Он не посмеет лишить меня титула и поплатится за то, что позволил себе лишнее. Сегодня Викар совершил непоправимую ошибку.

Время тянулось бесконечно. Я все думала, вот-вот откроется дверь и появится царь, готовый заключить в свои объятья, но этого не происходило. В полутьме я лежала на мягкой соломе и смотрела в потолок, вслушиваясь в шорохи вокруг.

Маленькое окошко, расположенное слишком высоко на стене, не оставляло шанса вылезти наружу и пройти по карнизу. Запертая в башне, я чувствовала себя так, будто осталась одна в целом мире. Комната давила, высасывая силы. Я успела несколько раз задремать. Когда живот уже свело от голода, в двери открылась небольшая заслонка и какая-то служанка быстро сунула тарелку с кашей.

— Пожалуйста, подождите! — закричала я, но гостья исчезла так же стремительно, как и появилась. Только стоящая на доске еда говорила о том, что ее приход мне не померещился.

Я взяла ложку и с неожиданным аппетитом накинулась на пищу. Дно тарелки показалось гораздо быстрее, чем хотелось. Поставив ее на место, тоскливо огляделась, почувствовав низменные желания собственного тела. В углу оказался спрятанный горшок, в который я, горя от стыда, справила нужду. К счастью, мне не пришлось наслаждаться ароматами собственных испражнений, так как содержимое сосуда моментально испарилось. Жаль, все удобства на этом заканчивались. О простом умывальнике приходилось лишь мечтать, не говоря уже о мягкой кровати и чистом белье.

Я сходила с ума от безделья. Книги и время от времени почитываемый дневник Илис остались в покоях, куда не могла добраться. Я засыпала, а затем просыпалась снова. О проведенном в башне времени могла лишь только догадываться по пище, приносимой молчаливой служанкой. Ее рука мелькала в узком отверстии в двери, а затем раздавались торопливые шаги и девушка исчезала, уходя по лестнице.

Когда за стеной пронесся звук чужой поступи, я даже не пошевелилась, думая на прислугу, хотя походка явно выдавала перемещение не худой девушки, а зрелого мужчины. Раздался щелчок, и дверь со скрипом отворилась. Мой взгляд упал на черные туфли, а затем переместился выше, мазнув по штанам и расшитому золотисто-зелеными нитями темному камзолу.

— Дамиан! — неожиданно обрадовавшись, подскочила я.

— Выглядишь кошмарно, — как всегда честно сообщил он, сморщив нос, вдыхая затхлый запах спертого воздуха и аромат немытого тела.

Я могла лишь догадываться, как долгое заточение отразилось на внешнем облике, но равнодушно махнула рукой, с надеждой вглядываясь в глаза спасителя. Если кто и может дать достойный отпор царю, то только главный советник.

— Дамиан, — забыв об обидах, с надеждой вгляделась в его лицо, — ты вызволишь меня отсюда?

Грасаль обвел взором скудно обставленную комнату и снова повернулся ко мне, чтобы задумчиво рассмотреть грязное платье и задержаться на венчающих голову сапфирах.

— Фиалка, ты прочитала дневник покойной царицы? — сказал князь и с опаской сделал шаг навстречу, словно подбираясь к маленькому, испуганному, но от того не менее свирепому зверьку.

— Не полностью, — слабо осознавая, чего добивается советник, осторожно сообщила я.

Дамиан Грасаль приблизился совсем вплотную. С каждым вдохом я все явственнее вдыхала терпкий аромат его тела и все сильнее слышала биение сердца в широкой груди. Вот оно, спасение. Совсем близко. Осталось лишь сделать так, чтобы грозный князь поддался моей воли. Перед глазами поплыло. Я знала, что советника утягивает в этот синий омут. Он упал в воду и тонул, не в силах всплыть под натиском волн. Мое сознание грубо сметало все преграды. Слушай и подчиняйся!

— Вызволи меня отсюда, — прошептала в его распахнутые губы, грубо вталкивая эту мысль в чужой разум.

Я действовала так, как велело чутье, и чувствовала себя нечто большим, чем просто человеком. Власть над рассудком другого пьянила. От ощущения своего превосходства тело размякло и расслабилось, теряя бдительность, и поэтому схватившие за плечи и вжимающие в стену руки стали полнейшей неожиданностью.

