Если я думала, что Клотильда до этого сильно побледнела, то я ошибалась. Сейчас она выглядела так, что краше в гроб кладут. Губы тетушки предательски задрожали.

— Молю, не трогайте ее! Она же совсем дитя и многого не понимает!

Она рухнула на колени перед тем, кого я сразу приняла за главаря. Его зеленые глаза, абсолютно спокойные, несмотря на мольбы Клотильды, посмотрели в мою сторону, и я ощутила, как ноги словно сковывает льдом. Этот холодный взгляд надолго мне запомнился, когда я потом просыпалась от кошмаров, безумно шепча его имя, желая отомстить и вырваться на свободу.

Передо мной стоял Дамиан Грасаль. Один из семи князей царства Льен. Лорд замка Семи Скал.

Но тогда я всего это не знала.

Темные волосы зачесаны назад, лицо стервятника, не гнушающегося подлых методов. Я сразу поняла, что он не из тех, кто дарует пощаду. Мне стало страшно, как никогда в жизни.

Он подошел ко мне и встал так близко, что я почувствовала чужое дыхание на своей щеке. Коснулся шершавыми пальцами подбородка, задирая его вверх. Некоторое время он молчал. На секунду мне померещилось смятение в его задумчивом взгляде, но потом оно исчезло, растворившись, как мед в прогоркшем молоке.

— Ну, здравствуй, Айрин, дочь наследника престола и неизвестной шлюхи.

Я дернулась, глаза предательски увлажнились, не выдерживая его присутствия рядом.

— Что вы такое говорите? Я не та, кого вы ищете. Мой отец — плотник, а мать давно умерла, и я ее не знаю.

Люди князя засмеялись. Один из них решил присесть на кушетку, но тут же подскочил, потирая зад. Смех мужчин зазвучал еще громче и с новой силой, но уже насмехались не надо мной, а над ним. Это на мгновение позволило мне воспрянуть духом.

Я поняла, что тетушка говорила правду. Вышивание действительно отлично успокаивает нервы, особенно когда ты видишь, как на оставленные иголки садится недоброжелатель.

— Тихо! — громогласно приказал князь. Все мгновенно подчинились и опустили глаза, страшась его гнева.

Я обернулась к Дамиану Грасалю. Он сухо произнес, игнорируя инцидент:

— Тебе врали. Ты незаконнорожденная дочь Викара Фалькса. Он не простой ремесленник, а законный наследник престола.

— Нет! — дернулась я, не понимая, о ком речь. — Тетушка, скажи!

Клотильда потупила взор, избегая смотреть в мою сторону. Я до последнего не верила, что надо мной решила посмеяться судьба, хотя многое после признания Грасаля встало на свои места: и уроки танцев и этикета, совершенно бесполезные для дочери плотника, и скучное вышивание, и музицирование с чистописанием…. Всего не перечислить.

Наверное, сомнения и раньше терзали душу, хотя, конечно, правда оказалась слишком невероятной, чтобы я могла в точности о ней догадаться. Но все же мне нравилось лгать себе, нравилось думать, что все ненавистные занятия — просто блажь тетушки и за ними ничего не стоит.

Но я ошибалась.

Между тем в опасной близости от моего горла сверкнуло лезвие ножа. Не успела я шелохнуться, как Дамиан Грасаль отрезал локон моих волос, необычно черных для этого района Сагасса, и дернул за цепочку, срывая с шеи маленький кулон в форме капли — давний подарок отца.

— Ты поедешь со мной, в царство Льен.

Все, что я знала прежде об этой стране, заключалось лишь в том, что она располагается по ту сторону Вльнистого моря. Но карта легла так, что мне пришлось в ней побывать.

С этого момента все в моей жизни кардинально изменилось и уже не было прежним. Даже я.

Три года спустя…

— Айрин!

Выбежав из кабинета настоятельницы, я не обратила никакого внимания на удивленные взгляды обитателей монастыря. Все застыли, не смея сделать ни шага вперед, пока я пронеслась мимо.

За спиной громко хлопнула дверь. Даже я никогда не позволяла себе такой дерзости, но сейчас было не до соблюдения приличий. Хотелось спрятаться в своей комнате и никогда не выходить, но я знала, что там меня будут искать в первую очередь.

Мевил тоже выскочила из кабинета, громко и четко выкрикивая на ходу мое имя, но не успела догнать.

