Он повернулся ко мне лицом, сложив руки на груди.

— Теперь я вижу, что твой разум прояснился. Царь жив и здоров. Можешь вздохнуть с облегчением.

— Яд?..

— Его добавили в другой кубок, для последующего приема. Вино для церемонии я наливал собственноручно. За него могу поручиться.

От сердца сразу отлегло. Я прикрыла глаза, медленно успокаиваясь после пережитого. Мысль, что отец мог пострадать, приводила в ужас. Больше всего на свете я боялась его потерять.

— Отведыватель государя сегодня на месте?

— Как и обычно.

— Вы думаете, что на приеме он всего лишь сделает вид, что попробует вино?

— Нет, — сказал князь и с таким видом на меня посмотрел, что я поняла — сморозила величайшую глупость. — Как и полагается, сделает глоток.

— Но шайларе! — потрясенно воскликнула я.

— Отведыватели — не бродяжки с улицы, Айрин, а специально обученные люди, всю свою жизнь в малых дозах принимающие яды. Отрава в вине на Эфу не подействуют.

Мне доводилось слышать, как еще называют дегустаторов при дворе, но раньше не задумывалась почему. Свой яд зачастую не губителен для змеи. Вот и отведыватели научились справляться, желая сохранить себе жизнь. В голове промелькнула страшная мысль, что «бродяжка с улицы» все-таки был бы надежнее хорошо знающего ремесло слуги. Грасаль сразу догадался, о чем я подумала.

— Эфу способен определить, что именно добавил убийца. Нередко это позволяет напасть на след.

— И может предать.

— Исключено. Дегустатор дает магическую клятву.

Я похолодела. Такие обещания могут дорого стоить. Не знала, что подобное колдовство практикуют во дворце.

— Тогда я ничего не понимаю.

— У меня есть кое-какие догадки. Я попрошу княгиню Дульбрад проверить их для меня. Пойдем, Айрин. Мы должны найти слугу.

Он зашел внутрь, и я, едва поспевая за его быстрой ходьбой, поспешила следом. Князь решительно двинулся к лестнице.

— Стойте, — резко бросила я. — Раз это я буду искать человека, то это мне следует идти впереди.

— Прошу, — скривился он.

Я абстрагировалась от вездесущего шума и, вдохнув полной грудью, принялась за дело. Поймать мысли определенного мужчины в веренице других — все равно, что найти иголку в стогу сена. И тем не менее возможно. Было бы желание. Моя жажда сделать это оказалась достаточно сильна. Полная решимости, я, не жалея себя, отдалась возложенной задаче и ценою собственных сил обрела успех.

— Туда, — моментально ослабевшим голосом произнесла я.

Советник направился в указанном направлении и спустя несколько секунд нарушил тишину.

— Знаешь, Айрин, среди людей тоже есть охотники и жертвы. Кем предпочтешь быть ты?

— Разве в этом деле есть выбор, — горько улыбнулась я, придерживаясь рукой о стену, чтобы не упасть.

— Пока человек молод, он глина. Потом его обжигает жизнь, вселяя ненависть к переменам.

— К чему вы клоните?

Он будто меня не слышал. Мне показалось, будто все звуки во вселенной разом стихли, оставив нас наедине. Даже магия диадемы ненадолго словно померкла. Опустилась звенящая тишина, отрезавшая нас незримым куполом от остального мира.

— Ну так что — охотник или жертва? — в зеленых глазах вспыхнул незнакомый доселе огонек.

По обнаженным плечам побежали мурашки. Все внутри сжалось в тугой узел, не оставляя сомнений, кто из нас двоих хищник.

— Я бы предпочла нападать, а не убегать, — с непонятным волнением ответила я.

— Тогда и веди себя соответствующе.

Я задрожала, не понимая, что все это значит, но подозревая, что ничего хорошего меня не ждет. Страшное предчувствие встало комом в горле.

— Что делают с тем, кто желает причинить вред твоей семье?

Он хотел, чтобы именно я произнесла это вслух, и впился взглядом в мое лицо в ожидании ответа. В горле резко пересохло.

— Убивают, — хрипло произнесла я.

Несколько секунд Грасаль задумчиво меня разглядывал, а затем сказал:

— Протяни руки, Айрин.

В мои распахнутые ладони упало два с виду одинаковых мешочка, но один из них был заметно тяжелее другого.

