«Интересно, – подумала я, – почему это слова сами собой слетают с моего языка, когда я говорю неправду?»

– Вам повезло, что его нашли, – заметила Мойра с некоторым сомнением в голосе. Пакет был слишком объемист для одного кольца.

– Да, действительно. Спасибо.

Я со страхом отнесла пакет в свой номер. Закрыв дверь и заперев ее на замок, я присела на кровать и стала осторожно разворачивать бумагу. В нос мне ударил неприятный запах сырой земли.

Я похлопала по пакету сбоку, но внутри ничего не шевелилось. Раскрыв его, я заглянула внутрь. Там было что-то, напоминающее маленький детский кулачок, завернутый в тонкую оберточную бумагу.

Сделав глубокий вдох, я сунула руку в пакет и тотчас отдернула ее, когда пальцы нащупали что-то мясистое и мягкое. Сверток упал на постель, и я, испугавшись, что эта гадость испачкает простыни, отнесла его в раковину под умывальником. Минуту-другую я постояла, борясь с тошнотой и думая, что с этим делать. Откуда Кёрс взял эту мерзость?

Я заглянула внутрь еще раз. Никакой записки вложено не было. Очевидно, Кёрс считал, что вещь говорит сама за себя.

Между тем из пакета на белый фарфор стала вытекать кровь. Я медленно и осторожно стала разворачивать оберточную бумагу и увидела клочок чего-то коричневого. Шерсть? Обертка раскрылась, и появились когти, четыре розовые подошвенные подушечки и одна темная, пястная. Это была отрубленная собачья лапа с обнаженными хрящами и сухожилиями, окрашенными кровью. Это была лапа Питера! Я даже не вскрикнула, а взвыла. Бедный Питер! Чем он заслужил это?

Но, по-видимому, из-за внезапно хлынувших слез я не сразу разглядела лапу как следует. Шерсть у Питера была такого же цвета, однако на лапах, которые я столько раз держала в руках, сравнивая их с кроличьими, она перемежалась с белыми прядями, а здесь их практически не было.

Я прикоснулась к коричневому меху, который оказался гладким как шелк. Мой желудок в знак протеста едва не изверг свое содержимое, но я, опершись рукой о раковину, заставила его успокоиться и стала более внимательно рассматривать лапу.

Нет, она, слава богу, принадлежала не Питеру, другой собаке, не ожидавшей от человека ничего плохого. Кёрс решил продемонстрировать мне, на какие жестокости он способен. Мне не хотелось думать о том, как он сделал это и какую боль испытывала собака. Я только надеялась, что после экзекуции Кёрс хотя бы избавил беднягу от страданий навсегда.

Я снова завернула ужасную посылку в перепачканную кровью бумагу и, достав из сумочки носовой платок, обернула им лапу в качестве дополнительной защитной оболочки. Положив отрубленную конечность в пакет, я пошла к дверям, но в этот момент у меня подкосились ноги. Я схватилась за спинку кровати, чтобы не упасть, и разрыдалась. Мне представилось, как Питер, чрезвычайно общительный пес, виляет коротким хвостиком при виде незнакомца, который наклонился к нему, чтобы погладить, а тот грубо хватает беднягу, задрожавшего от страха, и… О дальнейшем я даже подумать боялась.

Перед моим мысленным взором мелькнула и другая картина. Дочь играет в саду, и внезапно на ее лицо падает чья-то тень… Я с трудом заставила себя отвлечься от этих воображаемых ужасов.

Суперинтендент Уильям Кенвард стоял на берегу Мельничного пруда в Олбери, предвкушая близкий успех. Он был уверен, что выудит из этого пруда кое-какую информацию – в буквальном смысле слова. Кенвард усмехнулся этому каламбуру. А некоторые говорят, будто у него нет чувства юмора. Он велел своим людям раздобыть гигантские сети вроде тех, что были натянуты под проволокой в бродячем цирке для эквилибриста, чье выступление он видел еще мальчиком. Сеть опустят в пруд, на мельнице откроют шлюз, оттуда хлынет вода, а все крупные предметы – труп писательницы, к примеру, – застрянут в ячейках.