— Айрин, стой! Мы не договорили.

Я совершенно не желала ее слушать. Что бы она сейчас ни сказала, все равно не смогла бы исправить то, что уже произошло. Каждое новое слово лишь подкидывало бревна в огонь моего гнева, и я задыхалась от боли, будто пробившей в теле зияющую рану.

Я стремительно пробежала по лестнице вниз, едва умудряясь не запутаться в подоле платья. Эхо разносило крик настоятельницы по пролету, безжалостно напоминая о неприятной беседе. Из-за хорошей слышимости создавалось ощущение присутствия Мевил рядом. Казалось, оглянешься — а она стоит за плечом.

По лицу текли горькие слезы. Горячие капли стекали по щекам, боль и обида жгли изнутри. В горле стоял ком. Как он мог меня предать?! Как он мог?.. Демоны!

Я оперлась на стену и закрыла лицо руками, никак не переставая рыдать. Кто угодно, только не отец. Это Дамиан Грасаль его вынудил. Ненавижу!

— Айр-и-ин! — глухо разносилось по монастырю Алого утра.

Я подобрала юбки и снова побежала, пока крик настоятельницы совсем не стих. Не хотелось никого видеть, даже ее. Наигранное сочувствие в глазах Мевил до боли претило. Я ни на секунду не забывала, чьи приказы она на самом деле выполняет, несмотря на желание со мной сблизиться. Ей меня не обмануть.

Я бежала до боли в боку, до сухости в горле и горького пота, стекающего по спине. Бежала и бежала куда глаза глядят, пока меня не сломило пополам и я не стала, прерывисто дыша, жадно глотать воздух. Лишь тогда перешла на шаг.

Отвыкшие от нагрузок голени отозвались болью. Я неожиданно осознала, что в мягких туфельках набила ноги, и окончательно остановилась, безуспешно пытаясь выровнять дыхание. Я слабо понимала, где нахожусь, не видя ничего перед собой за пеленой слез. Желая оглядеться вокруг, протерла воспаленные глаза. Сердце бешено стучало в груди.

В носу засвербело от покрывавшей все вокруг пыли, и я оглушительно чихнула. Отголоски звука пронеслись по коридору, и снова вернулась звенящая тишина. Я поняла, что оказалась в уголке, отрезанном от остального монастыря. Даже эхо, гулявшее по его коридорам, не доносило сюда обычного шума. Присутствия людей совсем не ощущалось: не раздавалось благоговейного шепота послушниц, не ощущалось легкого флера духов настоятельницы, не протерся до блеска каменный пол. Я наконец-то осталась одна.

С трудом сфокусировав взгляд, я рассеянно посмотрела перед собой и обнаружила вход в подземную галерею, охраняемый грозными мраморными стражами с опущенными клинками. Забыв обо всем, я подошла к ним вплотную и, не сдержавшись, положила руку на щеку ближайшего. Под теплой ладонью холодный камень быстро нагрелся.

Даже в подземелье некуда было деться от мрачных мыслей. Поняла неприятный факт: на самом деле я хотела сбежать не от Мев, а от себя самой.

А ведь когда смута постигла царство Льен, в бытии монастыря Алого утра практически ничего не изменилось: как и раньше шли службы, на которых возносились молитвы Треокому богу, и во все языки звенели медные, переливающиеся на солнце колокола. Жизнь в обители шла своим чередом, без суеты и тревоги. Но все же кое-что произошло: сначала появилась я, а потом сменилась и настоятельница, которая теперь следила как сыч за каждым моим шагом.

Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу!

Я зачарованно оглядела каменные статуи, попытавшись ненадолго забыть о постигшем меня несчастье. Без постоянного надзора Мевил даже дышалось легче. Мне чудилось, будто внешне столь совершенные творения неизвестного скульптора способны ожить и заговорить.

Глаза стражей, обрамленные тончайшими ресницами, словно внимательно наблюдали за нежданной гостьей. Я прошла между ними, всем телом ощущая рядом чужое присутствие. Затылок буравил чей-то внимательный взгляд.

Вздрогнула.

— Айр-и-ин… — раздалось за спиной, и я не узнала голоса Мевил. Обернулась, но никого не увидела. Тело покрылось внезапно появившимися мурашками, и волосы встали дыбом. Неужели померещилось?