясь ее кожи своей, делясь с ней жаром и неистовой дрожью, еще пока медля, позволяя ей почувствовать степень его возбуждения. Она смотрела на него уже не смущаясь, позволяя читать в ее глазах ответную страсть и желание. Он поцеловал ее сладкие губы, поймав влажный всхлип, когда проник в нее медленно и нежно. Потому что он не мог иначе. Потому что Хиран была соткана и солнечных лучей и сияла как солнце. Такая же светлая и неуловимая, прекрасная и хрупкая. С ней надо было нежно, медленно и томно. С ней было больно и сладко. Еще минуту назад Колин хотел ворваться в нее и взять все, что она может отдать, страшась и злясь на то, что скоро ее потеряет. А теперь двигался так медленно, как только мог. Обнимал руками, целовал в раскрытые губы. Потом смотрел в ее темные глаза, пока его бедра медленно двигались. Он входил в нее плавно, замирал на секунду, чувствуя ее напряжение, видя вспыхивающий огонь в ее глазах. Потом медленно отступал, ловя ее дрожь и находя на дне ее глаз жгучее томление. Его тело болело и ныло, его разум лихорадочно метался, плоть жаждала и вожделела. Но он не спешил. Он сводил ее с ума, потому что сам уже потерял разум.

Хиран сейчас была его, она прерывисто дышала, выгибалась ему навстречу, что-то надсадно шептала на хинди, он мог разобрать свое имя. Она звала его и он был с ней. Весь ее, для нее. Она для него, только с ним.

Когда прошло время быть нежным, когда больше ни он не она не могли длить эту сладострастную пытку, Колин обхватил Хиран руками и прижал ее к себе так сильно, что они оба едва могли дышать, он ускорился до устойчивого ритма, подгоняя обоих к разрядке. Хиран вскрикивала от каждого стремительного толчка, то пряча лицо на его плече, то запрокидывая голову, и он сам утыкался в ее шею, не в силах сдержать хриплые стоны. Хиран вскрикнула последний раз, достигнув наивысшей точки напряжения, и забилась в его руках, получая желанную разрядку, слезы покатились из-под век по вискам, теряясь в волосах. Ее пик отозвался взрывом во всем его теле, ее наслаждение сделало его беспомощным перед всепоглощающим собственным взрывом.

Прошло несколько долгих томительных минут, когда они оба пытались восстановить дыхание, собирали себя заново, снова становясь собой, а не единым целым. И Колин понимал, с каким трудом ему это удается. И не знал, где найти в себе силы оторваться от жены сейчас, отнести ее под душ. Он посмотрел на Хиран и увидел те же чувства в ней. Она нежилась в его руках, совершенно обессиленная, открытая. Посмотрела на него глазами цвета шоколада, потерлась щекой о его предплечье.

― Мa͠i tumse pyār kartī hū̃ (Мэйн тумсэ пьяр картхи хун) – прошептала она, подняла чуть подрагивающую руку и провела пальцами по его щеке. ― Мой Колин-джи.

Он не знал хинди. Но однажды она сказала фразу «моя любовь». Он узнал это слово. Одно слово так напугавшее его тогда. И почти поставившее его на колени теперь. Он не знал хинди, но за долю секунды понял, что она сказала. Это было потрясением, сильнее, чем тогда, когда появившаяся в его убогой жизни принцесса попросила жениться на ней. Она призналась ему в любви со спокойным принятием этого открытия, ни капли не волнуясь, доверяя ему себя. Но что больше всего поразило Колина, она не ждала признания в ответ. Невероятно, но так и было. Она сказала, что просила ее душа, но ничего не ждала в ответ. И может поэтому, а может, потому что все смешалось в удовольствии и боли, потому что она сейчас была с ним, его принцесса, его индийская сладость, может потому что она принцесса, а он всего лишь ее раб, Колин поцеловал ее. Осторожно, без страсти, только чтобы соприкоснулось их дыхание в касании губ. И именно в эти самые губы он на выдохе ответил:

― Я тоже тебя люблю.

32 глава

Хиран вздохнула, удобнее устроившись в объятиях мужа. Он не позволил ей одеться после душа, а она не очень возражала. Колин закутал ее в простыню, и снова притянул в объятия, и Хиран не помнила, когда чувствовала себя счастливее. По ее уставшему телу все еще пробегала сладостная дрожь, отголосок недавно испытанной страсти. Обнаженными плечами и спиной она ощущала жар тела мужа, его руки крепко обнимали ее, и Хиран понимала, что нашла свое любимое место на земле.

А мысли ее, словно сумасшедшие, перескакивали с одного на другое. Хиран в одну минуту думала о муже, о том, как же права была бабушка, когда говорила, что судьба всегда ведет человека. И что только Богу ведомо, что нас ждет впереди. Кто бы мог подумать, что она, приехав в Нью-Йорк встретит Колина Тейта, и полюбит его.

Она должна была выйти замуж за Аруна, самого ее лучшего друга. Но вот теперь она в объятиях мужчины, которого не знала еще несколько недель назад. И столько всего она познала с ним. Доброту, нежность, любовь и страсть. О Боже! Сколько же любви и страсти было в его прикосновениях!

А в следующую минуту она думала о доме в Индии. О том, что, возможно, когда-нибудь она сможет поехать туда вместе с мужем.

― Хиран, - позвал муж.

― М? – было так приятно просто нежиться в его руках.