Медленно Колин поднял руку, и, не отводя взгляда от глаз Хиран, потянул за ткань, высвобождая ту из пальцев девушки. Она разжала их и позволила ему смотреть на себя. Но Колину было мало. Он слой за слоем освобождал Хиран от сари, пока не осталась лишь узкая, атласная юбка, низко сидевшая на бедрах. Мужчина не мог свободно дышать, от жара охватившего его. Острое желание сковало все мышцы, вышибая разумные мысли из головы.

― Господи! Как ты красива, Хиран…

Он легко поднял девушку на руки, крепко прижимая к себе, и она оставила горящий след на его груди от своего дыхания.

― Принцесса, - произнес он и сам удивился нежности, прозвучавшей в голосе.

Хиран обняла его за шею, потерлась щекой о его грудь, словно отзываясь на эту нежность. И отказалась отпускать от себя, когда Колин уложил ее на постель. Она потянула его за собой, он лег рядом, прижимая полуобнаженную девушку к себе. И его руки с жадностью ласкали грудь девушки. Гладили спину, спускались на поясницу, потом обратно на грудь, а затем в пряди волос, рассыпавшиеся на белой простыне. Хиран прятала лицо в изгибе его шеи и часто дышала, сбивалась и начинала снова. Но это длилось недолго. Колин приподнялся, чуть навис над Хиран и когда она посмотрела на него, поцеловал. Но не так как прежде. А страстно, завладевая ее ром, врываясь языком в горячую сладостную шелковистость. А от того, как Хиран отвечала ему, терял крохи выдержки.

***

Неконтролируемая дрожь завладела телом, не желая отпускать, и Хиран в попытке ее сдержать держалась за того, по чьей вине она была.

Его ласковые руки касались ее везде, и только она сдерживала стон, когда муж ласкал ее грудь, как она чувствовала жаркое прикосновения на пояснице и выгибалась ему навстречу, в слепом желании быть ближе. Кожа к коже. Так греховно-стыдно, так сладостно лежать в окружении его рук, под властью губ. Впитывать кожей и каждым вздохом жар мужчины и слышать его надсадное дыхание. И переставало иметь значение, что Хиран не знала, как сейчас себя вести, что должна делать. И нужно ли что-то говорить. Она закрывала глаза и позволяла Колину самому все решать. Потому что Хиран не владела собой, и не хотела. Она желала быть его, чтобы это ни значило.

Его взгляд делал ее слабой, и в то же время боготворил. Его поцелуи наполняли жаром и одновременно рождали пустоту внутри, требующую заполнения. И Хиран была уверена, муж знает, как это сделать. Но чем яростнее становились его поцелуи и ласки, тем сильнее Хиран нуждалась в них. Она тянулась за ними, держалась за мужа, умоляя вздохами, сама не понимая о чем просит. А Колин знал. Он целовал ее губы, шею, грудь, отчего Хиран стонала, не стыдясь своей слабости. С ним не может быть стыдно.

И когда муж обжог поцелуями живот, поддел языком колечко в пупке, провел пальцем по тонкой цепочке на талии, Хиран всхлипнула. Но это было только начало. Колин потянул ее юбку вниз по ногам, вместе с трусиками оставляя на Хиран только украшения. И замер, жадно глядя на нее. Хиран зажмурилась, но не от стыда, а от неведомого ей огня, полыхнувшего в его небесно-голубых глазах. А потом почувствовала, как муж дотронулся до ее ступней, погладил щиколотки, дальше вверх до коленей. Так медленно, так откровенно погладил бедра.

Хиран напряглась, страшась и тайно желая прикосновения там, где пульсировало от возбуждения. Где-то внутри все сжималось от неведомой ранее потребности. Но руки мужа скользнули к бокам, повторили изгиб талии и вновь к груди. А губы к ее губам, ловя беспомощные стоны.

― Открой глаза, Хиран. – Она подчинилась без промедления. ― Не закрывай. Хочу видеть…

Хиран не поняла, почему именно она должна держать глаза открытыми, если видеть хотел муж, но сделала, как он просил. Не отводила глаз. А муж одну руку просунул ей под голову, зарылся в волосы, а другая оказалась между их телами и замерла внизу живота.

― Скажи мне «Да», Хиран. – попросил он напряженным голосом.

Его красивое лицо покрывали бисеринки пота, черты лица заострились и стали выразительнее. Взгляд полыхал голубым огнем. Грудь вздымалась от резкого тяжелого дыхания. Он был таким большим и сильным по сравнению с ней, лежащей в его полной власти. Муж все еще был в джинсах, тогда как она обнажена. И вопреки всему это нисколько не пугало, наоборот, завораживало.

― Да… - выдохнула она, отвечая на все, о чем бы муж ни попросил сейчас.

Но он больше не просил. Одновременно с тем как его губы накрыли ее, его рука прикоснулась к жаждущей плоти между ног. Хиран всхлипнула, замерла, волна наслаждения отняла способность дышать. Она думала это конец, но было только начало. Пальцы мужа кружили и кружили, а Хиран билась в его руках, не умея совладать с тем, что приближалось. Колин что-то шептал ей прямо в губы. Что-то успокаивающее, поощряющее. Он просил не бояться, но она не боялась. Он приказывал принимать и она принимала. Все больше и больше, пока не остановилось сердце, пока не взорвался мир. Все было неправдой. Так не бывает.

Но мужчина, сделавший ее такой бесстыдной, сказал: «Еще». И она опять была без дыхания. И снова стонала. Хиран почти ослепла, только чувствовала, как Колин оставил ее одну, и воздух прохладой овеял разгоряченную кожу. Но она не успела замерзнуть. Вернулся жал сильных рук, нежность губ. Она дрожала… Но не только она. Ее муж делил с ней эту дрожь пополам.

― Красавица моя. Хочу тебя. Не могу больше… Хиран. – Муж развел ее колени в стороны, лег между ними. Хиран только сейчас поняла, что Колин снял джинсы и полностью обнажен. Он хрипло застонал, когда его горячая твердая плоть прижалась к ее чувствительной и влажной. ― Я так безумно хочу тебя… Хиран. Прости меня, моя принцесса.

Дыхание пресеклось от волнения предвкушения и страха, когда муж, не отводя своего взгляда от ее лица, пальцами открыл ее плоть, помогая себе войти. Остановился у грани, обнял Хиран, не оставляя ни малейшего пространства между их, одинаково горячими и влажными, телами. А потом плавно двинулся вперед.

Он позволил ей только раз вскрикнуть от боли, а потом поцеловал. Больше не двигаясь, целовал ее как безумный, напряженный, надсадно дыша. Забирая страх и боль. Снова погружая в пучину удовольствия. Одно движение, она замерла, он снова остановился. И вновь поцелуи. Долго, сладко. Опять движение. Ее напряженный вздох и муж неподвижен. И снова, и снова, и снова. Пока не осталось боли. До тех пор, пока Хиран не забылась в страсти, потеряла все мысли, оставив их вне пространства. Были только чувства и страсть. Жидкий огонь, почему-то цвета голубого льда, который сжигал ее дотла.