— Вспомни о своих словах, когда придет время.

Слуга, застигнутый врасплох, захлопал белесыми ресницами, точно юная дева в первую брачную ночь. Появление советника царя явно не предвещало для него ничего хорошего, особенно на месте преступления. Я кинула короткий взгляд за его спину: кубок со злополучным вином все еще находился на месте. Мы успели вовремя. Наверное, еще немного и начнется пир.

— Ваша светлость! — нашелся юноша и торопливо поклонился князю, абсолютно игнорируя мое присутствие.

— Как тебя зовут?

— Марн, ваша светлость.

— Скажи мне, Марн, как в царстве Льен карают за измену?

Слуга резко побледнел. Его взгляд панически забегал по комнате, не зная, за что зацепиться. Все это время князь пристально разглядывал парня, что не добавляло тому уверенности.

— В-высшая мера, ваша светлость.

Дамиан Грасаль никак не отреагировал на слова Марна, и тот тихо добавил:

— Смерть.

— Кто приказал тебе отравить вино его величества? — холодно бросил князь.

Марн замешкался и зачем-то посмотрел в мою сторону, будто я могла подсказать верный ответ. Но он даже не подозревал, что на самом деле уже выдал того, кто за всем стоит. Я поразилась своей недогадливости, когда по привычке заподозрила кузена, Лирана. Он больше всех выигрывал от внезапной кончины царя. И упустила главное: монарха повсюду окружают враги. Если одни желают заполучить престол, то другие, недовольные его властью, так же неистово мечтают о мести.

Как и Гарун Калунский… Сын мятежника, чьи дни сейчас сочтены, никак не смирился с незавидной судьбой отца. У Гаруна достаточно причин травить государя. Он ненавидит его всем сердцем. Я слышала злой приказ Калунского сквозь мысли слуги: «Уничтожь его и получишь все, чего желаешь».

— Гарун Калунский, — спустя долгое время выдавил из себя Марн.

Советник вопросительно взглянул на меня, желая окончательно убедиться, что слуга не соврал. Я неохотно кивнула, понимая, что момент, о котором упоминал Дамиан Грасаль, наступил.

— Айрин, — вкрадчиво прошептал в ухо змей-искусителя, — твой выбор.

«Будешь ли ты до конца верна своим словам?» — незаданный вопрос так и остался повисшим в воздухе. Я оцепенела от страха. Советник вожделел преподать мне жестокий урок и вылепить из податливой глины некое подобие себя. Илис II сделала меня лучшим оружием, которое только смел пожелать князь. Теперь мне намеревалось стрелять лишь по его мишеням.

Пальцы судорожно нащупали мешочки. Какой мне выбрать — тяжелый, со звенящими монетами внутри или невесомый, обманывающий пальцы своей мягкостью? Кого убить — слугу или господина?

Князь мог смело обойтись без помощи незаконнорожденный дочери царя, но предпочел втянуть меня в эту авантюру. Интриги царского двора не обходятся без пролитой крови.

— Миледи? — интуитивно догадываясь, что его судьба в моих руках, взмолился Марн.

Я сделала шаг назад и покачала головой, чувствуя, как одинокая слезинка скатывается по щеке, точно первая дождевая капля из неба в преддверии грозы. От отчаяния в горле пересохло.

— Я так не могу.

— Вышла из своих покоев в поисках приключений, не захотев быть тепличным цветком, — умей отвечать за свои поступки, — жестко отрезал князь. — Дочери царей не проводят жизнь в забавах и празднествах, а зачастую принимают серьезные решения, которые могут стоить кому-то головы.

Слуга еще сильнее побледнел и с ужасом уставился на меня, внезапно осознав, кем я прихожусь царю.

— Помилуйте, миледи! У меня семья!

Дамиан Грасаль умел жестоко наказывать за непослушание. Но на что он рассчитывал? Я не имею права вершить судьбы людей. Мне всегда претили мысли о смерти.

«Но ведь это справедливо…» — осознала я. В глубине души развернулась безжалостная борьба совести и жажды мести. Мелькнула страшная мысль: что было бы, если б не мой дар? Переживания за отца заставили сжать кулаки от злости. Иногда ярость способна застилать глаза, толкая на чудовищные поступки. Я испугалась саму себя. Это не я. Во что превратил меня советник?