Администратор поспешил удалиться, а Колин снова посмотрел на Хиран. Она словно вся сжалась рядом с ним и смотрела куда-то в район его подбородка. Ему стало, почему-то, нестерпимо жаль ее потерянного воодушевления, что владело ей всего несколько минут назад.

— Хиран. Так в чем все же дело?

— Я не совсем одета для такого ресторана. – смущенно проговорила Хиран, покосившись на женщину, за столиком неподалеку. – Я же говорила, что стоило переодеться, но ты не…

— Так дело в платье? – удивленно спросил он.

— Причем здесь платье?! – немного возмущенно сказала девушка. — Хотя, да, в платье. То есть, не совсем. На мне сальвар - камиз. Но дело даже не в этом. Если бы на мне был нормальный сальвар-камиз, то это было бы еще ничего, но на мне простая домашняя одежда. А это не очень подходит к обстановке такого ресторана. Я же говорила, что надо переодеться. И у меня есть красивые платья и туфли, а теперь я…. Что?!

Она возмущенно сверкнула глазами на Колина, и он понял, что почти смеется. Что же, смене настроения этой девушки можно только удивляться. Еще минуту назад она смущенно отводила взгляд, а теперь готова была чуть ли не топать ногами. Но как же хороша она была. Даже в этом ее, что-то-там-камизе.

— Женщины. – протяжно вздохнул Колин. – Ладно. Я все понял. Тогда может возьмем еду с собой и поедем туда, где можно быть и в… в том, в чем ты сейчас?

Она замерла. А потом как-то разом расслабилась. Неуверенно улыбнулась, а Колин, поражаясь своей проницательности, понял, что она уже пожалела о своей вспышке. Вспомнила, что знакомы они от силы пару часов, а она уже выговаривает ему за оплошность. И он уловил тот момент, когда она уже готова была начать извиняться, но не позволил. Он подмигнул ей, и все же взял за руку, чем потряс не только Хиран, но и себя. Потом, когда снова окажется в своей квартирке над гаражом, он будет пытаться объяснить себе этот поступок, да и в обще весь этот день, но не теперь.

— Пошли. – сказал он. – Выберешь, что тебе нравится.

Колин отвез Хиран на пляж. Они устроились прямо на песке, разложив фирменные бумажные пакеты на расстеленный шарф Хиран. Правда она назвала это как-то иначе, когда предложила воспользоваться им вместо скатерти, но он забыл название, потому что не мог отвести глаз от самой девушки. Она смеялась, когда из-за легкого бриза не могла ровно расстелить ткань. Они помыли руки, купленной водой, поливая из бутылки друг другу, а потом Хиран стала проворно раскладывать еду на одноразовые тарелки. Она подала Колину его порцию и, пожелав ему приятного аппетита, сама взялась за еду. И от этого зрелища у Колина перекрыло дыхание.

Она не ограничилась вилкой и ножом. Или если точнее сказать, почти ими не воспользовалась. Хиран совершенно уверенно ела руками, умудряясь делать это изящно и аккуратно. Он не раз видел, как это делал Арун. Конечно, когда они обедали или ужинали в ресторанах, он пользовался исключительно столовыми приборами. Но в студенческие годы частенько проделывал подобное, но никогда Колин не мог предположить, что это может быть таким захватывающим зрелищем. Это было похоже на изысканное эротическое действие, невольным свидетелем которого он стал. Хиран ловко поддевала кусочки еды и отправляла их в рот, касаясь кончиков пальцев губами. То ли от солнца, то ли от удовольствия вкусной еды, она немного жмурилась и блаженно вздыхала. Во время движения руками ее браслеты скользили от локтя до запястья, и обратно, наполняя пространство вокруг них двоих тихим позвякиванием.

Странно, но они почти не разговаривали. Это не было неловким молчанием, просто были рады этим минутам, когда только шум моря и ветра нарушал тишину. Когда с едой было покончено, они какое-то время сидели и смотрели на море, а потом Хиран пошла по песку к воде. Сначала она просто ходила по брегу, но вскоре стала искренне наслаждаться всем, что ее окружало.