Дамиан Грасаль был зол как никогда.

— Неужели ты думаешь, что раз не смогла прочитать мои мысли, то в состоянии применить другую сторону своего дара?

— Дамиан…

— Айрин, сними диадему. Немедленно.

Безжалостный взор зеленых глаз давал понять — спорить бесполезно. Дрожащими пальцами коснулась сапфирового венца. Все внутри бунтовало против приказа князя. Нет, я не должна расставаться с даром Илис… Только не сейчас, когда он еще более важен.

— «Наша кровь — сила, наша душа — расплата», — процитировал главный советник его величества надпись на ноже. — Снимай диадему, пока не стало слишком поздно. В отличие от тебя я прочитал целиком имеющиеся записи царицы и знаю все, что ты скрыла. Я не виню за решение молчать о приобретенной возможности снимать венец, фиалка. Ничто не дается просто так, не удивительно, что и эта древняя магия потребовала плату.

— Плату? — рассеянно переспросила я.

Мысли смешивались в бушующий ураган. Сметающие все на своем пути чувства восставали против распоряжения Грасаля. В голове зрел беспечный план, как убрать князя с дороги и сбежать из башни. Точно чуя бунтарский настрой, его пальцы сильнее вжались в плечи.

— Обо всем поговорим позже. Снимай проклятую диадему, Айрин!

Я дернулась, ужом пытаясь вывернуться из его хватки, и со всей силы всадила каблук в ногу князя.

— Демоны, фиалка! — выругался сквозь зубы Дамиан, но не убрал рук, удерживая меня на месте. — Ты сама не понимаешь, что творишь!

В ушах звенело от кружащейся вокруг бури безумия. Горячая кровь бурлила в жилах, как у загнанного в угол зверя. Я сомкнула челюсти на запястье советника, издав поистине животный рык. Камни в диадеме верещали и пели, моля как можно быстрее выскочить наружу из башни.

Все-таки мне удалось одержать маленькую победу — пальцы Дамиана разжались, выпуская на свободу. Я тут же бросилась к двери и яростно потянула за ручку.

— Я велел стражам запереть замок, — протирая пострадавшую конечность, спокойно сообщил неприятную новость Грасаль. — Ты не выйдешь отсюда, пока я не буду уверен, что магия сапфиров полностью выветрилась из головы.

Я оскалилась на князя, тяжело дыша. Ярость туманила рассудок. Он не имеет права держать меня в клетке!

— Тише, Айрин. Я понимаю, как это тяжело. Поверь мне, чувства, раздирающие сейчас на куски, — чужие. Это не ты дерзила царю и бросила вызов высшему свету. Это диадема. Она как обоюдоострый меч. С одной стороны, дает неслыханное могущество, а с другой — обостряет все дурные черты, усиливая алчность и подпитывая гордыню. Позволь мне помочь. Сними диадему. Я не могу ее коснуться, но она подчинится хозяйке.

— Платье, присланное Шанталь, было заколдованно. Вы верите мне? — дрожащим голосом неуверенно произнесла я.

— Конечно, верю, фиалка. Прости, что не выслушал раньше.

Мягкий тембр его речи обволакивал меня, как теплый плед, накинутый на плечи холодным днем. Не сводя взора с Дамиана, я протянула руку и медленно сняла с головы сапфировую диадему. Как только она перестала касаться моих волос, князь облегченно выдохнул. Я бросила венец в солому, и в тот же миг в уме все прояснилось. Я вздрогнула от внезапного осознания, как сильно насланное колдовство давило на трезвость рассудка. Теперь все выглядело иначе, будто в мир вернулись яркие краски.

— Дамиан! — потрясенно выдохнула я и бросилась в его объятья.

Грасаль притянул меня к себе и крепко обнял. Его ладони успокаивающе заскользили по спине. Все было ясно без слов. Все те ошибки, которые я совершила под натиском магии диадемы, теперь обнажились и выступили на поверхность, как грязь под растаявшим снегом. За дар проникновения в чужие мысли приходилось платить чистотой своих помыслов. Пока сапфиры венчали голову, я слабо понимала, насколько велико их влияние. Волшебство камней делало меня зависимой от их силы. Я сходила с ума, сгорая изнутри от магии Фальксов, но благодаря Дамиану все вернулось на круги своя.