— А где вы были вечером двадцать восьмого ноября?

— Вообще-то я устал доказывать свою непричастность.

— Надо доказать, потому что вы игрок, то есть небезупречны.

— А с каких, собственно, нравственных высот вы его судите? — сдержанно вмешался школьный друг.

— Саш, студент имеет нравственное право спросить у своего педагога. Так вот, двадцать восьмого ноября я весь день провел в дальнем Подмосковье в лечебнице у своей жены. Что легко подтвердить документально, поскольку доступ туда самый строгий.

— Простите, Валентин Николаевич, я не знала даже, что вы женаты… и кольца у вас нет.

— Мы разведены, но больше о ней позаботиться некому.

— Чем она больна?

— Психическое расстройство, лечению практически не поддающееся. Надеюсь, эта тема исчерпана. Итак, продолжим и примем пока без объяснений, как факт, столкновение Марка и Алеши на набережной. «Дракончик» платит Борису за молчание или за сотрудничество и звонит своей возлюбленной.

— Этому вашему «дракончику» надо бы вихрем мчаться в Шереметьево и скрыться на краю света, — повторил Сашка контраргумент самого сыщика.

— А если он уже не успевал заехать за Мариной? («Ты мне нужна, любимая, — говорил он ей по телефону, — весь мир к твоим услугам!») Не успевал пристроить деньги? Да может, они их с Борей не поделили.

— И Марочка побежала к нему на свидание, зная, что он вот сейчас ее мужа убил! — закричала Даша. — Ни за что не поверю!

— Я этого не говорил. И уверен даже, что перед нею он скрывал свою роль до последней возможности. Например, он говорит ей: «Отъезд откладывается, нам необходимо встретиться». Марина его боится и просит тебя проводить ее до «Арбатской».

— Боится?

— В телефонном разговоре, который подслушал Серж, мелькнула одна многозначительная фраза: «Мы же утром договорились твердо: уезжаем вместе», — сказал Марк. Весьма вероятно, что он приезжал к вам на Смоляную, когда Алеша отбыл в театр.

— И избил сестру? И после этого она собиралась уехать с ним в Америку?

— Уже не собиралась, по телефону он ее уговаривал. Даша, я набрасываю всего лишь эскиз, многого не зная. Помнишь, ты писала мне: «Марина узнала страшную тайну и хочет нас всех спасти».

— Так она сказала, когда мы шли к метро.

— «Страшная тайна» пока не разгадана. Возможно, она тебе соврала, но я чувствую, что снял только верхний покров. Образно выражаясь, что в глубине, в подтексте этих потрясающих событий таится нечто действительно страшное, необычное. О чем знала твоя сестра (догадалась на погребении Алеши?) и погибла. А тем ноябрьским вечером… нет, не думаю, что она сознательно вступила в сговор с убийцей мужа. Вот позже, уже пережив жуткую встряску… «Алеша, прости!..»

— Погодите! — прервала Даша. — Кто сказал «дракончик» у метро?

— Не догадываешься? Поднапрягись, вспомни.

— Не могу!

— Не хочешь! «Знакомый-незнакомый» голос, то есть искаженный почти до неузнаваемости. Но душа твоя его признала, иначе ты не сказала бы: «знакомый».

— Вы намекаете на Борю? Но такое словечко ни с того ни с сего произнести мог только сумасшедший.

— Или человек в невменяемом состоянии, в диком волнении после убийства. Вообще «дракончиком» на презентации назвал себя Марк. Так он шутил.

— Боря не был на презентации.

— Ну, потом-то они тесно общались, с «дракончиком» они так или иначе соучастники. Шофер везет босса на свидание в метро (Марина боится своего любовника и назначает встречу на публике). Боря остается ждать хозяина, вдруг в темноте видит тебя и восклицает от неожиданности…

— И на Рождество! — крикнула Даша и заплакала. — Это невыносимо.

— Ладно, не будем пока…

Наступила пауза, которую она прервала, прошептав с отчаянием:

— Все равно я не понимаю, как сестра согласилась на встречу с убийцей.

— Да она же еще не знала.

— Ну, с человеком, который ей голову разбил!

— Так это и есть тайна их отношений. Они необычны. Предположим банальное: поманил крупной суммой…

— Она не была продажной девкой!