Колин Тейт был потрясен. Вот так. Неожиданно и окончательно. Он не мог отвести своего взгляда от невесты друга, которая, кажется, вовсе забыла о его присутствии. Она сняла свои легкие сандалии и босая кружилась по мокрому песку у самой кромки прибоя. Вода, с пенной каймой то набегала на берег, лаская ее ступни и лодыжки, то медленно отступала, словно не смея мешать ее веселью. Но ей и этого было мало. Пользуясь, что в будний день на этом не слишком популярном пляже никого кроме них не было, она засмеялась и запела во весь голос какую-то песню, из которой Колин не понимал ни слова. Было ясно, что она поет не на английском, но не это было главным. Такого отвратительного пения Колин давно не слышал, и это вопреки всему делало Хиран еще идеальней. Она неудачно покрутилась и упала на четвереньки, оборвав песню на полуслове. Но после секундного замешательства засмеялась. А уже в следующую минуту поднялась и побежала к Колину, увязая в мокром песке.

Колин сидел на мотоцикле, сложив руки на груди, и не понимал от чего, как сумасшедшее бьется его сердце. Девушка подошла к нему и откинула растрепавшиеся волосы с лица, а ее глаза горели и прожигали Колина насквозь. Он не понимал, что творилось с ним, но как в замедленной съемке видел, как ее темные волосы треплет ветер, как серьги отбрасывают блики на смуглую кожу. Он хотел бы, но не мог не замечать, как приподнимается и опускается ее грудь при каждом вдохе и выдохе. Отчетливо видел пятна на светло-зеленой ткани ее одежды от морских брызг. Колин перевел взгляд на ее босые ступни. Он уже забыл название ее широких штанов, но это было не важно. Теперь они не были уже нежно-зелеными, а были перепачканы песком и намокли насквозь до колен. Но Хиран, кажется, это не волновало.

Она открыто улыбалась, и в ее темных глазах не было грусти, которую он видел, когда пришел в квартиру к Аруну. Хиран смотрела на Колина так, словно он привез ее не на пляж, а рассыпал перед ней сундук с драгоценностями, чем совершенно сбивала его с толку.

— Спасибо! – выдохнула она.

Он не ответил. Потому что не мог. Не мог справиться с наваждением. Вот если бы она перестала так смотреть на него, то может быть он смог бы взять себя в руки. Но Хиран не отводила глаз, и в их темной глубине он видел так много. Радость, похожую на детскую восторженность, доверчивость, граничащую с наивностью, и открытость. А еще ему казалось, что она сама ищет что-то в его глазах, и от этого Колин чувствовал свою уязвимость. Это было непривычно. И волнующе. Ему не хватало воздуха, и он не понимал, почему каждый вздох дается с трудом.

Чтобы хоть как-то отвлечься, он наклонился, прерывая их зрительный контакт, и поднял с песка бутылку с водой. Открутив крышку, он протянул воду Хиран, но та покачала головой. Тогда Колин сам сделал глоток. Закрыв, он убрал бутылку в пакет, куда они сложили посуду и остатки еды, и, пытаясь избавиться от наваждения усмехнулся. Он привык выходить из щекотливых ситуаций при помощи пустой болтовни и шуток, и решил последовать традиции.

— Ты самозванка! – весело сказал он, и улыбнулся, увидев ее удивленное лицо.

— Что? – переспросила она. – О чем ты?

— Ты совершенно не умеешь петь! – притворно скривившись, констатировал он.

— Ну и что? – все равно, не понимая, Хиран пожала плечом. – Причем здесь пение? Кто-то умеет петь, а кто-то нет.

— Но ты-то должна. – настаивал Колин.

— Почему? Разве я говорила, что умею петь? Даже Арун знает, что певица из меня никудышная. – совершенно, не огорчаясь данному факту, призналась она.

— Но как же? Разве вы там все не поете? Нет? – стараясь сохранить серьезный вид, продолжал игру Колин. – Бегаете среди деревьев и поете. Я точно знаю. Помню, одна дорогая мне женщина, очень любила смотреть такое кино. Все что они там делали, так это пели. А ты абсолютно не умеешь петь! Странно.