Но теперь он и сам ни в чем не был уверен.

- Ты любишь меня? Ведь любишь? – открыто спросила она, заставив сердце Аруна сжаться от боли и раскаяния.

Конечно, любил! Как же сильно ее он любил. Свою нежную и невинную Хиран. Он мог бы рассказать ей о том, как дорога и как значима была она для него. Как не хотел бы причинять ей боль. Но она спрашивала его не об этом. Не это она хотела знать.

От его молчания в ее темных глазах появилось сомнение. Оно было там и раньше, но теперь разрасталось и заставляло ее нервно теребить браслеты.

- Хиран. - он протянул ей руку и она, как и всегда, не задумываясь, вложила в нее свою ладошку. - Моя милая Хиран. - он поймал и вторую ее ладушку и прижал их к своей груди. - Если бы ты только знала как дорога мне.

- Арун...

- А ты? Ты любишь меня, Хир? Это очень важно, милая. Что ты чувствуешь? Ты любишь меня?

Он почти физически ощущал отсчет секунд, пока Хиран молчала. Он хотел бы, чтобы ее молчание длилось дольше. Тогда возможно ему стало бы легче. От того, что она сомневается. Но прошло не больше трех секунд, как она, вздохнув, на выдохе ответила:

- Да. Я люблю тебя, Арун. Очень-очень люблю! Ты сомневался? Тогда зря. Конечно, люблю.

Арун резко притянул ее к себе, больше не в силах смотреть Хиран в глаза. Понимая, что, скорее всего ее любовь превратится в ненависть. Только он обманывал сам себя. Хиран не смогла бы его возненавидеть. Разве его Хиран способна на это? Нет. Но от понимания этого становилось только хуже.

— Прости меня, Хир. - почти беззвучно прошептал он. – Прости меня, милая.

— Арун? Что случилось? За что простить? Ты не сделал ничего плохого. Если ты о том, что ушел, то я уже сказала, что понимаю.

— Вот и хорошо. – кивнул Арун, не готовый пока начать трудный разговор. – А сейчас тебе надо немного отдохнуть. А вечером мы поговорим обо всем. Хорошо?

— О свадьбе? – отводя взгляд, Хиран отступила.

--- Да, Хиран, о свадьбе.

От понимания, что разговор выйдет не совсем такой, как ожидает его невеста, Арун почувствовал себя скверно. Меньше всего на свете он хотел бы обидеть Хиран. Но выбора у него не было.

Он должен рассказать ей о том, что свадьбы не будет. И когда отвергнутая невеста спросит «почему» он должен будет ответить. Сказать о том, что она угадала, когда сидя на заборе в день их помолвки, задала свой главный вопрос и была как никогда права.

12 глава

Хиран устала, за этот долгий день, и смело предполагала, что уснет, как только коснется головой подушки. Но она ошибалась. Еще ни одной ночи она не ночевала так далеко от дома. И все было совсем другим. Дома, в Индии, она спала, распахнув окна, и теплый воздух проникал в комнату, наполняя ее тонкими ароматами цветов и сладкими запахами фруктов. И птицы не унимались всю ночь напролет. Ей даже не хватало надоедливого жужжания насекомых, от которых спасала бы москитная сетка, словно балдахин, закрывающая кровать.

Хиран не хватало света тусклой желтой лампочки в виде цветка лотоса воле кровати, и тихого потрескивания ароматной свечки, которая пахла сандалом.

А еще, только когда перевалило за полночь, Хиран поняла, что бессознательно все это время ждала бабушку, которая непременно заходила к ней перед сном, чтобы дать свое благословение и прочитать короткую молитву. А потом она погладила бы шершавыми ладонями по ее щекам и коснулась бы губами лба.

А теперь Хиран лежала в красивой, но неестественно тихой комнате, и не могла сомкнуть глаз. Она слышала, что Арун еще не спит и тихо разговаривает с кем-то, очевидно по телефону. Не могла разобрать ни слова, но продолжала вслушиваться, словно в этом искала спасение от давящей тишины. Хиран чувствовала усталость, а заснуть не могла. И вдруг она вспомнила о молоке. Как человек в последней надежде хватается за соломинку, так и она решила, что именно привычного стакана со сладким молоком ей и не хватало, что бы, наконец-то, уснуть.

Она знала, что и Арун любит молоко и именно сладкое. Ведь это он научил ее пить его. Хиран решила, что и для Аруна приготовит порцию. И если он захочет, то они выпьют свое молоко вместе. Ведь, судя по всему, Аруну тоже не спиться.

Ободренная, этой мыслью, Хиран быстро откинула простынь и встала с постели. И как была босая вышла из спальни. В гостиной никого не было. Возле входной двери и дивана горели светильники, придавая помещению больше уюта. Хиран прошла на кухню и как-то по глупому обрадовалась наличию молока в холодильнике. Она подогрела его, добавила сахара и разлила в чашки. И, не беспокоясь о подносе, отправилась к Аруну, неся чашки в руках.

Он все еще тихо говорил по телефону. И чем ближе Хиран подходила к приоткрытой двери, тем отчетливее могла слышать слова Аруна. Она лишь несколько секунд помешкала, подумав вдруг, что может помешать другу, возможно разговор был очень важным. Но потом подумала, что если Арун даст ей понять, что очень занят, она просто оставит ему молоко в его комнате и уйдет.

Но так и не сделала последний шаг.

Сначала Хиран поняла, что Арун расстроен. Очень сильно чем-то расстроен. И только потом она поняла, что в его голосе было что-то большее. Нежность.

Хиран замерла у двери, боясь вдохнуть от недоброго предчувствия. Она даже не знала, откуда оно появилось, но заставило Хиран стоять, когда все в ней кричало уйти и не слышать, не понимать…

— … не заслуживает. Но теперь нет выхода… Не волнуйся. Нет… Нет… В этом нет твоей вины. Во всем этом нет ничьей вины, только моя. Но… Она… поймет, я не сомневаюсь. Но от этого не изменится тяжесть того, что я должен сделать, Рик. Понимаешь? Я люблю ее. Она мой друг! Она – это все самое светлое во мне…

Хиран почувствовала, как по ее пальцам пролилось молоко и, испугавшись, она прижала чашки к груди, уже не обращая внимания, что от резкого движения молоко плеснулось на ночную рубашку, расползаясь темным пятном.

— … знаю… Я помню, и я ведь обещал, что поеду с тобой. Все будет хорошо… Ты не должна волноваться, дорогая. Я все решу. Просто заботься о себе.

— …Почему я должен сердиться на тебя?.. Я тоже хотел бы, чтобы все было иначе. Что бы у нас с тобой все было иначе. Но ты не должна думать, Рик, что я не хочу того, что есть сейчас. Я этого не заслуживаю, но я рад. Ты же знаешь, милая, будь все по-другому, я был бы счастлив. Но то, что мне предстоит сделать… Я не могу не думать об этом…

— … Я тоже тебя люблю, Рик… Нет. Не жалею. Но за это придется заплатить Хиран. И это… это убивает меня, Рик.

Хиран уронила стаканы с молоком. Они просто выскользнули и ее пальцев и упали с глухим стуком, выплеснув содержимое на паркет. Почему-то, первое, что Хиран почувствовала, глядя на разлитое молоко, было облегчение. От того, что не разбила стаканы. Иначе было бы слишком много разбитой посуды в доме Аруна за один день.

И только потом поняла, что разговор за неприкрытой дверью стих. Она растерянно подняла взгляд и увидела перед собой Аруна. И его расстроенное и побледневшее лицо сказало ей больше, чем весь подслушанный разговор.