Я оперлась рукой о стену, взбудоражено подслушивая разговор князей через их мысли.

«Откуда у Лирана деньги? Его армия появилась будто из ниоткуда».

«Арманьела?»

«Вряд ли. У наших южных соседей у самих сейчас голова идет кругом. Таких сумм у них просто нет».

«Сагасс?»

На некоторое время повисло молчание. Смятение князей ошарашивало. Я не ждала угрозы от страны, в которой выросла. До сих пор непривычно осознавать, что мои корни на самом деле происходят из другого государства.

«Об этом не может быть и речи, — резко вставил отец. — Сагасс всегда меня поддерживал. К тому же, скоро я женюсь на принцессе. Ее приезд в царство Льен — лучшее доказательство мирных намерений королевы».

Хотя я и согласилась с ним, князья не ощущали подобной уверенности. Тем не менее большинство из них не рискнуло высказаться вслух. Когда князь Нерстед заговорил, его голос показался всем оглушающим в установившейся в тишине.

«Поступки королевы Сагасса зачастую не поддаются никакой логике».

«Не соглашусь. Она точно знает, чего хочет, иначе бы все еще не занимала трон», — отрезал Дульбрад.

«Вы правы. Но ее стратегия поведения зачастую выглядит непредсказуемой ровно до тех пор, пока не приведет к цели. Что-то мне подсказывает, что и беспорядки в Арманьеле начались не просто так. Однажды я общался с ее величеством. Королева хитра и… умна. Опасное сочетание».

Позиция Нерстеда вызвала невольное уважение у присутствующих, но царь не пожелал его слушать, с вожделением, слепящим глаза, вспоминая общение с Шанталь на балу.

«Принцесса здесь. Королева не станет жертвовать сестрой. Я ценю ваше мнение, князь Нерстед, но в этот раз вы явно заблуждаетесь».

Тот не стал спорить и сдержанно кивнул. Владения князя простирались на крайнем севере, и ситуация с Вижским градом не могла его не взволновать. Теперь предстояло думать, как преодолеть посланные богами невзгоды.

Дамиан Грасаль молчал, но внимательно слушал обсуждение. Я поразилась тому, как по-разному люди воспринимают одного и того же человека. У отца все связанное с лордом Семи Скал вызывало стойкое раздражение, а палитра чувств князей простиралась от сильного презрения до ярого восхищения. В зависимости от этого даже внешность царского советника коррелировала для каждого по-своему: у кого-то резкие черты лица князя ассоциировались со стервятником, питающимся падалью, а кто-то видел в этом проявление его хищной натуры.

Я невольно задумалась, как сама смотрю на Грасаля. В моем видении советника тоже явно не обошлось без предвзятости… Я отбросила бесполезные размышления прочь, снова погружаясь в происходящее в смежной комнате.

Тем временем в круглом зале поднялось обсуждение, как лучше отразить атаку цесаревича. У меня пошла кругом голова от обилия новых терминов. Если прозвучавшие сначала непонятные слова я еще запомнила, надеясь потом узнать значения из словаря, то после потеряла им счет и окончательно запуталась в планах государя. Ясно было одно: после полного завершения коронации моего отца Лирана называли не иначе, чем изменником.

Едва ли закрепившееся за кузеном прозвище «Красный Сокол» останется с ним надолго. Любовь народа скоротечна и быстро проходит. Его признание легко завоюет новый герой, принесший стране больше пользы. Кровавые завоевания никак не способствуют усилению авторитета.

Когда заседание совета подошло к концу, ноги уже подкашивались от усталости. Я уставилась на дверь в ожидании появления Грасаля. Вскоре в замочную скважину засунули ключ и раздался характерный щелчок. Дверь открылась.

На пороге появился князь. Я сложила руки на груди, молча сверля его взглядом.

— И как тебе разговор? — невозмутимо поинтересовался он, будто не сделал ничего из ряда вон выходящего.

Я наивно захлопала глазами, смиренно потирая ладони.

— О чем вы?

— Айрин! — зарычал Грасаль. — Веди себя подобающе. Ты не уличная актриса, чтобы изображать здесь цирк.

— Ммм… Дайте подумать. Вы заперли меня в этой… с позволения сказать, коморке, не сказав ни слова, что я должна что-то слушать, а теперь удивляетесь, как это я не могу ничего сообщить?

— Не делай вид, что глупее, чем есть. Это не красит ни одну женщину, как бы ни судачили в кулуарах.