— Согласен. Однако образ Манон Леско весьма неоднозначен: прелестна, корыстна, извини, порочна. Или ты думаешь, из чистого сострадания приезжал к ней Дмитрий Петрович в больницу?

— Вы полагаете, она и с ним…

— Нет, нет, купец крайне осторожен, чтоб пускаться в опасные авантюры. Возможно, при встрече в метро Марк выдал про своего компаньона такую тайну, которая и позволила впоследствии его шантажировать.

— Но при ней не было денег в больнице.

— Откупиться можно не только деньгами… драгоценностью, например. — Валентин помолчал. — За которой теперь охотится святой Грааль.

После пронзительной паузы Сашка поинтересовался:

— Кто?

— В предсмертии Марина призналась, что Алешу убил святой Грааль.

— Но я не понимаю…

— Я тоже.

Даша спросила, словно очнувшись:

— Так где же скрывается «дракончик»?

— Об этом, вероятно, знал Боря.

— И молчал! — процедила Даша с презрением. — Жалкий трус.

— О нет, не трус. Одержимый.

— Чем?

— Красный кейс Марка с зелеными купюрами свел с ума — характерный современный симптомчик. В общем, Боря пошел на сделку: Алешу, мол, уже не вернешь, зато безбедно проживешь. Тут как бы сама собой складывается схема: его потрясла смерть Марины…

— Так потрясла, что он все скрыл?

— Да как же он мог рассказать такое? И кому — тебе? Он был уже запрограммирован. Потрясла в том смысле, что он понял: я связался с сумасшедшим, с маньяком, со святым Граалем! Его необходимо остановить во что бы то ни стало.

— Да каким же образом…

— Убить. Нет, Боря не трус. Он знает подпольный адрес или выслеживает хозяина.

— И… что дальше?

— А дальше — побеждает сильнейший.

— Кто, как вы думаете?

Валентин усмехнулся с горечью.

— Вчера в метель ты видела крадущегося по Смоляной улице старика.

— Мне страшно, — прошептала Даша, и Сашка спросил шепотом (страх подкрался и овладел тремя собеседниками):

— Откуда он взялся? Кто он?

— Если б знать! Ведь я сочинил всего лишь схему, которой противоречат сегодняшние показания Жанны и ее сына: дядюшка якобы с ними Рождество справлял.

— Да она, должно быть, врет! — крикнула Даша. — Выгораживает братца!

— Вполне вероятно. Но вдруг нет?.. Кто убил твою сестру?

— Кто?

— Претендентов у нас в избытке: Казанский, Борис, Серж, Дмитрий Петрович.

— Логически рассуждая, — заметил Сашка, — виновен тот, кто прикончил Алешу. Его жена узнала эту самую «страшную тайну» и должна была умереть.

— Вот я и говорю, — поддержала Даша. — Конечно, Марк, ведь он…

Валентин перебил:

— На набережной был и Боря и мог помочь хозяину.

— Валь, а ведь диковинный человечек этот хозяин. После стольких убийств торчит тут с заграничным паспортом. Запутанная какая-то история, с сумасшедшинкой.

— Очень даже может быть, что он с ума сошел. В натуральном медицинском смысле… Хороши шуточки: «дракончик», петля из шарфа, гримируется под старика, проникает в квартиру, пугает… Найти бы его убежище!

— Где он прописан?

— В Риге.

— Двойное гражданство имеет?

— Черт его знает! Гражданин мира. Снимал номер в «Национале», выехал двадцать шестого, где-то два дня болтался… Сестра клянется, что ей ничего не известно.

— Номер в «Национале»… — протянул Сашка. — У такого крутого деятеля полно подпольных дружков — безнадежно и соваться в этот мир.

— Ты прав. Надо наконец устроить ловушку у Пчелкиных…

— У кого?

— В квартире у Даши. Но он является в наше отсутствие, то есть следит за домом, понимаешь? И все равно надо как-то исхитриться…

— Нет ничего проще, — перебил Сашка. — Сейчас я поеду с вами — надеюсь, ночью он не следит? — завтра позвоню на работу… Завтра пятница? Три дня я в вашем распоряжении. Годится?

— Договорились.

«Завтра старый Новый год наступает, — подумал Валентин мельком, растянувшись на диване, — елочку выбросим…» Жалко, привык к разноцветному милому полумраку, к мерцающему серебром блеску, алому нутру пещерки с младенцем, звездой и магами.