Я задержалась возле богини, моля ее о снисхождении. Тьма уже достаточно господствовала в царстве, и ей пора отступить. Святейший заметил мою заминку и остановился, позволяя напоследок заручиться благословлением Матери.

Всматриваясь в лицо Берегини, я заметила, что ее статуя, хоть и высеченная много времени назад, явно сделана гораздо позже, чем скульптура ее супруга. Столь явное несоответствие не могло не броситься мне, впервые побывавшей в главном храме Мауроны, в глаза, и смятение мельком отразилось на лице, что не укрылось от внимания служителя.

— Много веков назад в этот храм привезли две мраморные статуи, сотворенные под руководством талантливого скульптора из Сельма, но спустя годы один из правителей велел уничтожить изваяние богини, — с горечью в голосе произнес Святейший.

— Уничтожить?! — подобное просто не укладывалось в голове. — Но… Зачем?!

— Согласно Писанию, именно Берегиня впустила в наш мир любовь. Треокий сотворил эту вселенную, но не наделил ее чувствами. Богиня решила, что в ней нет никакой ценности, пока сердца людей не будут по-настоящему гореть и быть способными к состраданию.

— Любовь — лучшее чувство, — пробормотала я.

— И одновременно самое ужасное, какое можно представить, — добавил служитель. — Страдая от привязанности к предавшей его женщине, царь возненавидел дар богини и возжелал ей отомстить. Но никто так, как Берегиня, не знает милости. Богиня простила глупого смертного и не тронула его, хотя могла бы отплатить за дерзкую выходку. Много лет назад в главный храм столицы вернулась наша покровительница, хотя уже и в ином облике. Пойдемте, Айрин. Незачем заставлять князя Нерстеда понапрасну ждать.

Я зачарованно направилась за Святейшеством, не переставая думать о обезумевшем от горя царе и не ответившей ему взаимностью женщине. Почему-то эта история произвела на меня глубокое впечатление. Гнев правителя ужасал своей мощью. Как же сильно он разочаровался в любви, если осмелился пойти против высшего существа?..

Несмотря на непогоду, в храме оказалось довольно людно, но пришедшие вознести мольбу горожане держались скромно, не создавая лишнего шума. Внутри царила атмосфера взаимопонимания и благости, а горящие свечи создавали ощущение неповторимого уюта. И бедняк, и богач могли прийти сюда и не почувствовать себя лишними, каждому находилось место.

Святейшество провел князя к скамьям и оставил одного, а затем вернулся ко мне.

— Боги не терпят гордыни и равнодушны к блеску монет.

Наверное, мои глаза расширились от удивления. Как он узнал, о чем я думала? Неужели Святейший тоже…

— Вопросы написаны у вас на лице, — рассмеялся служитель. — Мне нет нужды облачаться в злато. Простая одежда куда удобнее, и не вызывает отторжения у народа.

Я начинала понимать. В нынешнее время люди, погрязшие в голоде и нищете, больше чувствуют уважения к равному, а не смотрящему на них свысока. Святейший был гораздо умнее и, возможно, даже хитрее всех остальных. Хотя не скажи князь Нерстед, кто передо мной стоит, я бы ни за что не догадалась — это сам предстоятель.

— Я проведу вас в архив.

— Но вы ведь даже не посмотрели на грамоту от его величества… — осеклась я.

— Мне нет нужды всматриваться в бумаги, я и так знаю, кто вы и зачем пришли, и я дам вам это, если на то будет воля богов.

Загадки начинали утомлять. Получается, тайна моего происхождения для его святейшества вовсе не тайна?..

— В свое время я потратил много времени на изучения архива, хотя так и не изучил все записи целиком. Не бойтесь, — издал смешок предстоятель, — сейчас все компрометирующие свитки надежно спрятаны. Мой предшественник совершил большую ошибку, пойдя против воли властвующего тогда царя, но именно эта ошибка может спасти нас всех.

— Я начинаю сомневаться в утверждении, будто вы не умеете читать чужие мысли… — тихо пробормотала я, даже не надеясь, что он услышит.

— Не бойтесь. Из нас двоих, — палец служителя указал на диадему, — на это способен точно не я.

— Вы и об этом знаете?!