Он позволил репортеру газеты «Экспресс» Джиму Сайксу наблюдать за ходом операции. Они с Сайксом были давними знакомыми – еще с тех пор, когда Кенвард был рядовым полицейским, а Сайкс начинающим репортером местной газеты. Теперь оба достигли среднего возраста, существенно прибавили в весе и приобрели более циничный взгляд на человеческую природу. С годами у них возникло молчаливое взаимопонимание, устраивавшее обоих. Кенвард снабжал журналиста обрывками информации и делал прозрачные намеки, а Сайкс в своих репортажах часто рисовал фигуру полицейского в выгодном свете и подчеркивал его успехи в решении особо запутанных дел.

– Что вы рассчитываете найти сегодня, Билл? – спросил Сайкс, держа наготове ручку и блокнот.

– То, что может навести нас на след: предметы гардероба миссис Кристи, какие-то ее вещи, туфли и тому подобное. Дренаж пруда – обычная рутинная процедура.

– Бросьте, Билл. До сих пор вы говорили нечто иное.

Кенвард оглянулся и понизил голос:

– Ну да, говорил. Могу признаться – но это, разумеется, не для печати, – что рассчитываю выловить сетями серьезную улику.

– Какую именно?

– Если не ошибаюсь, миссис Кристи лежит на дне этого водоема. Как она туда попала – выясним позже, когда вытащим тело.

– Значит, вы все-таки думаете, что она погибла?

– Конечно. Какие еще могут быть варианты?

– Ну, суперинтендент Годдард из беркширской полиции считает, например, что она просто играет в кошки-мышки со своим супругом.

– Какая женщина в здравом уме станет этим заниматься?

– Справедливо сказано, но она-то, возможно, была как раз не в здравом уме.

– Даже если так, все равно я чувствую в показаниях полковника какую-то фальшь. Он явно темнит.

– Что ж, не исключено, что он плутует. А как, по-вашему, было дело?

Кенвард опять огляделся:

– Я не могу пока это доказать, но, на мой взгляд, единственное разумное объяснение – это ссора, произошедшая между супругами. Известно, что он встречался с какой-то женщиной. Возможно, миссис Кристи, узнав об этом, грозила вывести его на чистую воду, и дело кончилось потасовкой. Миссис Кристи упала, или, может быть, муж ее толкнул. Во всяком случае, я убежден, что она мертва. Вы знаете не хуже меня, на что способны люди, и особенно мужья, попавшие в неприятное положение. Не исключаю, конечно, что муж ни при чем и она, бросив машину, побрела куда-то, сама не своя, и поскользнулась на берегу. Но, повторяю, все это строго между нами – договорились, Джим?

Сайкс молчал.

– Джим, вы меня слышите?

– Ну хорошо. Но тогда обещайте, что, закончив дело, дадите эксклюзивное интервью мне первому. Согласны?

– Согласен. Смотрите, все готово к началу работ.

Кенвард подошел вместе с Сайксом к шлюзу, где суперинтендента ждали представители совета графства, отвечавшие за водоснабжение, и двое журналистов, которых Кенвард знал. А рядом с ними маячила незнакомая фигура – молодая девушка в модном костюме и пальто. Встретившись взглядом с Кенвардом, она выступила вперед и представилась как мисс Кроу. Полицейский понял, что это она пыталась выведать у него информацию по телефону.

– Суперинтендент, не можете ли вы объяснить, что тут происходит?

– Неужели непонятно? Рыбная ловля.

Его ответ развеселил всю компанию, кроме Сайкса, у которого был такой негодующий вид, что он, казалось, вот-вот спихнет девушку в воду.

– Я что-то не видел вас раньше. Вы новенькая?

– Да, вроде того, – ответила она.

– А на кого вы работаете?

– Ну, можно сказать, на себя.

– Ясно. Значит, на самом деле это вы ловите тут рыбу в мутной воде.

– Простите?

– Выуживаете информацию, хотя вас никто не уполномочивал.

Она слегка покраснела, но Кенвард видел, что девчонка эта с огоньком, по его любимому выражению. Говорила она, как подобает юной леди, однако глаза ее метали молнии.

– Послушайте, если хотите, оставайтесь, – сказал он. – Только постарайтесь не мешать нам, а главное, не упадите в воду.

Все опять засмеялись.

– Спасибо, согласна и на то, и на другое, – ответила девушка. – Но неужели вы действительно думаете, что найдете ее здесь?