— Я просто хочу сказать, что не обязана помогать. Если вы хотите чего-то — стоит попросить, а не отдавать приказы.

— Ты ошибаешься, фиалка, — глаза князя стали холоднее травы под снегом. — Все в царстве Льен находится под моим контролем. Стоит мне пожелать и твое пребывание во дворце превратится в огненную бездну. Пожалуй, начну с того, что переселю тебя в другие покои…

— О чем вы? — вздрогнула я.

— Думаешь, я не знаю, как ты очутилась в тронном зале посреди коронации?

Я до последнего не хотела сознаваться в найденной лазейке. Если Берегиня милует, князь намекал на нечто далекое от истины. Пожалуйста, Богиня. Помоги.

— И как же?

Нет…

— Ход у подножия горы, вышитой на гобелене в твоей комнате, гораздо протяженнее, чем может показаться на первый взгляд.

— Как давно вы узнали? — мой голос опустился до шепота.

— С самого начала.

Это известие огорошило. Я вскинула голову, всматриваясь в суровое лицо князя. Его губы были плотно сомкнуты, демонстрируя недобрый настрой, даже темная щетина выглядела более колючей, чем обычно.

Взбудораженные мысли разлетались в разные стороны, погружая в вязкое смятение. Поступок советника казался полной глупостью. Я не понимала, чего он добивался. Совершенно не понимала, и это незнание изводило меня гораздо сильнее страшного известия. К плохому чувствовала себя готовой, а вот к хорошему — нет. Не привыкла ожидать милости от жестокого князя.

— Тогда почему вы выбрали именно эти покои?

— Понимал, что только так ты сможешь по-настоящему повидаться с отцом.

— Значит, царь знал, куда меня поселят?

— Разумеется, нет. Он не вмешивался. Вот только я не учел твою жажду к приключениям. В сети тайных ходов дворца можно так заплутать, что уже никто не найдет. В отличие от других, у Викара есть карта. А вот ты… — он сделал многозначительную паузу. — Дуреха, ты Айрин.

Такое просторечное выражение заставило меня удивленно расширить глаза. Я так не ожидала услышать нечто подобное от такого сноба, как Грасаль, что на некоторое время просто лишилась дара речи. Но князь сполна воспользовался моментом и решил добить:

— Но теперь это все неважно. Ты переезжаешь. Следующую аудиенцию с царем придется заслужить. Я не терплю, когда мне не подчиняются, Айри-ин.

Я почувствовала, как из-под ног уходит земля и схватилась за стену, пытаясь удержать равновесие. С презрением посмотрев прямо в спокойные глаза советника, с жаром воскликнула:

— Ненавижу вас!

— Ничего нового, — совершенно не задетый моим пренебрежением, попытался уязвить князь. — Я думаю, теперь ты согласна на сотрудничество.

В голове появился образ светловолосой Шанталь, мягко берущей мои руки в свои. Теперь я окончательно убедилась, как важно сотрудничать с принцессой. Если одолеть Дамиана Грасаля можно, лишь вступив в опасную игру, что же, я готова.

Я хмуро посмотрела на князя, даже не догадывающегося, что он добился совершенно противоположного эффекта, чем ожидал. Он не мог подозревать, что своим грубым решением просто толкнул меня в руки будущей царицы Льен.

Я опустила ресницы, скрывая опасный огонек в глазах, и покорно сказала, переборов свою гордость:

— Надеюсь, больше вас не разочарую.

— Другое дело, — смягчился князь. — Так что ты услышала?

И я рассказала. Рассказала все… или почти все.

Непробиваемая броня Дамиана Грасаля оказалась гораздо хрупче, чем он хотел показать. Теперь я знала, что у него тоже есть чувства.

— Берегиня, да он все-таки живой человек, а не мраморная статуя! — ухмыльнулась я, водя пальцем по стеклянной тюрьме хрупкой фиалки.

Но все-таки милость князя имела свои границы: меня-таки пересилили в другие покои. На голых стенах не висело ни гобеленов с вытканными на них пейзажами, ни обычных полотен кистей придворных живописцев. Местный интерьер не украшала даже какая-нибудь крохотная миниатюра в золоченой раме. Это не помешало мне первым делом обойти комнату по кругу и с затаенной надеждой ударить по преграде в поиске пустот. Тщетно! Никаких лазеек нет — отсюда не выбраться, …