— Нет, — проводил он сапфиры задумчивым взглядом. — Не совсем. Я не имел не малейшего представления о знаменитом венце, пока его не увидел. Но древние пророчества, которые оставил мой предшественник, гласят, что вы — его последняя хозяйка.

Голова шла кругом. В творящейся вокруг неразберихе только страшных предсказаний не хватало для полного «счастья».

— Чего еще я не ведаю? — потухшим голосом спросила я.

— Самую малость, — усмехнулся предстоятель, забавляющийся моим смятением. — Вы должны найти ключ и закрыть дверь, через которую демоны проникли в последний раз в наш мир. Не удивлены? Тем лучше.

Поражало, что священнослужитель, наделенный куда большими влиянием и способностями, даже не предложил свою помощь в этом вопросе. Кто как не он, посвятивший жизнь служению богам, должен был это сделать?

— Треокий наделил Фальксов дарами, зовущимися ныне артефактами царской власти, чтобы они оберегали Льен. Увы, не все ваши родственники до конца верны Свету. Отчаянное желание надеть на себя корону заставило Лирана Фалькса прийти к Тьме. Это ваша ноша, Айрин. Вашей семьи. Много веков назад вы дали клятву защищать царство Льен. Держите ее.

Повисло молчание. Предстоятель больше не пожелал возвращаться к поднятой теме, а я размышляла об ответственности, которая сама взвалилась мне на плечи. Служители Треокого неизменно повторяли, что нужно со смирением встречать судьбу, ведь она не принесет ничего такого, с чем человек не сможет справиться, но я все больше сомневалась в этих словах.

— Вы уже второй человек, чьи мысли я не слышу, — призналась, вспомнив о Грасале. Только рядом с князем я не ощущала из-за этого себя дурно, а со служителем появлялось чувство неприятной уязвимости.

— Меня защищает Свет, а вашего друга — Тьма, — охотно пояснил его святейшество.

— Я не говорила, что он мой друг, — насторожилась я, — и вообще откуда вам это известно?

В руках служителя зазвенела связка с ключами. Он нашел среди них нужный и вставил в замочную скважину. Раздался щелчок, и мужчина пропустил меня внутрь.

— Скажем так, я догадываюсь, о ком идет речь. Нам нужно пройти по коридору. Хранилище занимает несколько этажей, но нас интересует дверь, расположенная впереди. Не стойте, Айрин.

— Умение говорить загадками входит в рамки обучения служителей?

Ореховые глаза ненадолго потемнели, но затем в них снова заискрился свет. Уголки губ Святейшества дрогнули в улыбке.

— Только в постижении науки быть предстоятелем, — прозвучал сухой ответ.

Я переступила через порог и расправила плечи. Тьма сгущалась впереди, не давая разглядеть длину коридора. Мысли царапнуло ощущение чего-то знакомого, имевшего место раньше, но не успела я об этом подумать, как служитель поднял руку и щелкнул пальцами, зажигая магически светильники, висящие на стенах. Вспыхнул яркий свет, на мгновение ослепивший глаза.

Тихий шорох за спиной заставил обернуться. Я посмотрела назад, но ничего не увидела. Только подвешенная на крюке лампа, разносящая терпкий запах сандала, едва покачивалась, словно задетая сквозняком. Я тряхнула головой и пошла за Святейшеством, пока он не решил меня торопить.

— Айри-и-ин… — тихо шептал гуляющий по коридору ветер.

— Апчхи! — громко чихнула я и достала одолженный у Нерстеда платок. Глаза моментально заслезились от покрывающей все вокруг пыли.

Высокие стеллажи ломились от книг, на стенах висели пожелтевшие от времени карты, испещренные короткими пометками и замечаниями. В центре зала вытянулись столы, покрытые горами бумаг. Руки так и тянулись к обтянутым тугой кожей корешкам, безумно хотелось прикоснуться к знаниям, бережно хранимым служителями Треокого и прошедшие испытания временем.

— Не трогайте! — зло шикнул Святейший, видимо, мгновенно распознав это желание по заблестевшим глазам.

— Я и не собиралась, — виновато опустила голову, пряча румянец огненной бабочкой проскользнувший на щеки.